Вкус славы. Или денег?

Все началось на Пушкинской, 10

Лето 1991 года. Ленинград. Свое историческое название наш город вернет себе 6 сентября 1991-го и снова станет Санкт-Петербургом. А пока еще Ленинград. Группа французских документалистов, работавших тогда на телеканале FR3, приехала по приглашению тележурналиста Кирилла Набутова. Так началась эта история, которую рассказал мне знакомый переводчик.
Что посмотреть? Конечно, город над вольной Невой. Сначала их привели на улицу Пушкинскую, 10. Почему сюда? Это сейчас здесь находится Арт-центр «Пушкинская-10», ориентированный на некоммерческое современное искусство. Сегодня это культурный кластер, специализирующийся на современном искусстве: живопись, графика, инсталляции, фотографии, музыка и другие формы. Во дворе – знаменитая вертикальная улица Джона Леннона, уходящая в небо.
А тогда, в 91-м, точнее в 1989-м, на этой улице в расселенном под капремонт доме обосновались независимые художники, музыканты и другие деятели андеграунда. Художники – это значит мастерские, их там были десятки, а сейчас около 40. В Ленинграде это был первый сквот такого масштаба. Вначале об этом никто не знал, дом не охранялся. Коммуникации слабые, где-то уже на нуле. Впрочем, после того как пошла молва о том, что в этом расселенном доме живут художники, туда понеслись чиновники с предписаниями «освободить», «запретить» и т.д. Однако на волне перестройки, когда было разрешено всё, на этот факт закрыли глаза и не стали доводить его до логического конца. Успокоились.

Любовь и долг

И вот тогда там появились французы с моим знакомым переводчиком. Начинались «лихие девяностые». В то время жили плохо очень многие слои нашего общества, и художники не были исключением. Свои полотна они продавали за копейки, лишь бы как-то выжить. Французы купили несколько их картин по 50 долларов, восклицая при этом: «Боже, это же даром!!!». Потом вся эта французская компания попала в квартиру, где жила семья: художник – авангардист, абстракционист, назовем его Георгий, его жена Мадина и их маленький сын. Георгий предложил: «А почему бы вам не снять фильм об Осетии – крае заповедных водопадов, горных массивов, высокогорных монастырей?».
Сказано – сделано. Опустим все перипетии этого интересного вояжа – он достоин отдельного рассказа. Речь о другом. И вот, наконец, оживленная, полная незабываемых впечатлений группа вернулась в Ленинград. Георгий давно вынашивал идефикс переехать в другую страну. А тут Франция! За обедом переводчик озвучил французам его просьбу. Группа уехала домой, а вскоре – чудеса случаются! – художник получил приглашение в страну галлов. Георгий уезжает один, оставив здесь и свою Мадину, и ребенка. Вам эта Мадина не напоминает лермонтовскую Бэлу? Правда, там Бэла погибает не от руки близкого мужчины, но… погибает. Здесь тоже. Вдали от своей кавказской родины, от сильного мужского плеча, одна, с маленьким сыном на руках… Ее бросает муж, и для нее этот поворот смерти подобен.
А Георгий искал новых впечатлений, новых ощущений, новых женщин. Творческий человек всегда в поиске… Хотя нередко за этот поиск другие платят слишком большую цену. Недолго он пожил в Париже, потом переехал в Аньер. Квартиру он снимал недалеко от железнодорожной станции, поезда с которой шли до вокзала Сен-Лазар. В Аньере в то время проживало много русских эмигрантов: там была остановка поезда, который шел в Париж, и поэтому было удобно добираться до города, да и плата за аренду квартир была здесь значительно дешевле, чем в Париже. Кроме того, в Аньере был склад машин – такси. Многие эмигранты работали шоферами такси, и наш художник тоже.
Потом он переехал в Руан, а чуть позже затерялся на просторах Лиона. Переводчик вспоминает об этом художнике с большим сожалением:
– Спустя 10–15 лет я пытался разыскать его в интернете, нашел какие-то его фотографии, картины. Я понял, что он уехал, как у нас говорят, «с концами». О судьбе его жены и сына мне неизвестно. Георгий упорно молчал. Даже когда его родственники писали ему о том, что его разыскивают сестры, что его мать выплакала глаза, он молчал. По обрывочным сведениям из разных источников, я узнал, что Георгий все-таки осел на просторах Франции, обзавелся новой семьей и творит там. А потом сгинул…
Умер? Опустился на дно? Оборвал связи с родственниками? Этого мы уже не узнаем. Да и не нужно. Каждый выбирает по себе. Мне, например, хватило одной фразы, оброненной Георгием перед его отъездом за длинным рублем: «Женщина – это инструмент, ты попользовался им и положил на место. Или выбросил за ненадобностью». Верх цинизма!!! А бросить жену с ребенком? А забыть родственников? А бросить Родину?!
О художниках часто говорят, что они умеют отлично сходиться с людьми (читай «с женщинами»), испытывают к ним привязанность, но никогда любовь. Возможно, единственной любовью для Георгия была живопись, а все остальное – лишь приложением к ней.
Возражу сама себе: единственной его любовью были деньги. Наверное, в душе этого человека не живет Пискаревское кладбище, Таня Савичева, в его генетическом коде нет ни Пушкина, ни Лермонтова, ни Толстого, ни Высоцкого. У него нет кумиров – только деньги. Недавно на аукционе в Петербурге продавались два или три его полотна по цене в несколько тысяч евро. Каждый выбирает по себе...

Как оказалось, еще не конец

Прошло 32 года после знакомства с Георгием и Мадиной. Недавно мой рассказчик решил пройтись по знакомым адресам. Зашел и на Пушкинскую, 10. Хозяйка не узнала его:
– Здравствуйте, я к вам.
– А вы кто?
Сидели, пили кофе, вспоминали общих знакомых. Постаревшая, поседевшая… Но не потерявшая себя. Она оказалась прекрасным скульптором и живописцем, и настоящий талант проявился в ее творчестве. Смотрели фотографии, вспоминали...
За эти годы Георгий был в один раз в Ленинграде, тихо-тихо… Даже не потрудился найти жену и ребенка. Приехал – уехал…
В 2015 году сын, уже взрослый, организовал поиски отца. Искал долго, и нашел!!! А отец успел бросить и вторую жену. Мадина с болью рассказала о своей беде: вскоре после возвращения из Франции сын умер – сердце с врожденным пороком не выдержало. А в 2022 году там, на чужбине, умирает и Георгий. В клинике для душевнобольных.
Ее неистовую страсть победила сила духа. Редкие женщины прощают такое. Мадина простила. Зная, что он никогда не вернется в Россию, она восторженно твердила о его гениальности, упорно отбросив его предательство.

***
Каким-то чудом недавно я оказалась на ее персональной выставке. Ходила от картины к картине, вспоминала рассказ переводчика о ее судьбе и думала: «Удивительная судьба, удивительная любовь, прошедшая через годы и ничуть не померкшая под бременем невзгод. И за всем этим стоит мудрая, несломленная женщина».