Дубина и Рояль. Психологическая сказка

Психологическая сказка о самооценке и возможностях

   Жила-была Дубина. Была она из очень редкой и дорогой породы дерева. Тяжелая, отполированная, невесть для чего предназначенная. На поверхности сохранился естественный древесный узор, сдержанный и благородный, словно природа решила сохранить на ней свою неповторимую роспись. Дубина это понимала и ничуть не заблуждалась относительно своей уникальности. Она нравилась себе и этого было довольно.
   Однажды ее занесло на концерт классической музыки и там она увидела Рояль. Белый Рояль, как и она сделанный из дререва, был не просто красив. Он был сложен и он… звучал! Дубина задумалась. Сама она издавала звук только когда падала, и стук не вызывал даже сотой доли того эффекта, который производила одна нажатая клавиша.
   После концерта Дубина подошла к Роялю и изо всех сил ударила его по поднятой крышке. Крышка треснула и захлопнулась. Могучим нутром, в котором жили двести пятьдесят натянутых струн, инструмент издал удивительно красивый стон. На поверхности Дубины осталась лишь одна маленькая царапина.
   – Я тоже умею извлекать из тебя красивые звуки, – горделиво произнесла она. – Оказывается, в этом мое предназначение.
  Прекрасный Рояль быстро починили. Он не слишком пострадал, поскольку был сделан искусными мастерами. От пережитого страдания звучание стало глубже и трагичнее. Душевная рана не заживала, но ее лечила прекрасная музыка.
   Тут можно остановиться и поставить точку в странной истории. Но нет…
   Все последующие годы Дубина любовалась полученной отметиной, пока не оказалась на помойке, как все состарившиеся вещи. Однако, там ее нашли, отмыли и сдали в музей, как антикварную вещь неясного предназначения. Неясного для всех, кроме нее. Последний стон инструмента словно вошел внутрь и остался жить, что-то поменяв.
   Как-то раз в антикварный музей заглянул мастер свирелей. Опытный взгляд сразу обратил внимание на редкую древесину, которую маэстро безуспешно искал всю жизнь ради воплощения заветной мечты. Он бегом кинулся в кабинет директора с просьбой передать ему столь ценную для себя вещь.
   – Да как Вы не понимаете? – раздавалось из приоткрытой двери. – Я мечтал, я искал этот материал всю жизнь! Из вашей дурацкой палки получится сразу несколько жалеек – целый оркестрик духовых инструментов с раструбами из слоновой кости! Им не будет равных по звучанию! О, эти дудочки способны тронуть самые глубинные струны русской души, ибо именно жалейка самой первой звучала над просторами Древней Руси, предопределяя дальнейший ход времен!
   Так Дубина попала в руки профессионала. Он осуществил свой замысел, подарив миру несколько восхитительных дудочек с разными голосами. Только одна, самая последняя и маленькая, потому что делалась из остатка, оказалась с изъяном – той самой царапинкой от удара и внутренней памятью о нем. Она обладала особым характером и звуком, отличным от всех других, пела как-то особенно трогательно, всегда по-разному и только по настроению. Никто из играющих на ней музыкантов не мог быть уверен, что она не подведет в нужный момент. Ррраз, и дудочка вдруг замолкала прямо во время выступления, сколько не дуй в нее. Или начинала мурлыкать от влетевшего в окно ветра. Этот необъяснимый феномен делал ее уникальной.
   Случилось так, что оркестр жалеек во время гастролей попал на ту самую сцену, где продолжал служить белый Рояль. На репетиции они сразу узнали друг друга и маленькая Жалейка, извиняясь, заплакала нежными стонами. Да, наверное, в зале была хорошая вентиляция и свободные струйки воздуха попали в нее. Рояль ответил ноктюрном прощения и рассказом о глубине пережитых чувств, приведших к переосмыслению исполняемой музыки. Он давно простил глупую Дубину, мечтавшую о звуках.
   Вечером на концерте свирелька не сыграла ни одной ноты. Ей казалось, что все самое главное произнесено и петь ей больше нечего. Выручили сестры, взявшие на себя ее партию.
   И снова это не конец истории.
   Совершенно случайно на их выступлении оказался особенный зритель – старый чабан, приехавший по делам. В горах он собирал отару голосами жалеек, выструганных на коленке самым обычным засапожным ножом из кусков ивы или бузины. Дудочки быстро выходили из строя от ветра, солнца, попадая под дождь, но чабан выстругивал их снова и снова. После концерта пастух прошел за кулисы и попросил мастера показать ему настоящую жалейку, чтобы сравнить со своими. Они нашли общий язык и наша капризуля была преподнесена пастуху в дар, как образец для будущих пастушьих жалеек, раз уж на нее все равно нельзя было положиться.
   Старый чабан по достоинству оценил подарок. Его узловатые руки коснулись дудочки с такой любовью, что спрятанный внутри нее горестный звук от удара захотел заново родиться!
   С тех пор Жалейка вдохновенно пела небу, горным рекам, отарам овец, душистым травам. Пела всегда, даже находясь в котомке от проникающего в дырочки ветра. Она прошла с пастухом много дорог, много повидала, и, конечно, многое переосмыслила.
   Позже она передавалась по наследству, превратившись в семейную реликвию. Ее царапинка, как ни странно, со временем исчезла.
   Конец?
   А если эта сказка про людей?

***
Не морочь, не мучь жалейку. Ей, жалейке, с этим жить.
Не выходит по линейке жизнь кривую изменить.

На нелепом перепутье – трын-трава, да ерунда,
Вдаль исторгнутые звуки не вернутся никогда.

Ты же только поколдуешь, поморочишь день-деньской,
И опять как сон забудешь краткой памятью людской.

Не проси ее о вечном, будь подальше от греха.
Пусть она музЫку лечит одиночеством стиха!

А когда из многоточья возродит свое люблю,
Запоет иным да прочим чудо-песенку свою.
   
***
Теперь да, конец!
Или нет?..