Васич 2

  Возможно организм просто почувствовал, что в него: проникла, распаковалась, установилась и начала действовать вредоносная программа. Вирус. Вот он и дал непьющему Ивану Васильевичу команду: ВЫПЕЙ! Какая, ни какая, а дезинфекция...

  Не помогло. Ночью стало совсем плохо. Несчастный страдалец не покидал туалета. Рвало. Громко. Часа в три ночи в мужской туалет ворвалась дежурная.

  - Что, перепил, Перепел?
  - Я не пел, - промямлил в ответ уже ничего не соображающий Иван Васильевич.
  - Песню Пугачёва новую спела, неужто не слышал? Там фраза есть:"перепила с перепелками". Вот и ты перепил, самец перепелки, то есть перепел. Пить не умеете, малолетки! А всё туда же, взрослые стали! А ну, дыхни! - вот это она, как в последствии выяснилось, зря попросила. - Слушай, студент, от тебя и не пахнет совсем. Траванулся, что ли, чем? Надо скорую вызывать, а то помрешь, не ровен час. Глупая смерть в туалете на коленях перед унитазом.

  Рассвет Иван Васильевич встретил лежа под капельницей на кровати инфекционного отделения городской больницы. В это же отделение через несколько дней привезли дежурную, зря она попросила дыхнуть интеровирусной инфекцией себе в нос.

  Больница, инфекционное её отделение, было после капитального ремонта, переделанное под современные нормы и требования. Отдельные двух местные боксы с собственным санузлом. Люкс, почти, и питание приносят в номера... В таком боксе он и пролежал две недели в гордом одиночестве. Больше мужчин с таким диагнозом не поступало. Ни книг с воли, ни тетрадей - ни чего приносить нельзя. В боксе были две местные книги: ОБЛОМОВ и КЗоТ. За две недели прочитал обе. ОБЛОМОВа два раза.

  По возвращению общежитие встретило небывалой тишиной. Пьяные по коридорам не шарахались, а в комнате были только свои. Все что-то читали, учили, писали. Зачётная неделя.

  - Причина, конечно, уважительная, - сказали на следующий день в деканате. - Свободный график прохождения сессии вам положен, но постарайтесь, всё таки, уложиться в сессионное время.

  И Иван Васильевич начал стараться. Долгов у него особых не было. Сдавал всё, хоть и на "удики", но вовремя. Учился, без особенного энтузиазма, но в плохих студентах не числился.

  Все допуски получил. Зачёты, почти все, сдал. На 31 декабря оставался только один, английский язык. В школе был французский, и был, если честно, не очень часто. Учителей по пол года не было, а когда появлялись очень быстренько куда-то исчезали.
  В институте решили, что все: "французы", "немцы" и "испанцы" - должны переучиться на английский. Это в техническом то ВУЗе. Какой оптимизм! По этому Иван Васильевич основательно не знал оба этих языка. Суммарный словарный запас - слов пятьдесят.

  - Ну, давай, - сказала невероятно красивая Надежда Алексеевна - предмет тайного обожания всех первокурсников, даже тех, которые у неё не учились. Что ещё сильнее усложняло и без того крайне не простую задачу: устный пересказ текста. - Чего молчишь? Давай текст "Новый город на реке".

  - Нью тавун оф зе ривер, - начал пунцовый от смущения Иван Васильевич.
  -Да, английский грустно плачет, - впол голоса прокоментировала Надежда Алексеевна, окончательно смутив бедного студента. - Не молчи! Раз уж начал, добивай язык Шекспира.

  - Так это шекспирский язык, то-то я его не понимаю, я то на английский настраивался, - хохотнул парень из паралельной группы, ожидавший своей очереди.
  - Старый, пошарпаный, долго бывший в употреблении. Старьё бэушное, попробуй разбери, - ответил ему второй ожидающий.

  - Тихо там! Двоечники! Иван, в отличии от вас, в первый раз сдаёт и письменные работы у него все сделаны! - и обратилась к Ивану. - Не молчи. Продолжай. Выкручивайся. Помощи тебе тут ждать не от кого. У этих уже третья попытка будет.

  - А-ах, - шумно выдохнул Иван Васильевич и продолжил. - Нью тавун оф зе вери импотЕнт порт...

  Договорить ему не дали. Двоечники взорвались смехом. Надежда Алексеевна сдержалась.

  - Порт импотЕнт! - простонал кто-то из двоечников. - Новый, молоденький совсем, а уже.., какое горе...
  - Ваня, импОтент - важный порт. Не молчи, Иван! Даже если студент полнейшую ахинею несёт, но делает это уверенно, это гораздо лучше, чем когда студент молчит. Не молчи, говори. Какая там река?
  - Кривая...
  - Вань, у меня из-за тебя тушь потекла, а она дорогая, импортная, я её по блату достала. Вань, ты мне дорого обходишься. Извилистая река. Как по английски?
  - Курва ривер?
  - Да, ладно! Всё, я плачу. Ну, и что же там, в этом новом городе, с очень важным портом расположилось на берегах этой курвы реки?
  - Дома...
  - По-английски!
  - Хаусос.., - почти шёпотом пролепетал Иван Васильевич.
  - А-а-а! Ваня! Я тебя сейчас задушу!
  - И меня! И меня! - загалдели двоечники. - У такой душительницы любой самый очень важный исцелится!
  - Цыц, двоечники! Для вас я мужа позову! Вань, а в школе ты какой язык учил?
  - Французский...
  - Ну, его то хоть знаешь?
  - Нет, - громко шмыгнул носом Иван Васильевич. - У нас учителя не было.
  - А в аттестате что стоит?
  - Четвёрка...
  - По французскому? Трудовик поставил?

  Спасение пришло неожиданно. Дверь приоткрылась и в неё заглянула завкафедрой иностранных языков

  - Надежда Алексеевна, у вас случайно нет сильных студентов?
  - Умных нет, а сильные, вот они, все.

  - Ну, что же, товарищи сильные специалисты, - завкафедрой зашла в кабинет и встала перед доской, как раз напротив пунцового Ивана Васильевича. - Кафедре остро необходимы такие люди. Нужно мебель подвигать. Предлагаю сделку: от вас физическая сила, а мы вам за это зачёт. Согласны?
  - Даааа!