Братский замок 5. Поздний визитер

Предыдущая глава: http://proza.ru/2020/02/11/91

Глава 5. Поздний визитер

   Пройдя по полутемной лестнице, высокий молодой мужчина в сером пальто зашел в свою маленькую холостяцкую квартиру в нью-йоркском районе Бруклин. Минут пятнадцать назад он вышел из принадлежащего ему овощного магазинчика, чтобы вернуться домой пораньше и посвятить этот вечер полному расслаблению и отдыху.

   Поужинав и выпив чаю, он негромко включил радиоприемник, лег на кровать и лениво принялся за чтение книги, от души считая, что нынешний декабрьский вечер 1932 года просто нереально хорош.

   Но этому счастью быстро пришел конец: раздался звонок в дверь.

   Посетитель был в светло-коричневом пальто и шляпе, с бледным лицом физически нездорового и смертельно уставшего человека. Вскоре хозяин и гость уже расположились в старых, жестких креслах.

   — Ты всегда с револьвером дверь открываешь, Марк? — с улыбкой спросил пришедший на русском языке, отпивая чай из чашки.

   — Нет, только на условный звонок. Мало ли чего? — хозяин убрал свой блестящий «смит-и-вессон» обратно в тумбочку. — Какими судьбами ко мне, Илья, ведь года три не виделись?

   — К сожалению, не просто так… Ехали мы сюда из самого Чикаго, петляли, проверялись… Зато теперь я точно знаю, что никаких коминтерновских «товарищей» к тебе «на хвосте» не притащил. Наскочили тут было на нас одни такие… Наверняка вождь местных красных просто захотел повязать своих боевиков кровью. Что ж, у него получилось… Но это мелочи. А привело меня к тебе очень скверное дело.

   Гостем Марка был Илья Сергеевич Старков, бывший офицер Русской армии под командованием адмирала Колчака, а ныне лидер боевого крыла белоэмигрантской монархической организации «Дружина».

   — Постараюсь быть кратким: наш бывший глава, полковник Радзевич, учинил заговор с целью покушения на лидеров Совдепии, втянув в него через свою агентуру не меньше ста пятидесяти человек, живущих в России. Я, разумеется, ничего не знал об этой идиотской, провальной авантюре… И вот — секретарь Радзевича, поручик Алексей Полянский, неожиданно выкрал списки участников заговора и сбежал в Парагвай. Незадолго до этого он уже побывал там, и вернувшись, похвастался своей любовнице, что скоро получит в Южной Америке кучу денег… Похоже, что в Парагвае Полянский вступил в контакт с агентом ОГПУ, и договорился с ним о продаже этих списков. Кстати, там сейчас осело немало русских эмигрантов, многие из которых участвуют в войне* против Боливии.

   — Понятно, — без всякого энтузиазма кивнул Марк.

   — В общем, — продолжил Илья, — Радзевича мы сместили, а мои люди настигли Полянского на четвертый день после его прибытия в парагвайский городок Санта-Маргарита. Допросить его не удалось: завязалась перестрелка, и он был убит, а ребятам пришлось срочно возвращаться. Хуже всего то, что украденные бумаги так и не нашлись. На Лубянке эти документы тоже пока не появлялись, это мне известно из надежного источника. Да и не стал бы Полянский сидеть в Санта-Маргарите, если бы он их уже успел продать. Ясно, что в ожидании денег он их где-то там и спрятал, и агентура ОГПУ их сейчас усиленно ищет... и рано или поздно найдет. А у меня там, в Парагвае, нет никого из своих людей. Любых наших там моментально вычислят, а уж тем более меня самого...

   — …и ты хочешь, чтобы туда поехал я и поискал эти бумаги, опередив ОГПУ? — тон Марка явно не свидетельствовал об энтузиазме.

   — Да, я приехал просить тебя об этом. Я и так долго «ждал у моря погоды»: изыскивал какие-то возможности, дожидался известий из России… А потом вспомнил о тебе — и другой надежды у меня уже нет… Так что ты скажешь?

   — Илья, но ведь дело-то практически безнадежное…

   — Подожди, Марк. В этих бумагах — около ста пятидесяти имен людей, живущих сейчас в России. Если бумаги окажутся у коммунистов — все эти люди будут арестованы, схватят членов их семей, родственников, друзей, пытками вынудят назвать еще многих других... В результате будет замучено или расстреляно несколько тысяч человек: мужчин, женщин, детей! А ты, Марк, сыщик от Бога, хоть и бросил это занятие! Уж я-то помню нашу работу в «Эдельвейсе»! Ты, в отличие от всех нас, не замешан в политике, ты американец, а не русский. В Южной Америке полным-полно американских дельцов, на них там никто и внимания не обращает! Ты можешь спасти тысячи людей, ради этого стоит рискнуть! Пожалуйста, не отказывайся сразу, подумай!

   — Хорошо, Илья, мне действительно надо подумать...

   — Кто вообще слышал про такую страну — Парагвай? — невпопад заметил Старков. — Разве что в школе, на уроках географии...

   — А я вот слышал в детстве, даже до географии, — отозвался Марк. — Мой дед Моше как-то проговорился, что в тех местах погиб его отец, совсем молодым бросивший семью и сбежавший в Америку. Кстати, это практически все, что мне известно про моего прадеда Иосифа: он был позором семьи, и о нем старались не вспоминать.
 
   — Ясно. Ну, а со своей родней в Лос-Анджелесе ты так и не общаешься? — Илья достал сигарету и машинально поискал глазами пепельницу, а потом снова спрятал сигарету в портсигар.

   — Нет, — ответил Марк и подлил гостю еще чая. — Приняв Христа, я перестал для них существовать. Вот я и переехал сюда, на свою, можно сказать, родину, в Нью-Йорк.

  — Слушай, а какую страну ты в действительности считаешь своей родиной? Россию, Америку, или, может быть, Святую Землю? Или горы Понта, где ты в двадцать третьем вместе с греческими партизанами дрался против турок?

   — Моей родины нет на карте. Это Рай, откуда изгнали первых людей.

   — Ну, а как же кровь, племенная принадлежность? — слегка развел руками Илья.
 
   — Знаешь, я убежден, что этому не стоит уделять внимание: мы не племенной скот, а образы Божии, — сказал Марк.

   — А Россия? Я никогда не поверю, что и Россия в твоих глазах — ничто!

   — И правильно, что не поверишь, — Марк поднял глаза на стоящие в киоте иконы. — Твоя родина слишком важна для православия, и я уверен, что Бог возродит Святую Русь — школу праведников и земной щит Церкви. Россия — это своего рода пограничье между нашим миром и Божиим Царством. А такие места никогда не бывают комфортными и безопасными.

  — А если Россию все-таки окончательно уничтожат? — тихо спросил Илья.

   — Тогда не станет этого страшноватого, сказочного леса на границе между человечеством и Богом.

   — А что же будет?

   — Пропасть, — спокойно сказал Марк. — Именно в этом суть моего отношения к России. А к частушкам, романсам и берёзам я действительно равнодушен, хотя и готов уважать…

   — Да причем здесь вся эта есенинщина и прочая «клюква»? — ладонь Старкова протестующе поднялась. — Но русская православная святость и русское православное воинство — вот то, ради чего стоит жить и ради чего не жалко умереть! И это мы должны передать своим детям! Кстати, ты так до сих пор и не женился? Женщины всегда к тебе стремились, как бабочки на свет, а ты как камень…

   — Просто я люблю покой и независимость, — Марк задумчиво улыбнулся.

   — Да уж, я совершенно не представляю тебя в качестве влюбленного, — заметил Илья.

   — Отчего же, — пожал плечами Марк. — Когда-то мне довелось им быть.

   — Вот как? Ты никогда об этом не рассказывал… — гость удивленно поднял брови.

   — Это была грустная история, и воспоминания о ней не приносят радости… Слушай, а как твоя семья? Тебе удалось вывезти их из России?

   — Нет, брат, не удалось. Моя мать, жена и две дочери — они всё ещё там. И если ОГПУ раскрутит заговор Радзевича, то вполне могут выйти и на них. Там есть определенные связи… — Старков опустил голову, на его землистом, изможденном лице было написано отчаяние.

   — Вот оно, значит, как, дружище Илья… А ведь я с детства, начитавшись «Детей капитана Гранта», мечтал побывать в Латинской Америке! И похоже, что мои мечты скоро сбудутся. Испанский свой школьный заодно освежу...

   — Марк, я молчу, у меня нет слов…

   — Правда, быстро выехать, наверное, не получится. Ведь у вас всегда было туго со средствами, а эта поездка может влететь в копеечку! Поэтому придется заложить мой магазин, что ли, хотя это тоже сущие гроши…

   — А вот за это не беспокойся: в поездке ты не будешь ограничен в средствах, — с явным удовлетворением возразил Илья. — Один нью-йоркский миллионер, грек по происхождению и убежденный православный христианин, взялся помочь нашему делу. Я с ним уже все уладил.

   — О, это радует! Тогда давай обсудим подробности, и я постараюсь выехать как можно быстрее. И лечь, пожалуй, сегодня придется пораньше: дел много и нужна ясная голова.
____________________
* Война между Боливией и Парагваем (1932-1935), вошедшая в историю как Чакская война.

Продолжение: http://proza.ru/2020/02/11/94