Воспоминание

Вина — самое бесполезное из всех чувств. Не забивай себе этим голову. Толку никакого не будет, а настроение будет самое скверное.
Ширли Конран “Кружево”

Как же надоели эти поездки, каждую неделю по два раза ездить за две сотни километров, что бы пробыть в городе не больше часа. Грязные электрички, пьяные бомжи, вечно орущие цыгане и недовольные бабки. Для меня всё это уже смешалось в один большой клубок красок, голосов, запахов. Но я привыкаю к этой канифоли, немного, но привыкаю.
Сигарета уже начинала обжигать кожу на пальцах, я вздохнул и  щелчком бросил сигарету в урну. Не попал. Сплюнул.
Вокзал кишел людьми, бродячими собаками и толстыми котами, резкий запах дешевых неизвестно из чего сделанных пирожков, чебуреков резко ударил в нос.
Электричка  кишкой растянулась на железнодорожных путях. Я не любил уезжать из Москвы, мне казался этот город полным жизни, что вызывало недоумение у моих друзей. Москву всегда не любила и Алина, но ее уже со мной нет, уже как несколько лет,  да и не только со мной, в этом мире уже ни с кем ее нет. Я ненавидел электрички, ненавидел железнодорожные пути, но я терпел, ездил, я должен был перебороть страх перед этими вагонами, похожими на склепы, склепы человеческих душ и тел.
Подойдя к своему вагону, я достал ещё одну сигарету, долго всматривался в нее, и кинул ее в пространство между рельсами и перроном. Когда-то взгляд туда вызывал во мне панический ужас, липкий противный страх, благо это было так давно, что из памяти практически  стерся вид красного месива, жидкого с какими-то уплотнениями, но иногда меня настигал лишь  резкий запах железа, и сейчас этот запах ворвался в мою память. Я встрепенулся, пожалел о выкинутой сигарете,  и решил покурить в тамбуре.
Я зашел в пустой вагон, освещенный холодным тусклым светом. Поежился от странного чувства, будто кто-то коснулся плеча и слегка провел по волосам, я невольно повернулся.
''Тьфу, ну что за глупости, дверь просто открыта, сквозняк.'' Я успокоил себя и закурил. От горького дыма стало легче, я закрыл глаза, вспоминая сегодняшний день: утреннюю поездку в электричке, странного мужчину в фетровой шляпе, его нелепые рассказы, трубку с резким запахом дешевого табака, которой он дымил в тамбуре, его скрипучий голос, философские рассуждения на тему жизни, смерти. Мне даже показалось, что я проникся его мыслями, что я понял, что он хотел мне донести, но как только я вышел на перрон я как будто отрезвел, казалось, что время, проведенное в беседе, было не на яву, не настоящее.
Я затянулся ещё раз, глотая дым, закашлялся и  открыл глаза, в ту же секунду я увидел ее, она стояла на другом перроне, я видел ее сквозь грязные окна поезда, я видел как она шла, шла прямо на поезд не останавливаясь, как в прошлый раз, я закрыл глаза, холодный пот прошиб меня.
''Я ведь не виноват, не виноват… это был несчастный случай, неудачный поворот, камень под каблук… это не из-за меня''
Всепоглощающий  страх, как в те жуткие, давно минувшие времена охватил мою душу, что-то в этом было первобытное, пугающе противное. Я открыл глаза. Она стояла прямо передо мной, ее карие глаза стали бордовыми, пронизывающими, она поднесла к моему лицу свою холодную руку, на которой не было ни шрамов, ни порезов, на Алине вообще не было никаких признаков той страшной катастрофы, лишь глаза были красные…
***

- Ой, какая же неожиданная встреча-то, - скрипучий голос мужчины из утренней электрички вывел меня из морока, - что это вы, молодой человек, такой бледный, привидение, что ли увидели? Давайте за такую нашу встречу  по пятьдесят грамм, а лучше по сто.
Он отогнул свой твидовый пиджак и достал из-за штопаного внутреннего кармана  чекушечку, закупоренную сложенным в несколько раз газетным листом. Из заднего кармана вытащил слегка помятую плитку дешевого шоколада и взглядом указал пройти из тамбура на твёрдые сиденья. Я не мог ещё отойти от того наваждения, я не знал почему за столько лет меня сейчас накрыло волной, я знал, что это просто галлюцинация, от усталости, мыслей, выкуренной  на голодный желудок сигареты, не более того. Но я дрожал, я ведь понимал, я взрослый тридцатилетний человек, боялся того что не может быть, смешно и глупо.
Я подсел к окну, за которым вечер переходил в звездную ночь, ненавижу электрички, ненавижу электрички, ненавижу больше всего…
- Ну что давай? - мужичок откупорил бутылку и сделал один глубокий глоток, зажмурился и занюхал рукавом, - Теперь ты, да ты не бойся, я не заразный, да и не клофелинщик.
Я улыбнулся этому чудаковатому своему попутчику, с которым уже второй раз нас свела судьба, только с утра мне казался он каким-то другим, как будто тогда был его брат близнец, философствующий, размышляющий, а сейчас передо мной сидел пьянчужка, чуть старше пятидесяти.
- Ну что смотришь? Пей! - он взглянул на меня, опять… опять красные глаза, как будто в них огонь, я встрепенулся, взял бутылку и сделал глоток. Водка, нет, не водка - обычный разведенный спирт с лимоном. Напиток обжег горло, и теплом ударило в сердце, легкие, в голову.
''Да что же со мной такое? Годовщина… завтра годовщина ее смерти… подсознание… ох, хорошо пошла''
- Полегче, Максим, куда так спешишь-то? Мы вон только тронулись, - Мужик отвернулся к окну, предварительно сделав ещё один глоток.
- Эм…
- Откуда я знаю твое имя? Меня зовут Велес, а вот твое имя я просто знаю, считай, что просто угадал. Давай ещё по одному глотку.
- Вы… ты же сказал не спешить…
- Я думаю, тебе стоит выпить…
Да что же за странный день, мысли в голове танцевали какой-то адский канкан. Пойло Велеса не давало совершенно никакого успокоения, которого я ожидал.
- Н-н-нет,  не буду, я мотнул головой, и показалось, что вокруг все закружилось.
- Ты переживаешь, понимаю, ведь прошло четыре года, а четыре, например, в Японской мифологии смерть, ты видел ее, ведь видел, не смерть… Алину?
Я поднялся, но ноги казались ватными, электричка уже ехала полным ходом, но в вагоне кроме нас никого не было, иногда свет выключался, то резко становился ярким до рези в глазах. В темноте казалось, что Велес исчезает, что он просто тень и темнота его закрывает полностью.
- Не бойся, - холодная рука легла мне на руку и потянула вниз, я пытался вырваться, пытался уйти, не мог, не мог стоять, не мог сопротивляться, не мог ничего.
- Ты никуда не денешься, не убежишь, ни от нее, ни тем более от меня. Я пытался тебя подготовить к встрече с ней, но ты не слушал, витал в своих мыслях, а ведь ты так часто вспоминаешь ее смерть, это глухой удар, хруст костей, ведь, правда? А сегодня… сегодня ты не хотел думать об этом. Она просто хотела попрощаться, сказать прощай, и ты не виноват, ни в чем не виноват, ты обычный простой парень. Выпей и забудь… но главное не бойся…

***

- Эй, парень, приехали… Фух… ну и перегар, давай-давай вставай…
Я с  усилием открыл глаза, голова не болела, но всё тело затекло и немного поташнивало, я огляделся. Передо мной склонилась женщина в ярко-оранжевой безрукавке, с опухшим лицом, то ли от усталости, то ли от выпитого.
- Ну что ты разлегся? Давай уходи отсюда, уезжать нам надо.
Я встал, оправился, никого не было… просто сон, я так и знал, но тогда с кем я тогда выпил, один я не мог, хотя может, черт возьми, ну и сны, завтра надо сходить на кладбище к Алине.
Я вышел в темноту,  вокзал в родном городе как всегда в такое время был пуст и тих, я вдохнул  свежий воздух,  меня чуть отпустило. Я оглянулся на электричку, обычная  простая электричка, которых тысячи по всей стране. Зеленая, длинная, с грязными окнами, сквозь который сочится желтый свет…
Я улыбнулся своему глупому и нелепому сну, и в тот же миг увидел ее, ее скулы, тонкие бледные губы, русые волосы и глаз все такие же красные глаза.
Я замер от страха, неожиданности, я не мог пошевелиться,  повернулся и пошел прочь, быстрыми шагами, вся усталость, похмелье как рукой сняло. Я подбежал к остановке, в такой поздний час приходилось по долгу ждать троллейбусы. Я плюнул, прыгнул  в стоявшее неподалеку такси.
- В центр, побыстрее, - я попытался отдышаться, собраться.
- Хорошо, но прошу только об одном Максим, не бойся…