о чём

«Для поддерживания баланса надо было признаться ей, что я всё знаю. Ну просто признаться, для баланса.

Но язык прилипал к нёбу и скулы сводило от одной мысли. Что придётся писать. А ещё хуже - встречаться и блеять что-то про вещь неприятную и стыдную, можно так охарактеризовать. Стыдную для неё - а для кого же!

Я маялась - и так, и сяк. Старалась забыть позыв «покаяться». Отвлечься чем-нибудь иным и вообще скрыть в себе напрочь склонность к самопожертвованию. Но сущность гнобила меня вечерними сомнениями и утренним раздражением. «Надо! И всё!»

Последняя встреча наша - крайняя, так лучше - принесла грусть и отчётливое понимание. «Большего она не выдержит. Сорвётся или погрузится в отчаяние..» Было жаль. И противно. Никак не желалось стать «лионским палачом», даже, если она и заслужила..

Я часто прикидывала - а что будет, ежели промолчу? Обвалится ли небо, сойдутся ли параллельные, не взойдёт ли солнце? И понимала - ничего этого не случится, а всё прочее не важно.

Но это мне не важно - а как ей?..

Первое, что увидала - давно не посещала парикмахерскую. Её овал лица подобного небрежения не допускал. И я почти намекнула в разговоре об этом. Ёрнически, сострив гримаску начала «спич» про: «..а не хочешь имидж сменить? Тебе бы пошло..» Но тоска в глазах показалась невыносимой. И слова застряли в глотке..

Да и размер задней - филейной, если точнее - части погрузнел. Брюки обтягивали ляжки и задок. И он казался размером с баржу, речную. И вроде бы оттягивал её всю назад. Не давал развиваться..

Она старательно прятала фигуру в балахонистый кардиган. Мялась, стеснялась собственного вида. Два раза красила губы. Залезала при этом в старую, не модную сумку. Извлекала пудреницу, без пудры. Мазала - верхнюю, ещё полную и нижнюю, уже высохшую - губины. Тявкала их друг о друга, типа размазывала. Тон был слишком ярким и назойливым. Я бы такое не носила!

Приведя в порядок мейк-ап, она как-будто приободрялась. И смотрела уже более победительно. Я ждала, когда процедура закончится. Но, результатов не оценивая, отворачивалась и таращилась себе под ноги.

Там- внизу - сверкали свежим лаком ботиночки осенние. На худощавых, красивых ногах. И юбка из плотного твида обвивала бёдра и толкалась в колени. Обнажая красивый цвет тёплых - по погоде - колгот. Из-за ушей тонко тянуло последним - крайним, всё-таки - приобретением. Дорогущие духи - бюджет месяца педсостава маленького детсада - выбивали у меня сладость и некоторое неудобство. Дорого всё-таки..

Она успела рассказать о том, о чём я и не думала спросить. И футболка «Лучшая бабушка!» явно шла ей более, нежели кружевное секси-бельё. Мне было так скучно и пренебрежительно. Наверное, от рассказов этих, мне не близких. Что я мысленно представляла её теперешнюю в разных зрелищных костюмах. На «бабушке» и остановившись..

Она что-то спрашивала, я отмалчивалась. Не люблю распространяться о своём..

Потом мы расстались. Я с облегчением, она, предполагаю, с обидой. Мы ничего не обсудили ей интересного!

И вот нынче возник повод столкнуться вновь.

Без двусмысленностей, лизоблюдства и намёков. Коими славилась и она сама. А прямо в лоб оповестить - мол, знаю, не тушуйся, Бог простит.. Но живо возникал образ - отросшие жидкие волосы, красная помада и толстая попа. Решительность моя меркла, мысли скакали, словно подорванные. Изворотливый ум менял тему..

Я так и не написала ей. И не встретилась. Минуло время и я узнала, что той осенью она скончалась. Внезапно и не от чего. Пришла домой, легла и уже не встала. Так бывает..

Последнее - уж точно, последнее - что я резюмировала: «И правильно тогда промолчала!»

Блеклым следом, отсветом мелькнуло: «Я могла добить её сама, но время сделало это лучше. На мне нет обид, и она больше никогда не вернётся. Ко мне.. и вообще… О чём это я?..»

Я забыла её навсегда - надеюсь, навсегда..»