Канха и его друзья. 8 глава

 На другой день на рассвете Канха побежал, как всегда, к реке, но вдруг увидел удивительный золотистый свет, льющийся из-за больших кустов гибискуса. Он удивился и пошёл поглядеть, в чём там дело. Он свернул с тропы и пошёл вправо, раздвигая ветви, сплошь покрытые ароматными красными цветами-граммофончиками. То, что он увидел, было как видение из другого мира: в центре маленькой полянки на громадном камне, свесив ножки, сидела прекрасная девочка лет семи в синем платьице и сплошь покрытая жемчужными ожерельями. Это она излучала это золотое сияние и при этом вела себя совершенно непосредственно. Что-то говорила попугаям, которые стаей слетелись к ней и сидели на её серебристых, расшитых драгоценностями туфельках, на плечах, руках и даже на голове. Канха, боясь спугнуть эту небесную красоту, тихонечко прокрался и, улыбаясь, спросил мягким голосом:
— Прими, пожалуйста, мои поклоны, прекрасная деви. Кто ты?
Она будто бы ждала его, ответила, совсем не растерявшись:
— Я Лилавати.
— А что ты здесь делаешь, Лилавати?
— Пришла сообщить тебе, о великий, что Радха скучает по тебе и ждёт встречи. — Глаза её, синие, как буравчики, уставились на него, и несколько попугаев тоже повернулись и застыли, глядя на Канху.
Мальчик смутился и пробормотал:
— Ещё жемчуг не вырос, как я без ожерелья? Скоро, скоро…
— Нет! — малышка слезла с камня, подошла к нему и твёрдым голосом сказала:
— Ты должен отправиться на встречу прямо сейчас! — и увидев, что Канха не сопротивляется и готов идти, смягчилась, подбежала поближе, засмеявшись, чмокнула его в щёку и тут же исчезла. Попугаи сразу разлетелись в разные стороны, а Канха растерянно подошёл к камню, сел на него, закрыв глаза, и спросил: «Где ты, Радха?» И тут же увидел храм богини Катьяяни. Открыв глаза, вскочил и побежал вдоль реки. По пути к храму он искупался и с первыми лучами солнца поднялся по мраморным ступеням в храм.

Радхика стояла на коленях перед алтарём, и слёзы застилали ей глаза. Волосы раскинулись по плечам, и тонкие пальцы сжимали красные розы, не замечая острых, как стрелы, шипов. Парнишка подошёл к ней и коснулся её плеча. Радхика вздрогнула и обернулась. Канха стоял весь залитый оранжевым светом солнца, мокрые локоны прилипли ко лбу, и капли воды сверкали брильянтами в его волосах.

— Радха, что случилось? — успел проговорить он, как девочка обняла его, выронив цветы, и розы рассыпались вокруг них полукругом. Она тут же успокоилась и, вытерев слёзы, просияла:
— Как хорошо, что ты пришёл, Кришна! — в её голосе была какая-то тонкая натянутая грустная ниточка, и Канха постарался сразу найти причину:
— Радха, почему ты так страдала? Что произошло? Я могу помочь?
— Ты уже помог. Ты пришёл. Я давно тебя не видела, и мне приснился дурной сон.
— Но мы же виделись вчера, катались на лодке, помнишь? — он недоумевал.
— Да? А мне показалось, что целую вечность я не видела тебя! Хорошо, что ты пришёл. Но как ты узнал, что я жду тебя?
— Я встретил маленькую неземную богиню Лилавати, — Канха улыбался, вспоминая девочку и её нахмуренное выражение личика.
— Значит, это снова она, здорово! — обрадовалась Радхика, и они стали собирать розы в букет.
— Так ты её знаешь? — удивился Канха, передавая подруге нежный алый бутон.
— Да. Она давно нам помогает встречаться, — улыбнулась Радха. — Ты видел её попугаев?
— Да! Разноцветные птицы сидели повсюду, даже на её голове.
Радха рассмеялась:
— Я очень люблю её!
— Можно я тоже буду любить её? — Канха поправил букет, розы были восхитительно яркие!
— Конечно, Кришенка. Как же её можно не любить?
— Да, она чудо! Давай дадим ей тайное имя?
— Какое? — Радха наблюдала за другом, прищурившим глаза и размышляющим.
— Туласи! — вдруг объявил мальчик, подпрыгнув на месте. — Что означает «несравненная»!
— А я ещё придумала, — сказала Радхика. — Вриндадеви! Что значит хозяйка Вриндавана!
— Отличные имена!
— Скоро увижу её и обрадую! — подытожила Радха и, положив цветы богине, взяла за руку друга, и они пошли в лес.

 Они направились в сторону Варшаны, к дому царевны, и маленькая пташка, слетев с крыши храма, порхала у них над головами. Радхика увидела её и, засмеявшись, спросила:
— Что это за птаха такая? Она как будто с нами летит!
Кришна прищурился, вглядываясь, но та так усиленно махала крыльями, что трудно было понять, что это за птичка.
— Сейчас узнаем, смотри, — сказал хитро парнишка и, остановившись, достал из-за пояса бамбуковую флейту и стал играть. Птица села на дерево кадамбы, и тут же раздалась переливчатая трель.
— Соловей! — бросил играть Канха и, спрятав флейту, взял Радху за руку.
— Здорово! — воскликнула девочка, и они побежали к её дому. У ступеней, возле увитых розами колонн они попрощались, и очень скоро Канха был дома.
— Где ты был, брат? — спросил за завтраком Баларама, наворачивая пури с абрикосовым сиропом и фруктами. Он сидел рядом с Канхой и о чём-то размышлял.
— Дорогой братик, я бегал к реке и в храм Катьяяни. Да, так получилось. А ты? Хорошо поспал? Мне кажется, тебя что-то тревожит. — Кришна положил в рот вкуснейшую масляную лепёшку и потянулся за сливками.
— Я вот что думаю, надо нам сегодня пойти подальше со стадом. — Баларама нахмурил свой белый лоб и стал казаться на десять лет старше.
— Это куда и почему? — чуть не поперхнулся Канха.
— К холмам Матсьи, к западу от нас. Трава у нас вся съедена.
— Ну да, — Канха откусил кусочек порезанного ароматного, истекающего соком манго, — согласен, траву коровы подъели изрядно, а остатки сгорели на солнце.
— Ты пойдёшь сегодня на огород? — Баларама взял кувшин с молоком.
— Конечно, брат! Я бегом! — Кришна сорвался, чмокнул маму и полетел на всех парах к коровам.
 Они готовились к завтраку, но, увидев своего пастушка, расступились, и Канха подоил рыжую Веснушку. Потом бегом к огородам. Прибежал, вот они, его грядки. Кусты были уже большие, по колено примерно, и (вот счастье!) на склонённых ветках висели маленькие зелёные бутончики. Сами кустики были раскидистые и похожие на ландыши, только намного крупнее. Бутоны в большом количестве свисали с веток. Канха хотел полить, как вдруг вспомнил, что не хватает главного — слезы. Он посмотрел по сторонам — никого не было, где её взять? Как было всегда в таких случаях, он сел, успокоившись, и закрыл глаза. Когда-то, придя на землю, он специально забыл о том, кто он и что он может, всё для того, чтобы поиграть, чтобы пожить здесь, и, чтобы выполнять свою миссию было так по-новому интересно, не хотел вспоминать о своих волшебных сидхах (способностях), может, только лишь совсем чуть-чуть.

 Он немного приспустил покрывало памяти, и волна чувств затопила его. Он увидел себя сплошь покрытого цветами и драгоценностями и рядом с собой невероятно прекрасную, преображённую в своей красоте, сияющую Радхику, тоже сплошь покрытую золотом, брильянтами, рубинами и изумрудами. Жемчуга украшали её космическую корону, а цветы в гирляндах полностью закрывали одежду. Он взглянул ей в глаза, и вся боль их разлуки навалилась на него, как наваливается туча на солнце. Он не мог больше смотреть и открыл глаза. Он часто дышал, и слёзы градом катились из его глаз.

— Столько любви, Радха, столько света и красоты! — он вдруг вспомнил о своём кувшине с молоком и собрал в него свои слёзы. — Ну что, мои милые кустики, сегодня у вас будет очень солёное молоко! Созревайте быстрее, Радхарани ждёт! — Он на миг опять вспомнил её ускользающий неземной облик и постарался задёрнуть толстое покрывало памяти, чтобы окунуться с головой в мир детства.
Вскоре они уже гнали стадо вместе с пастухами к западным холмам. Там, расположившись в тени ашокового дерева, друзья устроили обед, достав свои узелки. Коровы ходили довольные — травы здесь было много, а вот пастушки не очень — не было Ямуны с её зеркальными освежающими потоками. После обеда Кришна встал и пошёл прогуляться между двух заросших гибискусами холмов. Красные колокольчики на кустах словно хотели ему что-то рассказать и, открыв рты, безмолвно застыли, будто околдованные. Кришна наклонился к одному и приложил к своему уху:
— Что ты мне хочешь сказать? — спросил он, играя, и вдруг услышал ответ. Он прозвучал очень тихо, но настойчиво:
— Помоги ей! Помоги ей!
Парнишка отпрянул и посмотрел на цветок — тот был совершенно обычный, и он опять приложил к нему ухо.
— Помоги ей!
Кришна поднёс цветок к губам и спросил:
— Кому и где она?
— Сатори. Она дальше, у подножия, иди дальше, помоги ей, — цветок замолчал, и Кришна услышал из других цветов:
— Помоги, помоги!

 Кришна пошёл вперёд, к подножию холма, и вскоре друзья перестали видеть его. Он преодолел гряду валунов и ещё какое-то время ничего не видел, как услышал отдалённый рык. «Это тигр!» — узнал мальчик и продолжил путь. «Тигрица. И ей нужна помощь». Вскоре он вышел на каменное плато, всё потрескавшееся от времени, и за огромными, с человеческий рост валунами увидел белую тигрицу по имени Сатори. Она причитала на краю расщелины, наклоняясь и заглядывая в неё, металась и стенала. «Наверное, там её дети», — подумал Канха и стал медленно приближаться. Она увидела его и бросилась ему в ноги. Упала перед ним, прильнув к земле. Кришна присел на корточки и взял двумя руками её большую голову. Тигрица молила его о помощи. Два жёлтых глаза источали слёзы. Её малышка упала в яму и никак не могла оттуда выбраться. Кришна сразу же бросился к краю расщелины. Там в узкой трещине между валунов застряла маленькая дочь Сатори.

 Мать тянулась к ней лапой, но достать не могла. Тигрёнок плакал, то мяукая, то рыча, и у тигрицы разрывалось от этого сердце. Видно было, что это продолжалось больше суток, так как силы тигрёнка были на исходе. Она хотела пить и есть и была изрядно напугана. Кришна огляделся — вокруг не было никаких деревьев. И тут он придумал! Он развязал свой пояс и, кинув конец тигрёнку, стал дёргать им, играя с малышкой, как с котёнком. Тигрёнок быстро схватил пояс когтями, и Канха стал бережно подтягивать его к себе. Когда она поднялась на середину ямы, то чуть не сорвалась — пояс Канхи не выдержал её сильных когтей и стал рваться. Кришна стал быстрее её вытаскивать. И вот наконец из расщелины показалась маленькая белая головка. Малышка была наверху! Канха успел отцепить от неё свой пояс, как мать бросилась обнимать своего ребёнка. «Они так счастливы!» — радовался парнишка. Мать тигрица подошла к Канхе и, ласково мурча, лизнула в лицо. Канха рассмеялся и, вытираясь, подпоясался и пошёл назад к своим друзьям. Тигры тоже ушли вглубь гор, оставляя ему приятное воспоминание о материнской любви.


 Канха вернулся, сел рядом с мальчиками, положил голову на колени брату, а ноги — на колени Шридамы и стал смотреть вглубь синего неба. Не было ни облачка, ни ветерка, только солнце и бескрайняя высь.
— Если бы прошёл дождь, то холм Говардхан обрёл бы опять свои зелёные краски и нам не пришлось бы сидеть здесь, — грустно вздохнул Баларама, облокотившись на ствол дерева.
— Да, — выдохнул Кришна, и с его выдохом как будто ветерок подул. Никто этого не заметил, все были настолько вспотевшие и пыльные.
— Если бы пошёл дождь, то твои жемчужины, наверное, сразу выросли бы, Канха, — предположил Витала, который ловил маленькую голубую ящерку, пытающуюся скрыться под камнями.
— Да… — опять выдохнул Кришна, и ветерок усилился. Тут Баларама снял свой тюрбан и подставил лицо под ветер.
— Друзья, ветер поднимается! — радостно сообщил он, и все стали собираться.
— Давайте поторопимся, пойдём назад, может, дождь будет, а, Канха? — Баларама приподнял его голову и встал, доставая рожок.
— Да… — в третий раз выдохнул Кришна, и ветер ещё усилился, неся с собой по небу первые дождевые облака.

 Ребята, свернув свои пожитки, стали дуть в рожки, и стадо пошло назад, во Врадж. Зайдя в лес, мальчики кинулись к Ямуне. Река встретила их в свои освежающие объятия. Так здорово было вновь и вновь с головой окунаться в её прохладные воды! Когда ребята вышли, стало темнеть — огромная туча закрывала небо, вот-вот должна была разразиться гроза. Они быстро собрались и, дуя в рожки, двинулись в деревню. Уже вовсю дул горячий ветер, принося с собой сорванные листья и бутоны цветов. Маленькие пташки, застигнутые врасплох, кувыркались, пытаясь сообразить, куда лететь. Суматоха надвигающейся непогоды превращала всё в хаос. Девочки уже добежали до дома, помогая матерям закрывать ставни и убирать в дом горшки и бельё. Канха, Баларама и другие пастухи отвели коров в коровники и пошли по деревне, помогая то здесь, то там. Вскоре они убедились, что все благополучно укрылись, и тоже вернулись к себе домой. Тут же сверкнула молния и ударил гром. Спустя несколько мгновений полил тяжёлый дождь. Мама предложила всем перекусить, и ребята собрались за столом.

— В наших краях заметили тигров! — начал Нанда Махарадж, проглотив кусочек мягкого хрустящего пирожка-самосы. — Видимо, придётся идти на них всей деревней.
Мама ахнула и всплеснула руками. Канха пытался скорее прожевать самосу, чтобы сказать, что думал он.
— Завтра с утра пойдём, — добавил Нанда, пытаясь вспомнить, куда в прошлом году он дел свой большой нож.
— Отец, это тигрица, её зовут Сатори, она приходила, чтобы просить нас о помощи, — начал Кришна. — Вот уже пару дней, как она пыталась спасти своего малыша, который провалился в расщелину в горах. Папа, я уже помог им, вытащил тигрёнка. Поверь, они больше не придут, они ушли. — Канха с надеждой смотрел на удивлённых родителей, потом перевёл взгляд на брата.
— Когда ты успел? — Баларама был поражён услышанным. — Мы же всё время вместе!
— Сегодня в горах, когда вы сели передохнуть в тени, — улыбался мальчик, откусывая новую самосу.
— Если тигры больше не придут, то и не надо охотиться! — обрадовался Нанда, взяв за руку ошеломлённую Яшоду.
— Канха! — очнулась она. — Как ты один ходил к тиграм? Они же могли… — она всхлипнула.
— Мама, всё хорошо, это же Сатори. Она прекрасная мать и добропорядочная тигрица, и она не станет нападать на человека, который хочет ей помочь.
— Он ещё с нею и познакомился! — Яшода смотрела на Нанду, желая понять, как такое вообще возможно. Но тот заговорил о другом, понимая, что Канха необычный ребёнок и он и вправду знаком с Сатори и её детёнышем и не только с ними.

 День прошёл незаметно. Дождь стоял стеной и ночью тоже. Только к утру небо окрасилось лучами солнца, прогоняя тучи.