Мироустройство по Михаилу Булгакову

В 1975 году Камил Икрамов написал  о романе М. Булгакова  "Мастер и Маргарита" статью  "Постойте, положите шляпу...", которая была опубликована  посмертно в 4-м номере журнала НЛО за 1993 год. "Нас чарует дьявольская путаница добра и зла в романе", - отмечает Икрамов и пробует эту путаницу распутать. 
У статьи Икрамова подзаголовок "К вопросу о трансформации источников".  Икрамов пишет:  "Когда-то А. Вулис впервые со ссылкой на М. Бахтина применил к роману Булгакова термин мениппея...  можно сказать, что содержанием мениппеи являются приключения идеи или правды в мире: и на земле, и в преисподней, и на Олимпе..."
Какие же приключения и трансформации испытывает правда в романе Булгакова?
"Мастер рисует Пилата с тем же трепетным преклонением и сладким замиранием сердца, готовым перейти в любовь, с каким Маргарита видит Воланда... обращает на себя внимание, например, способ, которым  устанавливается справедливость, вершится возмездие. Тут когорта Понтия Пилата и компания Воланда объединяются по функции... Не Понтий Пилат, могший без труда и особого риска спасти того, в невинности которого не сомневался, не он, “умывший руки”, не пожелавший принять на себя решение и ставший символом одного из самых распространенных нравственных преступлений, оказывается главным виновником гибели героя легенды . Не он наказывается за эту смерть ибо в описании мастера еще до преступления почти искупил свою вину головной болью (мигренью), душевной усталостью, проницательным умом, любовью к собаке, а после преступления совершает к тому же и функцию возмездия по отношению к платному шпиону Иуде... Не первосвященников, не самого Каифу, не тех, кто замыслил убийство и нанял Иуду, решил наказать пятый прокуратор, а самого малого и ничтожного, самого последнего в ряду, того, кто по первоисточнику и сам жертва... Трансформация, совершенная по законам авторского видения, говорит, что ответственность за зло, совершаемое в мире, несут не сильные и даже не всемогущие, но слабые и даже ничтожные. В самом деле, вина Берлиоза, Римского, Бенгальского, Поплавского и Латунского в суде присяжных выглядела бы не так просто, и наказание не было бы так однозначно …Трудно поверить, что это — суд, отмщение, а не произвол и сведение личных счетов... тут вместо возмездия... начинают действовать силы, которые исторически всегда были направлены против человека, против личности, те самые силы, которые во все века насаждали шпионаж и поощряли предательство.."

Выходит, в мире Булгакова суд вершат "силы, которые исторически всегда были направлены против человека, против личности", то есть силы зла.

Мысль Икрамова поддерживает Бенедикт Сарнов, который, отталкиваясь от тезиса Икрамова, пишет:  "почему все-таки в том мире, который «воссоздал мечтой» писатель Михаил Булгаков в главной своей книге, в роли единственной силы, обеспечивающей порядок, справедливость и гармонию во вселенной... выступает Сатана? ..  тот, кто послал Левия Матвея к Воланду (то есть Иешуа - А.П.) ... решив, что Мастер «заслужил покой» это решение сам ...  осуществить не может. Мало того! … Он вынужден просить. Левий Матвей так прямо и говорит: «Он просит тебя». Он даже чуть ли не заискивает: «Неужели это трудно тебе сделать, дух зла?»   И тотчас выясняется, что Воланду это сделать совсем не трудно. Ему достаточно только подозвать к себе Азазелло и приказать: «Лети к ним и все устрой».  Но, может быть, эта беспомощность Левия Матвея и Того, кто его послал, связана только с судьбой Мастера и Маргариты? …   Нет, судя по всему, они так же беспомощны и во всех других случаях... за Понтия Пилата, уже заслужившего прощения, Тот, кто это прощение соизволил даровать, тоже вынужден был просить. И не кого-нибудь, а все того же Воланда.   Почему же так беспомощен у Булгакова Тот, кому …  должна принадлежать верховная власть во Вселенной? Почему эту власть художник силой своего воображения отнял у Бога и отдал Дьяволу?" (Б. Сарнов, Сталин и писатели, Кн.2, М., Эксмо, 2009, Сталин и Булгаков).
(Заметим, что  в Евангелии от Луки  сам Сатана говорит о своей власти над миром:                «И, возведя Его на высокую гору, диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени, и сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твое» (Лк. 4:5-7) .   Иисус же слова диавола не опровергает, только говорит, что им не по пути: «Иисус сказал ему в ответ: отойди от Меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи» (Лк.4:8) ).               

Б.Сарнов так отвечает на свой вопрос: "Ответ тут может быть только один: Булгаков «вымечтал» себе ту вечность, в какую у него достало душевных сил поверить" (там же).

Так какую же вечность, то есть мироустройство, достало душевных сил вымечтать  Булгакову? Каково то мироустройство, которое объясняет  приключения правды в "Мастере и Маргарите"?

Напомним, что Михаил Афанасьевич Булгаков был сыном доктора богословия и профессора Киевской Духовной Академии.  « …Особое значение для меня имеет образ лампы с абажуром, это для меня очень важный образ. Возник он из детских впечатлений — образ моего отца, пишущего за столом», - вспоминал Булгаков ( Неизданный Булгаков. Тексты и материалы, Ардис, 1977, с.39, Из ответов на вопросы П.Попова (1926 год)). Однако Первая Мировая и Гражданская войны  сдернули с лампы абажур : "в комнате противно, как во всякой комнате, где хаос укладки, и еще хуже, когда абажур сдернут с лампы. Никогда. Никогда не сдергивайте абажур с лампы! Абажур священен" (М.Булгаков, «Белая гвардия»). Как же мог  объяснить самому себе сын доктора богословия этот пришедший на смену семейному уюту хаос?  Разве что из Священного Писания.
Ведь мир человеческий начинается с грехопадения и изгнания из Рая. За что? За  различение добра и зла.
"Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя"(Быт.3:17).
А вот про это дерево: "а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь" (Быт.2:17).
Все сказано предельно ясно: различение добра и зла  есть смерть, то есть зло. Чтобы принять этот Божий тезис, каждому достаточно заглянуть внутрь самого себя: мучения человек испытывает, как только ему приходится сознательно выбирать, то есть различать  добро и  зло. Но возможен ли человеческий мир без различения добра и зла? Нет, не возможен, ибо это различение и есть определение человека, во всяком случае, человека социального, то есть культурного. Таким образом,  наш человеческий мир,  по определению,  зол. Поэтому в нем и заправляет Воланд.
Но откуда же Иешуа присылает к Воланду Левия Матвея? Неужели Иешуа  тоже находится в мире зла? Нет, он пребывает за пределами мира человеческого -  в большом мире, который добр.  Этот большой добрый мир содержит в себе и злой мир человеческий. Потому что большой мир настолько же добр, насколько свободен, а, значит, в нем не должно быть  запретов. в том числе на зло. Если бы такие запреты появились, большой мир утратил бы свободу, а, значит, и доброту.  Выходит, большому доброму миру необходим злой человеческий. Поэтому Иешуа и не вмешивается напрямую в дела человеческого мира, а лишь обращается к Воланду с просьбами - ведь человеческий мир, управляемый волей Иешуа, перестал бы быть злым, а одновременно свободным и добрым перестал бы быть мир большой.

В этот большой мир без добра и зла забирает Иешуа Пилата, чтоб тот прекратил терзаться  своим сделанным некогда нравственным выбором.  А как иначе можно представить избавление Пилата от терзаний совести?  Он должен в нашем человеческом мире забыть о сделанной гнусности? Не хуже ли это духовных мучений? Что, собственно, меняет в оценке его поступка прощение от Иешуа?

Отчего же в большой мир Иешуа не берет Мастера, передав через Левия Матвея: "Он не заслужил света, он заслужил покой"? Чем Мастер хуже Пилата? По крайней мере, он не посылал  на смерть невинного. Видимо, дело в том, что Мастер  сам не хочет расставаться со своей Маргаритой. Вот его слова:  «Ничего больше не хочу в жизни. Кроме того, чтобы видеть тебя» и «ничто меня вокруг не интересует, кроме нее».
А в мире без добра и зла нет и человеческой любви между мужчиной и женщиной. Ведь, как говаривал Аврелий Августин о совокуплении: "приличное по природе сопровождается постыдным по греху" (О граде Божием, 14:18), то есть обретенным в результате грехопадения.   Кроме того,  Булгаков неоднократно, от первого появления Маргариты до конца романа, указывает на ее сходство с ведьмой.   Поэтому неизбежно возникает  аналогия с первой женой Адама — демоницей Лилит. (Да ведь и аналогия между Мастером и Адамом весьма уместна, поскольку, согласно церковному преданию, Голгофа стоит на черепе Адама, так же, как роман о Голгофе вырастает из головы Мастера).

Меня могут упрекнуть, что при описании большого мира я не избежал понятия "добро", то есть, опять же, различения добра и зла. Ну так это вполне закономерно - ведь я нахожусь в мире человеческом и судить о большом мире мы способны только с помощью тех понятий, какими владеем.

Итак, мы живем среди тотального зла? И да, и нет. Ведь - в этом добрая весть - мы также частица свободного и доброго мира, вбирающего наш человеческий. И  это, возможно,  оттого, что каждый из нас, к счастью, не сводится к одному лишь человеческому.  Мы еще и животные, которыми управляют инстинкты  (хотя мы, как правило, и рядим их в одежки морального выбора).  А также состоим из неживой природы, которую злой уж никак не назовешь.
Но, может, есть еще что-то, что приподнимает нас над миром зла?
Вы угадали. Это любовь — такая, как у Мастера и Маргариты.
Ведь если Маргарита — это Лилит, то Адам жил с ней до появления Евы, то есть до грехопадения, когда человеческий мир  еще не был зол.


***
Вернемся теперь к словам Икрама Камилова: «обращает на себя внимание ... способ, которым  устанавливается справедливость, вершится возмездие....ответственность за зло, совершаемое в мире, несут не сильные и даже не всемогущие, но слабые и даже ничтожные. В самом деле, вина Берлиоза, Римского, Бенгальского, Поплавского и Латунского в суде присяжных выглядела бы не так просто, и наказание не было бы так однозначно».

 Из романа, однако, вовсе  не следует, что Воланд со свитой прибыл в Москву «устанавливать справедливость». Какая же это справедливость, когда карают тех, кто попался под руку?
И вовсе  не все, кто попался под руку, страдают от действий подручных сатаны.
Иван Бездомный, напротив, преследует Воланда, Коровьева и Бегемота и те от него убегают, ничем ему не вредя. Цепочка событий в ходе «погони» за Воландом, приведшая Бездомного в психбольницу,  с кознями сатаны не связана.  В чем же тут дело?

Булгаков дает ответ в самом начале сцены на Патриарших прудах, когда Воланд упоминает шестое доказательство существования Бога, принадлежащее Канту. Подмечено, что Берлиоз рассуждает о доказательстве Канта, словно пересказывая соответствующие места из  статьи «Бог» в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона.  Доказательство Канта в статье излагается так: «Соединение нравственности со счастьем составляет высочайшее благо, к которому человек непременно стремится в силу самой нравственной природы своей. Соединение добродетели со счастьем не зависит от нас самих  и опыт показывает, что  в этой жизни добродетель не вознаграждается заслуженным счастьем. Если не в власти человека установить союз добродетели со счастьем, то должно быть другое нравственное существо, которое и может и хочет сделать это, т. е. наградить добродетель достойным ее счастьем. Такое существо и есть единый Бог».
Вполне уместна оценка, которую дает этому доказательству Воланд:
«Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут».
Тезис же  о высочайшем благе, к которому человеку непременно стремится в силу самой нравственной природы своей, заставляет вспомнить разговор Пилата и Иешуа о кентурионе Крысобое:
«– А вот, например, кентурион Марк, его прозвали Крысобоем, – он – добрый?
– Да, – ответил арестант, – он, правда, несчастливый человек. С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств. Интересно бы знать, кто его искалечил.
– Охотно могу сообщить это, – отозвался Пилат, – ибо я был свидетелем этого. Добрые люди бросались на него, как собаки на медведя. Германцы вцепились ему в шею, в руки, в ноги».
Но, несмотря на всю иронию по отношению  к доказательству Канта,   Булгаков упоминает его, так как  речь в нем идет о нравственном поведении, которое наградить счастьем может один только Бог.  Отсюда следует, что нравственное поведение предполагает веру в Бога.  Иван Бездомный ведет себя нравственным образом и, не заботясь о собственной выгоде, старается предотвратить ущерб, который может нанести окружающим Воланд. По Канту выходит, что Бездомный верит в Бога, несмотря на провозглашаемый атеизм. Оттого он и не уязвим для дьявольских сил, более того, они от него бегут.
(При этом  Иван Бездомный — это очевидная пародия на Ивана Карамазова: оба героя  говорят о неверии в Бога, пишут поэму об Иисусе Христе, общаются с дьяволом  и испытывают расстройство психики. Добавим к этому, что превращая в финале романа поэта Ивана Бездомного в профессора Ивана Николаевича  Понырева, Булгаков иронически иллюстрирует тезис того же Ивана Карамазова: «множество самых оригинальных русских мальчиков только и делают, что о вековечных вопросах говорят у нас в наше время... и профессора русские весьма часто у нас теперь те же русские мальчики».  Но поиски Бездомным  дьявола со свечкой и иконкой — это пародия на богоискательство самого Достоевского. И тут все логично: если человеческим миром правит сатана, то его  вместо Бога  и разыскивает русский мальчик Иван Бездомный).

Для всех остальных, пострадавших от компании Воланда, нравственное поведение не свойственно, все они озабочены только собственной выгодой. Поэтому с ними свита Воланда не церемонится, более того, вовсю развлекается за их счет. Но  цели наказывать их у Воланда не было, они именно что попались под руку.  Большинство -  когда Воланд  искал квартиру на время пребывания в Москве и организовывал сеанс черной магии в варьете, чтобы «повидать москвичей в массе».  При этом, однако,  смертью, как  Иуда, караются  потенциальные доносчики: барон Майгель и отправившийся звонить о «ненормальном иностранце» Берлиоз.
Страдают от дьявольской свиты и два учреждения: торгсин, то есть магазин, торгующий за валюту,  и   писательский дом - особняк МАССОЛИТа.  Объединяет торгсин и ресторан МАССОЛИТа, куда вторглись Коровьев и Бегемот, то, что в них не пускают людей с улицы, а только обладателей валюты — в первом случае — и обладателей удостоверения МАССОЛИТа — во втором.  Погорели (простите за каламбур) эти учреждения потому, что нарушили принцип евангельского Иисуса: «Придите ко Мне, все (выделение мое — А.П.)труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас» (Мф.11:28). 

Таков мир, в котором разыгрывается мениппея  «Мастера и Маргариты».
Чтобы принять его, нужна некоторая отвага?  Душевные силы, которых достало у Булгакова?
Может, об этом и его последний роман?