Глава 18. Встреча выпускников

18+. Присутствуют упоминания о женской нетрадиционной любви, нецензурные выражения.
      

­


Земля, СССР, г. Москва, деревня Бородино. 16 февраля 2347 г.



Пока на Болхиа бушевали грозы и страсти, Таня Синицына-Жю Сет уже закончила лечение. Она твердо стояла на ногах, ее мысль была ясна, и душой девушка уже рвалась обратно, на Болхиа. Она постоянно созванивалась с Севастьяновым, и с Иванниковой, и с подружками-летчицами, и в целом была в курсе событий на гиблой планете.

Операция прошла стандартно, без осложнений и сюрпризов, и оставшееся время девушка отдыхала и набиралась сил в доме своей тети и покровительницы Стеллы Жю Сет на окраине Москвы, в дачном поселке Сукромка на окраине Мытищинского района. Она тренировала свои ведьминские умения, читала копию старой колдовской книги, щекоталась носиком со своей тетей-покровительницей Стеллой и наслаждалась теплом домашнего уюта в любящей семье.

Вот только временами пробирала ее тоска… Ей казалось, что она живет не так, не той жизнью, будто после смерти матушки Моане свернула не туда. И иногда ей до одури хотелось зажить в таком же доме, такой же семьей, родить ребенка любимому мужчине… Где бы его взять еще, любимого мужчину-то?!

Далеко в прошлом остались те времена, когда молоденькая Стеллочка вымаливала у Бога жениха и хоть одного ребеночка, когда жила под каблуком старшей партнерши и плакала от одиночества темными вечерами. Сейчас у командующего оперативным районом КГБ по Москве и Московской области генерал-майора Жю Сет была большая семья, да и не семья даже – целый клан! Город выделил семье Тимофеевых-Жю Сет целый трехэтажный дом, правда, на самой окраине города, в Мытищах, на берегу небольшой речки Сукромки, в деревушке с историческим названием Бородино. Деревня, как деревня, - всего-то четыре маленьких двадцатипятиэтажных домика в зеленой глуши, в стороне от столичной сорокамиллионной суеты.

Наверное, все же отмолила и отработала Стелла свои грехи, и Богородица, сжалившись, послала ей ах троих детей: двух своих и одну приемную! И это не считая уже взрослой Силве и внуков, Никиты и Кали, детей Александра Машуры! Когда-то Стеллу убивал тот факт, что она не может выносить и родить детей, что она «сухое дерево» и «дырявое ведро», как она сама уничижительно называла себя.

Проблем с лимитом на рождаемость не было, - и награды, и статус, и социальный рейтинг Василия Ильича и Стеллы Альваровны позволяли им не выбирать среди своих детей «незаконных» и «лишних». А Татьяна была для Стеллы и дочерью, и племянницей, и возлюбленной, - любимой ведьмочкой, наследницей ее ремесла, как сама Стелла говорила. Впрочем… колдовскую огромную книгу, которую Стелла все же отдала Тане, та должна была сохранить и передать через десятилетия … дочери Рамлы, будущей внучке Стеллы, которая когда-нибудь появится на свет. Поэтому Татьяна оставила себе копию, а сам трехвековой фолиант на всякий пожарный оставила на хранение в старом доме Стеллы, где сейчас царствовала Силве Машура.

И вот, в последний день безмятежного отдыха в царстве тетки, Татьяну, утонувшую в мягкой постели разбудил истошный крик:

- Василий! Васиииилииий!

Таня еще не прийдя в сознание, поняла, что тетушка не в духе, и что виной этого является ее супруг, Василий Ильич, ныне оставивший службу в КГБ и возглавляющий исполком Богородского района Москвы:

– Василий! Я к тебе обращаюсь! Ты куда собрался?!

- Господи боже, нечисть моя любимая, я тебе вчера еще говорил, - с товарищами на рыбалку! – отвечал в том же ключе посолидневший, приобретший начальственную стать и казацкие усищи Василий Ильич.

- Знаю я вашу рыбалку! Опять нажретесь, как собаки! Какая, нахрен, рыбалка зимой?! Еще под лед провалитесь и поотмораживаете себе все, что можно!

- Так мы не здесь, мы на Азов, на моей яхте! Сходим до Стамбула, да и обратно!

- Куда-куда?! Это вы вообще под вечер вернетесь?

- Ну, может, ночью… Все, Стелл, всего хорошего! Мы еще две недели назад договаривались! И вообще, бабу с утра перед рыбалкой встретить – плохая примета!

- Скотина ты ростовская! То есть я одна с детьми остаюсь, пока ты на яхте будешь жизнью наслаждаться?!

- А почему ты их так боишься? — не остался в долгу Василий Ильич. — Они тебе угрожают? Если что, незаметно моргни мне!

- Ах, ты ж остряк-самоделка! Все пять лет только и лицедействует! Ванька, ты куда собрался, чертенок?!

- С батькой! – ответил звонкий мальчишеский голосок!

- Я тебе дам, «с батькой»! Мал еще, от горшка два вершка! А ну, домой! Ванечку не пущу! Не хватало, что вы еще сына утопили!

Тане было грустно расставаться с уютом гостеприимного дома. И в то же время она предвкушала сегодняшнюю встречу со старыми друзьями.

Открылась дверь, и в комнатке стремительно появилась Ульяна, рослая, высокая блондинка-подросток, стремительно превращающийся в настоящую русскую красавицу. Когда-то ее звали Ули, и жестокий барон, ее прежний хозяин хотел заживо сжечь ее за разбитый дорогой бокал.


..или чашку… Уже и не вспомнить!

- Привет, Таня! — подмигнула бывшая Ули на неплохом русском языке с заметным, пока, акцентом. — Я тут отсижусь пока, а то матушка-госпожа на батюшку гневается!

- А что случилось?

- А они часто ругаются, - махнула рукой Ули-Ульяна.- Матушка вроде как в строгости батюшку держать пытается.

- И как, получается? — с интересом спросила Таня.

- Когда получается, когда нет… - развела руками Ульяна. — Матушка-госпожа в церковь собирается! Слушай, посиди с малышами, я тебя прошу! Я с подругами собиралась в Ярославль слетать за новыми ускорителями.

- Вообще-то у меня свои планы были! - Таня слезла с кровати, сунула ноги в мохнатые тапочки. — Меня Джоана сегодня на встречу выпускников пригласила, вечером, на ВДНХ!

- Сейчас тебе матушка-госпожа планы-то порушит! — обреченным голосом напророчила Ульяна.

И как в воду глядела:

- Таня! — раздался громкий резкий оклик с первого этажа, что Татьяна аж вздрогнула. — Танька, ты спишь еще?

- Нет, тетя Стелла, - с большой неохотой отозвалась молодая Жю Сет, подозревая, что всем планам каюк.

- Спустись! — повелела Ее Сиятельство Княгиня Сеттская. — И Ульяну с собой прихвати, а то она там от меня сховалась и думает, шо я ее нэ бачу! Хай идэт сюда, бисова детина!

- Облом, Ули! — обреченно усмехнулась Таня. — Злая птица обломинго! А тетя совсем обукраинилась!

- Та… - согласилась природная гуриассийка Ули. — Матушка зараз часто на кубаньской балачкой розмовляет!

Обе девицы, грустно вздохнув, спустились на первый этаж, пред ясны очи госпожи генеральши. Таня сразу вспомнила роскошный особняк графини Жю Сет, где тоже не было лифта.

На первом этаже в гостиной их встречала величественная княгиня Стелла-Унна Мария Альварес Жю Сет-Кортес-Тимофеева в домашнем халате, с кастрюлей и половником в руках. За столом скучали с унылыми личиками ее подданые: беленький светло-русый пятилетний казак Иван Васильевич с хитрым прищуром серых, чуть азиатских, хулиганских глаз, и его сестенка-близнец, плотненькая кубышечка-негритянка Рамла-Стелла-Василий Тимофеева-Жю Сет. Или просто Рамла Васильевна. Как есть кукла, с пухлыми губками, огромными черными глазищами и черными, курчавыми волосами, заплетенными в две косички с бантиками. Вредный Ванька норовил дернуть темнокожую сестренку за косу, а Рамла, возмущенная такой наглостью, с размаху влепила белому угнетателю звонкую оплеуху.

Да, близнецы… Да, сероглазый русак с кожей чуть темнее бумаги, и негритяночка-гуриассийка, родившиеся в один день и час, одним отцом зачатые, одной матушкой рожденные... У ведьм еще и не такие чудеса встречаются! Да и у самой Стеллы-то настоящая, биологическая мама была негритянкой. Разумеется, похохмить на тему черного ребенка при белом папаше в 24 веке не нашлось, да и выглядела бы такая шутка глупее некуда, - родители еще до извлечения младенца из матки-капсулы знали все его физические и генетические параметры, и вопрос об отцовстве даже не стоял.

- Матушка-госпожа! Восстановите справедливость! — взмолилась Рамла по-хилликийски.

- У, ябеда! — показал сестре кулак Ваня, которого постигло возмездие в виде еще и материнского шлепка по затылку.

Как уже рассказала Ули Татьяне, негритяночка Рамла была главной загадкой семьи Тимофеевых. Очень необычный ребенок... Она в свои пять лет уже неплохо знала, как кашеварить и готовить довольно сложные блюда хилликийской кухни, и нередко помогала Стелле-Унне по хозяйству. Рамла хорошо говорила по-хилликийски, хотя и родилась на Земле, в Союзе, а вот русский язык давался ей с большим трудом. Она знала народные жалостливые хилликийские песни о тяжелой женской доле, хотя слышала их пару раз, не более. Она нередко говорила взрослыми фразами умудренной опытой женщины и даже, бывало, отчитывала матушку за какие-то ее погрешности и недоделки, будто Рамла была матушкой, а Стелла ее дочкой. Смех смехом, но Стелла Альваровна как-то, оговорившись, случайно назвала Рамлу «матушкой», и пятилетняя девочка практически восприняла это, как должное.

Рамла была абсолютно маминой девочкой, старавшейся не отходить от Стеллы ни на шаг, цепляющейся за нее при каждой возможности и побаивающейся окружающего мира, Земли и столичного московского гомона. А Стелла была с ней особенно ласкова и предупредительна, что, конечно, очень не нравилось ревнующему Ване.

А еще, как слышала Таня, Рамле снились странные, очень неприятные сны, будто бы из прошлой жизни. В них она часто видела себя взрослой женщиной-рабыней, надрывающейся на тяжелых работах и сносящей побои и кое-что похуже от жестоких хозяев. Но страшнее всего был сон, в котором у нее отбирают новорожденную дочку. При этом она описывала сны с такими подробностями и указаниями таких, казалось бы, незначительных деталей, которые могла знать только коренная селянка-хилликийка, до сыта хлебнувшей рабской доли. Василий Ильич, свекр, свекровь предлагали показать Рамлу специалистам-психологам, но Стелла только отмахивалась. Она прекрасно знала причину кошмаров Рамлы.

- Я сейчас кому-то уши оторву! — пригрозила Стелла. — Она сестра твоя, слабая и боязливая! Ты ее защищать должен, чертов сын!

- Вот еще! — скорчил рожу Ваня. — Макака ангольская!

- Ну как вам это нравится? — спросила уже заранее уставшая Стелла у спустившихся Тани и Ули. — И как я их оставлю? Садитесь быстро за стол, завтракать! Потом Ули с младшими останется, а мы с тобой, Татьяна, в церковь полетим!

- Я не хочу в церковь! — возмутилась Таня. — У меня планы были! Мне к пяти часам на ВДНХ надо! Наш бывший десятый класс собирается!

- Я не хочу с этими демонами нянькаться! — возмутилась Ули. — У меня тоже планы были!

- Отставить! — рявкнула Стелла, стараясь никого не жахнуть половником по голове. — Мне здесь костьми что ли лечь?! Вы же не мужчины! Это вон мужчине хорошо: слинял с утра на Азов с мужиками, и порядок! А вы, бабы, тут как хотите, так и крутитеся! У меня, едрена мать, и на службе служба, и дома служба! И у всех, едрена вошь, планы, у одной у меня планов нет! Татьяна, ешь и собирайся, два раза повторять не буду! Не хочешь в церковь, подождешь меня у входа. Поговорить надо, без свидетелей! Вечером полетишь! Но я бы на твоем месте не летала… Только огорченная вернешься… Ули, ты с Ваней побудешь, а Рамлочку мы с собой возьмем!

Стелла пошла переодеваться, а девицы только тяжко вздохнули и жалобно посмотрели друг на друга. А вредный Ванька, глядя прадедовским прищуром на обиженную Рамлочку, грозил ей кулаком...


...А холодным, промозглым вечером того же дня Татьяна, до сих пор еще не отошедшая от разговора со Стеллой, направилась на ВДНХ. К огромному везению, в последний день Таниного пребывания на Земле ее чисто случайно застала старая школьная подруга Джоана и выцепила на встречу. А Таня всегда была легка на подъем и решила потратить последний день блаженства с пользой.

На встречу Таня оделась согласно правилу «ложной скромности», предпочтя свой скромный пилотский китель со «скромными» орденскими планками. Чтобы, скромно потупив глазки, произвести на однокашников впечатление своими регалиями. Конечно же, молодая еще девушка не была лишена некоторого тщеславия, и блеснуть своими звездами перед друзьями ей хотелось, как же без этого?! А регалий-то для двадцати трех лет хватало еще как...

Она снова на какой-то миг почувствовала себя юной девчонкой, у которой все впереди, которой Галактика по колено! Конечно же ей хотелось снова окунуться в уютную юношескую атмосферу старых друзей! На этом фоне как-то странно и даже немного зловеще выглядело предостережение тети Стеллы: «Зря летишь… Вернешься расстроенной» и нелогичное предложение одеть вычурное, роскошное дворянское платье с драгоценностями, явившись на встречу гордой баронессой Жю Сет с Гуриасса.

Громадная Выставка Достижений Народного Хозяйства, море огней, десятки огромных дворцов-павильонов, кинотеатров, тематических площадок и и развлекательных центров, настоящий технопарк почти в центре Москвы, между стратоскребами «Ростокино», «Марфино» и «Останкинский». По сравнению со старым ВДНХ 20 века, нынешняя Выставка выросла вширь, и ввысь. Теперь и Музей Космонавтики, и ветхая, старинная Останкинская башенка-игла, и сохранившийся с доиндустриальных времен Шереметьевский дворец-усадьба, и конструктивистский монумент-символ Индустриализации Первого СССР «Рабочий и Колхозница» - все стали территорией Выставки. И стертый с карты проспект Мира, и Ростокинский Парк-Акведук на фоне цилиндрообразных старых многоэтажек, носивших когда-то название «Триколор», и сохранившийся Домик на курьих ножках и бывшее трамвайное депо, и даже бывший торговый центр Европолис, на месте которого теперь сверкал шестидесятиэтажный небоскреб-кинжал «Ленинский», -все это теперь была территория выставочного центра, который каждый день посещали по пятнадцать миллионов человек. Когда-то пятнадцать миллионов человек было все население старой Москвы!

Воздушное пространство над ВДНХ почти до самых облаков было заполнено аэространспортом в несколько уровней. Комплекс сам был похож на небольшую галактику на земной поверхности. Огни и сказочные дворцы выставки были видны за многие километры, в том числе и в находящемся буквально в нескольких километрах Богородском Урочище. Здесь были выставочные павильоны, концертные залы, нейротеатры, научные и производственные центры, развлекательные парки, кафе и рестораны, испытательные площадки, музеи и галереи. Прилететь сюда на личном транспорте было весьма проблематично, и Таня благоразумно воспользовалась такси.

Она приземлилась у огромной пятидесятиэтажной дугообразной гостиницы «Космос», у входа-терминала на подземные уровни комплекса. Перед гостиницей высился огромный фонтан-композиция «Солнечная система», правда, в холодное время года он удивлял гостей только игрой цветных искривленных потоков света. Когда-то на этом месте стояла похожая гостиница с тем же названием, только в три раза меньше. На месте терминала была станция подземной железной дороги «ВДНХ», а между станцией и гостиницей шумел в несколько уровней бетонный проспект Мира, на котором задыхались от углеводородных выбросов операторы бензиновых автомобилей. Сейчас на месте проспекта Бульвар Мира несколько дорожек для велосипедов и сигвеев, а все транспортные потоки перенеслись в небо.

Это было почти сакральное место для Татьяны. Здесь находилась почти не изменившаяся со старых времен Аллея покорителей космоса. Вдоль световых стрелок на гранитной поверхности стояли бюсты самых первых космонавтов, которые в двадцатом веке едва-едва выглянули за краешек земной атмосферы, - Гагарин, Титов, Терешкова, Леонов, Комаров и другие герои Индустриальной Эпохи. Были здесь монументы Королеву и Циолковскому, памятник Нейлу Армстронгу, Эдвину Олдрину и Майклу Коллинзу, первым землянам, ступившим на поверхность другого небесного тела. Были здесь памятники первым небесным путешественникам, ступившим на Марс, Венеру, Энцелад, первым, достигшим планет Проксимы Центавра, Веги, Сириуса… Аллея Великих вела к сохранившемуся с двадцатого века монументу Покорителям Космоса в виде взмывающей в небо сигарообразной примитивной ракеты и находящейся рядом телепортационной станции. Под монументом находился подземный Музей Космонавтики имени Королева, рядом с которым находились макеты звездолетов «Атлантик» и «Джордано Бруно», первых кораблей, перешагнувших световой барьер. Несмотря на промозглый февральский вечер, народу вокруг было, - некуда яблоку упасть!

Татьяна вызвала аэроборд и под восхищенными взглядами прохожих лихо взмыла над землей, помчавшись к по направлению к сверкающим фигурам спящего огромного фонтана «Дружба наций», возникшего на месте более скромного «Дружба народов», в потоке таких же отдыхающих праздных граждан. Озирая москвичей и гостей столицы, Татьяна удивилась, как изменилась мода на Земле, какими вычурными и откровенно роскошными стали наряды землян-обывателей. Она раньше этого и не замечала… Да она вообще никогда не обращала внимания на моду!

Летательный аппарат сам нашел дорогу к огромному павильону «Биотехника», где и было заказано торжество. Точнее не в самой «Биотехнике», а в местном ресторанчике «Митохондрия*» на первом уровне. Своим оригинальным названием рестарация была обязана одному из друзей Таниных бывших одноклассников, Арсену Акопяну, который преподавал на биофаке МГУ, а в свободное время держал это злачное заведение, по слухам, себе в убыток.

Спрыгнув с борда, Татьяна попала в крепкие объятия мулатки с апельсиновыми курчавыми волосами, вечно хипующей русской кубинки Джоаны Франкос, которая уже поджидала подруженьку у входа:

- Танюха! Синицына!

- Джанка! Я тебя сто лет не видела! — восторженно завизжала Татьяна.

После продолжительных объятий, поцелуев и прочих излияний девчоночьей радости, как водится начались расспросы кто да где… Таня обратила внимание, что и Джоану не обошло современное зловредное дыхание моды. С чем это можно было сравнить?.. Малиновые блестящие брюки, заправленные в коричневые высоченные сапоги-ботфорты на высоченном каблуке, коротенькая алая курточка с апельсиновыми серпом и молотом в полспины, розовом беретике с черной анархической звездочкой, каштановые кудри с оранжевой тщательно прорисованной окантовкой прядок, обилие бижутерии и огромные серьги-кольца. По сравнению с с Джоаной Таня в своей скромной темно-синей форменной курточке-бушлате выглядела монахиней.

Из «Митохондрии» грохотала музыка, а из сияющего неонового синего портала вышли еще двое, тайно поосквернять атмосферу курением какого-то веселого вещества. Это тоже были старые знакомые Татьяны, Владик Акимов и Айван Декер. Правда, обеим мальчикам уже было почти под четверть века, и они выросли и вширь, и ввысь. Владислав вообще казался великаном за два метра. Акимов был одет в синий мерцающий костюм с чудной шляпой в тирольском стиле, а Айван в длинный плащ на молодежную футбелоку-самогрейку с названием популярного нейромузыкального коллектива из Африки. Количество цветов в одежде одноклассников зашкаливало, у и Тани, привыкшей к одноцветным мундирам, строгим костюмам и монотонной военной форме, в глязах рябило от богатства красок.

- Так, курение вредит вашему здоровью! — весело крикнула молодая пилотесса, обнимаясь со жгучей крашеной мулаткой-кубинкой.

- Танюха?! Это ты, душнила?! — удивился высоченный Влад, подойдя к Джоане и обняв ее за талию, как свою девушку. — И все так же суешь нос не в свои дела?!

- А вы все так же за угол бегаете, шпана? — ухмыльнулась Жю Сет. — Ребят, а что вы так разодеты?!

- Ты что, не знаешь, чудо-голова? — удивилась Джоана. — Постановление Правительства вышло об увеличении заработной платы в СССР на двадцать процентов! Денег больше стало, надо же на что-то тратить? Весна скоро, а мы в старых нарядах!

- Все равно в апреле цены повысят, - недовольно поморщился Декер. — Хорошо бы в ноябре цены снижали, а в апреле не повышали обратно!

- И так до нуля, да? Не наглей, Финик!

- А ты, Синица, одета, как осужденная! У тебя что, рейтинг отобрали?

- Типун тебе!.. Я всегда так хожу. Нам по службе яркие цвета не положены! Да и … не по мне это как-то!

- Танька, а чего мужа не привела? — хитро улыбаясь, спросила Джоана. — Прячешь от нас, молодых и красивых?!

- Какого мужа? — удивилась молодая летчица. — У меня мужа отродясь не было!

- Как так? А что за фамилия у тебя странная такая? Мы даже понять сначала не могли, что это за «Жюсет» такая. Это разве не фамилия мужа?

- Нет, это фамилия мамы, - ответила Таня, немного помрачнев. — Я ее фамилию взяла… И отчество…, в смысле матчество тоже.

- Нафига? А разве твоя мама европейка? Фамилия вроде европейская…

- Это другая мама, - насупилась Татьяна. — Баронесса Моане Жю Сет, сестра княгини Стеллы Жю Сет… Моя вторая мама умерла, оставив мне титул баронессы и несколько деревень на Гуриассе. Это хилликийская фамилия с планеты Гуриасс.

- То есть получается, ты инопланетная аристократка теперь?

- Ну да… Я уж и забыла про это! Вообще мне там земель принадлежит что-то размером с Восточный округ города Москвы, так что…

- Как принадлежит? Тебе часть планеты принадлежит лично? — Франкос и ребата выкатили глаза от удивления. — Ты что, помещица что ли?

- Я более того скажу… Я и рабовладелицей была... У меня четыре личных девушки были, правда, я их давно отпустила. С одной мы до сих пор встречаемся, тайком от ее мамы! — таинственно улыбнулась Таня.

- Ни хрена себе, как скучно я живу! — удивилась Джоана - А это законно вообще? А с первой мамой что?

- А про первую не напоминайте мне, а то в зуб дам! — вскинулась бывшая Синицына. — Первая со мной оформила юридический аборт, мол, знать меня не знает, и я больше не ее дочь! Ну и пошла она нахер! Много чести! - Таня, дав на мгновенье волю чувствам, тут же взяла себя в руки.

- Ну что, так и будет на пороге общаться? Давайте, кавалеры, бросайте соски, ведите дам к столу!

Внутренняя атмосфера заведения обволакивала гостей синими и фиолетовыми огнями, оглушала музыкой и кружила голову особыми Q-волнами, помогавшими расслабиться, вкупе с гремящими популярными мелодиями прошлого десятилетия. У вошедших Татьяны и Джоаны ноги сами в пляс пошли.

- Вот это другое дело!

Сидящие за столом черные тени в этой сине-фиолетовой гремящей ауре громогласно поприветствовали вошедших. Особенно, молодую Жю Сет, которая давно не выбиралась на такие собрания. Джоана же, пройдясь по-хозяйски вдоль стола и выхватив вкуснятину из тарелки друга-одноклассника, заявила:

- Я же сказала, приведу, вот и привела!

Вновь появившись после гардеробной в зале Татьяна наконец оглядела помещение. Довольно скромных размеров зал со столами и стульями в стиле неохайтек, на стенах – сверкрупные фото внутренностей клеток, огромные разноцветные канаты нитей ДНК, крокозябры-вирусы, черные сфероиды ядер и прочей живописной красоты, способствующей пищеварению. Несведущий человек принял бы их за планетарные системы далеких миров. На танцполе, освещенном мерцающими лучами всех спектров вместе взятых, мерцали и быстро двигались в ритм галактическому дансу темные силуэты.

Явившись в зал, Таня сначала и не узнала всех своих приятелей-одноклассников, с которыми не виделась больше десяти лет кряду. И поразилась, насколько сильно изменились ребята, превратившись в рослых, красивых, цветущих молодых мужчин и женщин. Ей казалось, что только она не изменилась, как была гадким утенком, так и осталась. Ну, только лицо немножко испортилось от прожитых лет, да фигура стала более прямоугольной, мужской… Красивой себя Татьяна не считала, да и какая уж тут красота, когда в машине горела и уже седину в волосах закрашивает! Та седая прядка, которая появилась у нее в феврале сорок второго года, так и осталась. Да и ребята, похоже, не узнали ее…

Да еще начали нервировать эти мерцающие лучи… Будто на танцполе плазменная пушка шарашит! Рука сама по себе к поясу дергается, к воображаемой кобуре. Бластера при Татьяне не было, так как девушка сегодня собиралась оттянуться и принять на грудь. Поэтому оружие она дисциплинированно оставила дома.

- Добро пожаловать, Таня-джан! — с улыбкой поприветствовал ее хозяин заведения, двадцатичетырехлетний Арсен Акопян. — Проходи, садись, кушай, пей, ни в чем себе не отказывай!

- Разрешите? Здравия желаю, товарищи! – Довольная Татьяна в своей парадной форме капитана флота предстала перед однокашниками.

- Вам кого, товарищ? – вполне серьезно спросил Николай Назденов, он же когда-то Колька Бздыщ, увидев светловолосую женщину в военной форме с Золотой Звездой Героя, Орденом Боевого Красного Знамени и полосочкой наградных планок. – Не понял? Танька? Ой, простите? Татьяна? Это ты?

- Я, - озорно улыбнулась Жю Сет. – Вы чего застыли? Ребята! Это я, Синица! Люда, Серега, Таська? Не узнали?

Она не понимала, почему ее старые друзья-приятели и подружки-веселушки, почти не постаревшие, так странно смотрят на нее, почему Лизка поднимается из-за стола, одергивая радужную юбку, почему Арсенчик так разинул рот. Она не могла посмотреть на себя со стороны, с ИХ стороны.

А на вчерашних школьников, на еще юных, задорных ребят и молодых специалистов, подчас еще с юношеским ветром в голове, смотрела взрослая, грозная женщина-капитан, с виду лет на восемь - десять их старше. С первыми морщинками, с седой прядкой, подтянутая, в однотонной форме, с боевыми наградами и пристальным ледяным взглядом. И трудно было осознавать, что эта мужеподобная женщина-боец – их ровесница, Танька Синица. Одна только Джоана Франкос не была удивлена – она чаще других общалась с Татьяной по видеосвязи.

- Танюшка? Тебя не узнать!

- Какая ты … взрослая!

- Танюха, ты на Боба Флайера похожа!

- Присесть-то можно? Нальете штрафную? – хитро прищурилась молодая ведьмочка. - Я что, реально так плохо выгляжу?

- Нет, что ты?! Садись…тесь…

- Вот так вот! Поняли, кто наш мирный сон охраняет?! – с едкой шутливой претензией сказала Джоана, отгоняя Сережку Сиповича с места и гордо плюхаясь рядом с Таней.

- Да, уже не охраняю! – грустно улыбнулась Татьяна. – Перед вами военная пенсионерка в двадцать три года! Списали меня… Эх-х-х! Спасибо, что пригласили! Нальете?

- Конечно! – поспешила исправиться Таисия Горенкова, она же Горелая. – Тань, ты чего будешь? У нас вино есть, портвейн, крепленое…

- Водка есть? — спросила Татьяна.

- Но это же мужской напиток! Сорок градусов! – удивились пани.

- Слушайте, ребят, я на выходе из стратосферы пятьсот делаю, а вы сорок жалеете! – вспомнила Таня старую пилотскую присказку. – Ну, плесните водочки! Я «зашитая», меня только первый стакан пьянит!

- Да … пожалуйста… Тогда возьми, закусывай… Тебе сколько?

- Края же есть! По них и наливай!

Под удивленные взгляды молодых людей Татьяна взяла налитый до краев хрустальный стакан, подняла его на уровень лба и взяла слово:

- Ребята, я так рада вас всех видеть… Удачно совпало, завтра бы я уже не смогла, завтра улетать надо… Я на Земле-то совсем редко бываю… Хочу выпить, чтобы у вас… у нас у всех была только одна радость впереди, чтобы был мир… Всегда мир… Чтобы про войну только в книжках читали… Давайте, будем…

- Очень хороший тост! – Девушки, потягивавшие вино и тропические коктейльчики, молодые мужчины с аккуратными стопочками-таблеточками, с ужасом наблюдали, как Татьяна разом вылила двести грамм огненного напитка в пасть, как, поежившись, привычно достала свой складной садистский нож с игольчатым трехгранным лезвием-штыком (с черным черепом, подарок от имперцев), насадила на него пару соленых огурцов и с наслаждением принялась закусывать.

- Вилки же есть! – пискнула маленькая Раиса, которая что раньше, что сейчас доставала Тане макушкой до подбородка в пряжке с шестом. – Танечка! Что это за орудие массового поражения?!

- Ой! Забыла! Извините! – рассмеялась подобревшая, счастливая Таня. – Товарищи подарили! Я в тот раз двадцать человек из зоны поражения вывезла, вот они и растрогались!

- Я помню! Ты же пять лет назад на Гуриассе подвиг совершила! – пропищала своим тоненьким голосочком Раиса. – Про тебя все газеты писали! Мы тобой так гордились!

- Да нет, это другое дело… - небрежно махнула рукой Таня. – Это Гуриасс, а так я на Болхиа…

- А что ты делаешь? Что за работа у тебя?

- Да ничего… - пожала плечами Жю Сет. – Все так же… Вожу, летаю… Да ничего особенного.

- Я читала про Болхиа, - сказала Тася. – Там у вас такие закаты красивые! Прямо, огненно-красные! Я просто фотохудожник, недавно в Лунограде выставлялась! Вот бы у вас сессию сделать! «Кровавые закаты погибшей планеты». Звучит?

- Таська, не звучит… - поморщилась Татьяна. – Лучше назови «рубиновые».

- Нет, рубин это совершенно другой оттенок! А здесь именно кровь.

- Лучше не надо… - потемнела Таня. – Они же действительно кровавые… в каком-то смысле. Это из-за пыли и пепла…

- Я так и поняла! Вулканического?

- Нет, от сгоревших городов с пятью миллиардами жителей, - просто пояснила Таня.

- О, господи! - Раисе зараз расхотелось делать сессию на Болхиа.

- Таня, расскажи лучше, как ты баронессой была! – решила разрядить обстановку Джоана. – И про своих девушек!

- Джанка! Ну, про каких девушек, ты у меня одна! – возмущенно солгала Жю Сет.

Таня лишь слегка захмелела от стакана водки. Дальше можно было не пить — врачи позаботились о том, что сколько бы она не выпила, эффект опьянения усиливаться не будет. Зато молодая ведьмочка, как назло, ощутила необычайно сильное плотское желание к Джоане, к этой тропической, вечно активной красавице-мулатке. Таня смотрела на ее пухлые губки, миндалевидные глаза, курчавые волосы, аккуратную грудь под пиджаком, и ей до изнеможения хотелось целоваться с Джоаной, ласкать ее шейку, грудь, залезть ей под одежду и заласкать до изнеможения, до крика. И это очень не нравилось Владу Акимову, который имел на Джоану свои виды. А Джоана, зараза такая, приветливо улыбалась и Тане, и Владику.

Бедная бисексуальная Таня, чтобы не начать приставать к подруге при всем честном народе, стала активно налегать на прохладительные напитки, чтобы хоть так затушить пожар этой противоестественной страсти. Но чем веселее было за столом, тем чаще Таня обнимала Джоану, прижималась к ней, целовала в щечку и буквально за горло себя держала, чтобы не шепнуть молодой кубинке на ухо, как она ее хочет. Кстати, в отличие от других, Джоана была немного в курсе тайных пристрастий Тани.

- О чем растрепать. Ты кем была? – тотчас оживилась благородное собрание. – Каких девушек?

Чувствуя себя не в своей тарелке, Татьяна рассказала про свой давний вояж на Гуриасси, опустив ОЧЕНЬ многие подробности. Она стерпела душевную боль, когда говорила про Моане, свою истинную матушку, лучшую из всех мам мира, ныне, увы, покойную. Упомянула она вскользь и про девушек, которых ей навязали в рабство, и от которых она постаралась избавиться как можно быстрее. И про Селине, молоденькую служаночку, которую она постаралась научить азбуке, гуриассийской и русской. Разумеется, в подробности она не погружалась.

- Она так и в царицы заделается на отсталой планете! – засмеялся Богдан Овод. – Танька, как корону получишь, сразу вводи войска и назначай меня советником!

- Ладно! – согласно махнула Татьяна. — А девчонки наши еще краше стали! Особенно ты, Джоаночка!

- Тань, хватит, а то я от тебя в туалет сбегу! — промурлыкала кубинка.

- Синицына, это наша мужская прерогатива делать комплименты девушкам, не путай! — удивились парни. — Джанка, а ты что ржешь?

- Ненормальная! — махнула рукой Таня и принялась за закуски. Она-то понимала, что Джоана-зараза такая ВСЕ понимала!

Компания потихоньку привыкла к появлению молодой Жю Сет и возобновила свои старые разговоры. Время от времени парни, то есть молодые мужчины, брали за руки подружек и уводили к танцполу. Возвращались они разгоряченные, взлохмаченные и довольные. Николай даже со следами помады на шее.

А вот Таню, как назло, никто не приглашал, хотя ей очень этого хотелось. Татьяна понимала, что несмотря на радушие, одноклассники побаиваются, психологически отгораживаются от нее. Постепенно Татьяна оказалась отодвинута из центра компании на периферию.

А болтовня и смех текли рекой, как и веселящие напитки и под них веселящие таблетки… Ребятам хотелось за этот вечер максимально насытиться друг другом, напиться информации от друзей и поделиться своей. Шутки, смех, неприличные анекдоты, туфли на полу… Только Татьяна сидит тень-тенью, будто ей запретили разговаривать...

Вот Джоана с интересом рассказывает, как она, один из перспективных инженеров, принимала участие в проектировке нового квантомаяка в Ямбурге, который будет направлять движение аэротранспорта в советском Заполярье... Вот Богдан Овод и Декер сошлись в споре, нужно ли перегораживать плотиной Берингов пролив… Вот миниатюрная Рая хвастается, что купили новую машину, «Аурус», на которой собираются слетать в мае на фестиваль на Венеру... Вот Акопян рассказывает про первые двести ховерциклов «Севан», изготовленных на Ереванском машиностроительном заводе и с гордостью показывает голографии третьего сына, - в Армении квота на рождаемость составляет три ребенка на семью... Вот Людочка Мирнова хвастается новым домиком на побережье Японского моря, который предоставили ее мужу, морскому экологу, во Владивостоке... Вот Сергей Сипович, выпускник Института эстетики легкой промышленности, показывает эскизы новой модной коллекции весенне-летнего сезона сорок седьмого года, премьерный показ которой состоится через пару недель в Нью-Дели…

А о чем рассказать ей, Татьяне на этом празднике жизни? О багровых закатах? О бетонных кладбищах на месте городов, где в бетонных коробках до сих пор гниют кости? О страшных статуях, о подземных концлагерях и бункерах, о радиации? О целых расстрельных котлованах, полных костей? Про Империю, про республику «Полярное Сияние», про постядерные войны обезумевших воинов ада на руинах цивилизации? Про похороны сразу сорока человек, из них нескольких детей? Или про раковых маленьких инвалидов-уродцев с глазами стариков в десять лет?

Сможет ли она передать им? Поймут ли друзья? Рассказать, про Стеллу, Лилию, про Моане и Лана, про «Аномалку», про подземных чудищ? Про ленточки, которыми увешаны все горизонтальные и вертикальные поверхности на руинах и в поселениях? Вряд ли… Татьяна полностью поняла, почему сотрудники Сталинграда так возводят в культ, сакрализируют уют родных домов в Федерации…, но почему-то, побыв немного дома, как правило, возвращаются обратно. По крайней мере, «старики»…

А народ все более хмелел, и за столом уже было совсем не скучно. Особенно, мужчинам, которым под хмелем, как водится, хотелось показать силушку молодецкую! Веселье было в разгаре…

Татьяна поняла и то, что ей пора домой. Посидела с товарищами, вспомнила былое, посмеялась, пора и честь знать! Настроение было дрянное… Не зря тетя Стелла сказала, что Таня вернется расстроенной. Так оно и вышло…

- Это настоящий «ТТ», пацаны! — хвалился солидно принявший на грудь Даниил, археолог по образованию. - «Тульский-Токарев», аж тысяча девятьсот сорок четвертого года выпуска! Вторая Мировая война! Нашли его в Смоленской области, при расчистке водохранилища. В ил врос! Он, ясное дело, весь ржавый был, но мы его очистили, восстановили… и он работает!

Черный, поблескивающий контур старинного оружия оторвал Жю Сет от грустных мыслей. Она даже зажмурилась, пытаясь проснуться… Нет, это не сон. У Акимова в руках действительно пистолет с длиннющей цилиндоической насадкой на ствол. Подобные образцы оружия попадались Татьяне на Болхиа.

- Вот только странно следующее… Оружие-то 1944 года выпуска. Но в водоем попало, как показали приборы, в 1996 году, плюс-минус пять лет. Это значит, его выбросили спустя шестьдесят лет эксплуатации?

- Ух ты! — нервно возбудились мужчины. — Это же еще Пороховая эпоха! Какой запас прочности! А это что за цилиндр?

- Это глушитель! Мы с ним пистолет и нашли

- Ой, уберите эту гадость! — возмутилась Раиса. — А вдруг это заражено какими-нибудь вирусами?

Для большей части людей двадцать четвертого столетия от Рождества Христова пороховое оружие 20 века было несусветной дикарской поделкой вроде каменного топора. К тому же не было у людей Эпохи Покорения Звезд страха перед огнестрельным оружием, перед вооруженным врагом с автоматом или пистолетом в руке. Поэтому угрозу никто не воспринял всерьез. Кроме Татьяны:

- Ребят, это учень плохая шутка! Убери оружие! За столом, когда все пьяные, это без пяти минут беда! Убери, я сказала!

- Что ты раскомандовалась, Синица?! — набычился Даниил. — Ты же военная, ты же должна оружие любить! Потом в них патронов нет, он без газыря*!

- То, что ты назвал газырем, вообще-то называется «обойма»! И слава богу, пока вы здесь друг друга не поубивали! Имперский гуэннохоррский сержант бы тебя вмиг научил, как с оружием обращаться!

- Вот мне бы еще всяких дикарей слушать! — парировал Акимов. Но оружие убрал.

Не прошло и двух часов, когда пилотесса-орденоносица вдруг засобиралась восвояси.

- Танюш, мы тебя чем-то обидели? – жалобно спросила Раиса.

- Нет, ребят… Мне же завтра улетать, - как ни в чем ни бывало, ответила Жю Сет. – Спасибо, было очень приятно побыть с вами! Реально, как будто в детство вернулась! Спасибо… Ребят… А разрешите я перед отлетом одну песню спою? Просто, капец как хочется! Спою и исчезаю!

- Давай, чего бы и нет! – одобрили ребята. – У тебя гитара своя?

- Да, «цифровик»… «Ауст», китайская, вроде совместимая со всеми аудиомашинами…

Таня исполнила ту самую песню старинного индийского поэта и мыслителя Рабиндраната Тагора «Последняя поэма», которую успела разучить, пока лежала в больнице. Уж очень она ей понравилась, и Таня уже часто между делом намурлыкивала себе под нос этот мотив, дошедший до покорителей звезд через века и вырвавшийся с ними в другие миры, на просторы самой Галактики.

Это не сон…
Это не сон…
Это же правда моя… Это истина…
Смерть побеждающий вечный закон… Это любовь моя!..

- Браво! — зааплодировали друзья. — Таня, ты настоящая певица!

Татьяна скромно поклонилась публике и чуть не ляпнула во всеуслышание, кому именно она хотела бы посвятить эту песню. А впрочем, именно в этот момент, как на грех, Жю Сет почувствовала зов природы, и что ей именно сейчас необходимо оставить своих друзей для уединенной медитации прямо и налево под лестницей.

А, когда Таня вернулась к столу, за ним не хватало половины участников. И Джоаны…

Встревоженная Рая сообщила Жю Сет, что они пошли пострелять во двор, и что газырь с патронами, то есть обойма, у Акимова-таки есть.

И вот после этого известия Таня протрезвела окончательно и насухо. В ее воображение раскаленным костылем вонзилось видение-пророчество, - лежащая на земле мертвая Джоана с пулевым отверстием в переносице.

- Еб твою медь! — только и сказала Татьяна, как радар настраиваясь на поиски пьяной биомассы. — Владик идиот! Игры с оружием по пьяни — это без пяти минут трупы! Оружие шуток не прощает!

- Я им тоже самое сказала, но они меня не послушали! — жалобно пропищала Раечка. — Таня, ты так много используешь обсценной лексики!

Медлить было нельзя… Затвердившая правила обращения с огнестрельным оружием как «Отче наш», молодая Жю Сет бегом ломанулась к выходу, как была, в расстегнутом кителе с наградами. За ней поспешила Раиса и еще несколько девушек, у которых осталось после выпивки побольше здравого смысла.

Татьяна нашла «героев» во внутреннем, служебном дворике ресторана, «колодце» размером десять на десять метров. Их сюда провел Арсен… Тут были Владик, Сергей Сипович, Богдан, Николай, Айван и неистовая Джоана.

Когда Татьяна примчалась на место грядущей драмы, она увидела несколько продырявленных одноразовых стаканчиков с водой, валяющихся у стены. Видиом, каждый получил право на один выстрел. Это бы еще ничего…
Но, как водится, под градусом простой стрельбы людям бывает мало, им хочется драмы и героизма.

У Татьяны волосы на голове дыбом встали, когда она увидела хмельную, смеющуюся Джоану с бутылкой мартини. Веселая кубинка отхлебнула прямо из горлышка и поставила ее себе на голову, встав около стены:

- Давай, Владик! Слабо? Я не боюсь! Я всегда была смелая!

- Смертельный номер! Исполняет Вильгельм Телль! — подхватил пьяный в дым Акопян. — Музика, туш!

- Ну что, Джанка, точно не испугаешься? — Напротив нее, метрах в десяти, стоял Влад с «ТТ» в руке, который был направлен в сторону приятелей, снимавших происходящее на комлинки.

- Джанка, только не дрожи!

- Дуэль Пушкина и Данетса! «Погиб поэт, невольник чести...»

- Прекратить, идиоты! — Татьяна, самая трезвая из всех, молнией влетела во двор, встав между Акимовым и Джоаной. — Аким, опусти «ствол»! Не сметь, запрещаю!

- Опять ты, Синица! Как ты, извиняюсь, затрахала! — недовольно сказал Акимов, болтая увесистым оружием из стороны в сторону. — Мы не твои подчиненные, генерал, или кто ты там, баронесса? Мы люди взрослые, как хотим, так и отдыхаем!

- Вы со смертью сейчас играете! Это уже не смешно! Какого хрена Верховный Совет не запретит хождение антикварного оружия?! С Болхиа ввозить запретили, а местное ходит по рукам, как дома!

- Синицына, оставь хоть правительство-то в покое!

- А мы не думали, что ты такая трусиха! За что же у тебя наград столько?

- Не дрейфь, Танюха! — подмигнула ей отчаяная и пьяная Джоана. — Я в порядке! Я смелая девушка!

- Джаночка, милая, пуле без разницы, смелая ты или нет! Я тебя очень прошу, прекрати!

- Танька, не зуди! Я испытать себя хочу! Потом выложу в Сеть, все обзавидуются!

- Вот, смотри, Таня! — К Татьяне подоспела на помощь низкорослая Раиса. — Ребята, не делайте этого, это опасно!

- О, еще одна трусиха!

- Рая, где ты, Дюймовочка! Не видно тебя! — Ороговевший Владик начал поднимать руку с пистолетом в направлении Джоаны, застывшей у стенки с бутылкой на голове.

- Джоана, перестань! — заголосила Жю Сет. — Акимов! Если ты сейчас это сделаешь, я на тебя собственными руками заявление напишу куда следует!

- Я так и знал, Синицына, что ты стукачка! Это ты в восьмом классе Обивановне меня сдала на контрольной? Наверное, ты, зубрилка! — Владик нетвердой походкой сменил позицию, отойдя немного левее.

- Таня, сделай что-нибудь! — взмолилась Раиса.

- Отставить! — Таня бросилась, было, на Акимова, но ее задержали, не пустили друзья-товарищи, каждый не намного трезвее самого стрелка.

- Танька, дура, не лезь под руку!

- Чего ты всполошилась?! Тут десять метров всего! И слепой не промахнется! Смотри, какая емкость здоровенная!

- Да мы стреляли уже с двадцати метров по стаканчикам, а тут полтора литра объем!

- Ребята, правда, хватит! — протрезвела голова у тихони Милки. — На душе неспокойно!

- Вот сейчас последний раз, - и идем в ресторан! — сказала Джоана. — Танька, девчонки, снимите меня!

Жю Сет поразилась тому, как буквально за считанные минуты компания неглупых, образованных взрослых людей превратилась в неуправляемое стадо дураков, которые даже не осознавали, что делали, и какая может быть за это цена. Для них старинное, вполне смертоносное оружие, было всего лишь игрушкой. Это и есть «эффект толпы»? Или «эффект лидера», мужчины с оружием в руках, которого подсознательно считают вожаком, лидером? Так же когда-то далекие предки с каменными топорами почитали Вождя С БОЛЬШИМ ТОПОРОМ? Атавизм, пережитки психики времен палеолита? В двадцать четвертом веке? Если земляне с высшим образованием стали вдруг покорны воле дурака Акимова с пистолетом в руке (а тот ведь не навязывал никому волю, не запугивал и не подкупал пьяных товарищей, просто развлекался), что тогда хотеть от болхианцев, которых Империя и Вождь сознательно и методично принуждали к лояльности и покорности путем террора и хорошо развитого пропагандистского аппарата?! Неужели эту атавистическое поклонение Вождю с дубиной неистребимо в веках?

- Ну что, готова, Джанка? Раз! Два! – Акимов вновь начал поднимать нетвердую руку с «ТТ».

- Давай! – махнула рукой Джоана, придерживая рукой бутылку на голове. – Только не промахнись.

Бедная Татьяна за эту секунду, перепугавшихся за этих больших избалованных детей, чуть с ума не сошла. Она ясно понимала, - сейчас Джоана умрет... Акимов промахнется, или случится еще что-то, но пуля пойдет девушке в переносицу.

Она даже забыла про свои сверхъестественные способности... Счет шел на секунды. Джоана замерла с бутылкой на голове, выставив ладони вперед... Влад зажмурил глаз, держа «ТТ» на вытянутой, подрагивающей руке. Время для Тани остановилось…

В последний миг капитан «Хилликии», привыкшая к быстрому принятию решений за пультом корабля, вспомнила, как в свое время верная Селине спасла ее от самоубийства. За что потом огреблась, бедняжка…

К черту магию! Невероятно быстрым тренированным движением Татьяна выхватила болхианский штык-нож и метнула в грудь Джоаны. Разумеется, бросала она лезвием вперед, чтобы в душу глупой кубинки прилетела увесистая рукоять, а не лезвие. Благо, до «цели» было не более десяти метров...

Ее расчет оправдался… Холодное оружие рукоятью ударило в «солнышко» Джоане, и в последний момент та от боли согнулась. А Акимов в этот момент выстрелил…. И в момент выстрела непредсказуемо икнул… Рука с пистолетом дернулась… Ископаемый «ТТ» довольно громко чавкнул, выплюнув пулю… Пуля разбила слетающую с головы Джоаны бутылку и вонзилась в стену.

Вот только Джоана наклонилась и бутылка, не успевшая упасть, оказалась сантиметров на пять ниже исходного положения – примерно на уровне ее лица, если бы она стояла неподвижно. Теперь стало понятно, ЧТО сейчас могло случиться. Но не всем…

- Синица…идиот…ка! – воскликнул, было, с досады, дурак-археолог.

- Е-мое… - только и высказался Акопян.

- Ты что наделала, идиотка?! Дура тупая?! – прохрипела сквозь боль Джоана, согнувшаяся на холодном пенограните, припорошенным снежком. – Я из-за тебя чуть не погибла?

- Из-за меня?! Я его руку не трогала! – прохрипела бледная Таня. – Я тебя согнула! А вот теперь смотри, куда бы пошла пуля, если бы ты стояла! Тебе в твой тупой лобешник!

Стало вдруг очень тихо… Джоана мелко подрагивала, то и дело наклоняясь вперед, восстанавливая дыхание… Пьяные друзья замолчали. А Таня коршуном налетела на Акимова. Вырвала у него из рук оружие, с силой оттолкнула, вытащила обойму и торопливо, чуть не сломав ногти, вытряхнула из обоймы все патроны себе в ладонь. Ссыпала патроны в карман, пустую обойму засунула в нагрудный клапан, пистолет с длинным из-за цилиндрического глушителя стволом направила в небо, взвела затворную раму, нажала на спусковой крючок, убеждаясь, что оружие разряжено. Потом засунула пистолет стволом вниз на пояс:

- Ну что, наигрались, мудачье?! – заорала Татьяна. – Что, как были тупорылой шпаной, так и остались?! Это, ****ь, не игрушки, это смерть! Знаете, сколько я трупов видела с дырявыми «котелками»? Знаете, сколько молодых ребят вот так глупо жизнь закончили, потому что с оружием в игрушки игрались?! Нельзя!.. НЕЛЬЗЯ! НАПРАВЛЯТЬ! ОРУЖИЕ! НА ЧЕЛОВЕКА! НЕЛЬЗЯ! ДАЖЕ В ШУТКУ! НАПРАВЛЯТЬ СТВОЛ ОРУЖИЯ НА ЧЕЛОВЕКА! ТЕМ БОЛЕЕ, ЗАРЯЖЕННОЕ БОЕВОЕ ОРУЖИЕ! Острых ощущений захотелось, дебилы?! Гоу к нам, на Болхиа! Рая, ты спрашивала, почему у меня загар неровный?! Это ни *** не загар, это я в кабине горела, когда корабль ракетой сбили! Я в отличие от вас получше знаю, как мало надо усилий, чтобы жизнь оборвать!

- Слышь, вояка ***ва, ты здесь уже достала всех! – заорал Декер, закадычный дружок Влада. – Такая правильная, что аж воротит! Ходит тут, смотрит на всех сверху вниз! А у самой даже нормальной профессии нет!

- А у вас, мудаки, мозгов нет! – крикнула в ответ Татьяна. – А я в отличие от вас знаю, что такое ответственность за чужие жизни! И хули толку с ваших профессий, с ваших напыщенных морд, с ваших тряпок раскрашенных, если за вами каждую секунду надо смотреть, как за маленькими?!

- Правильно, Таня! – поддержала ее Раиса.

- Убили бы сейчас девушку, так еще и возмущаются! — поддержали ее подоспевшие Людмила и Тася.

- Вставай, Джаночка! – Татьяна подобрала с земли штык-нож и попыталась обнять плачущую, сидящую на земле. – Вставай, а то придатки застудишь! Или пока тебя это кретин не достерлил!

- Да иди ты в жопу, мамаша заботливая тут нашлась! – Джоана, находясь в шоковом состоянии, неожиданно с ненавистью оттолкнула руки Татьяны. – Уже, правда, тошнит с тебя! Не трогай Влада, поняла?! Хлебальник свой завали! Тебе никто не давал права моего парня оскорблять, генеральша ***ва!

- Как тебе не стыдно, Джана?! – устыдила ее Таисия. – Таня тебя спасла фактически…

- А я не просила меня спасать! Я взрослая женщина, и сама о себе позаботиться смогу! – заистерила мулатка. – Мать учит, отец учит, задрали уже! Даже сдохнуть, и то не дают! Придатки, твою мать! Да ты же, правильная, весь вечер ко мне пристаешь, аж слюнями исходишь, извращенка! Ты же меня трахнуть хочешь, что, я не вижу, думаешь?! Ты же ненормальная! Тебе же девчонки нравятся, ты же с девками спишь! А вы что, не знали? Ее саму лечить надо, а она тут ходит, морали читает! Может быть, Владик и дурак, конечно, но ты – просто тошнотворна уже! Иди уже отсюда, тетя капитан, мы как-нибудь сами, без твоих понуканий! Нашла себе рядовых!

- За что ты так?! – Таня опешила от такой реакции любимой подруги, от ее злобного предательства.

- И если ты еще раз Влада обзовешь, я тебе глаза выцарапаю! — прошипела Джоана.

- Таня, это правда? – спросили ошеломленные подруги.

- Ну, правда, - понурив голову, ответила Татьяна. – Что, клеймом заклеймите?

- Пойдемте за стол, а? – У Акопяна на все было одно лекарство. – Выпьем, закусим… Помиримся все…

- Идите… - Тане было очень больно. – Играйтесь дальше… во взрослую жизнь…детки… А мне пора… Чтобы не позорить высоких господ своим присутствием!

- Таня, не уходи, пожалуйста! – попросила Таисия. — Ты здесь самая нормальная!

Жю Сет, бывшая Синицына, заливаясь слезами, бросила перед остолбеневшим Владом пистолет:

- Мне насрать… Хотите самоубиваться дальше – милости просим! Но я за вас, мудаков, отвечать не собираюсь! Таких, как ты, судить надо! – с ненавистью сказала ему Таня. – Из-за таких-как ты люди гибнут! Обойму я забираю, от греха подальше!

- Ну, давай! – вдруг озлился Влад. – У тебя же тетя – генерал КГБ! С тетей-генералом ордена легче получать!

Зря он это сказал… В следующую секунду Татьяна без слов врезала ему с крюка от всей души. Акимов попытался оказать сопротивление, и началась свалка, в которой Жю Сет действовала решительно и жестоко. В итоге двух драчунов еле оттащили друг от друга. А потом оттаскивали Таню от яростной Джоаны, которая на полном серьезе пыталась вцепиться Жю Сет в волосы.

- Это уже открытое насилие! Дикарка сраная! — орал Акимов, показывая всем кровь изо рта. — Я на тебя в полицию заявить могу, тебя положат! Ты ничем от своих дикарей не отличаешься!

- Я тебя убью, мразь извращенская! — визжала Джоана. — Катись отсюда, тварь! Чтоб у меня руки отсохли, что я тебя позвала!

- Все, уходи уже отсюда, вояка сраная! – крикнул Декер, помогая оттолкнуть Таню от Акимова. – И не подходи к нормальным людям!

- С удовольствием!

Таня, захлебываясь слезами, решительно шагнула в кафе, за бушлатом. Она уже не слышала, что Таисия и Рая собрались на выход за ней:

- Она же всех спасла сегодня! Всех нас, дураков! И тебя, Акимов! Джоана, а ты вообще дрянь! Что теперь, она хуже других? А еще лучшая подруга! Вообще с тобой больше общаться не хочу!

- Ей помочь надо! – поддержала подругу Раиса. – А мы тут суд устроили! Она на войне была, у нее психика деформирована! Ужас какой, горела в кабине! Это как такое можно представить?

- Я только что в Галапедии посмотрел… - сказал Назденов. - Во время Августовской войны сорок второго года наша Таня несколько сотен человек из горящего города вывезла. А потом вернулась на планету с помощью, которую успела собрать и помогла разгромить врагов. Аким, а ты так смогешь?

- А это не твое дело!

- Вот идите и помогайте! – огрызнулся Декер. – Ей в дурдоме место!

- Я с вами, девчонки, - сказал Овод. – Что-то и есть, и пить расхотелось.

- А по мне, что Синица ненормальная, что Аким, - сказал Сипович. – Аким с пистолетом дурак, а Синица с людьми нормально общаться не умеет, все на уровне топора. Три фразы, - и конфликта не было бы! А ты, Джоана, вне всяких понятий о добре и зле! Пойду и я тоже!

- Аким, мы с тобой летом на Средиземное собирались, на раскопки, на Крит, - вспомнил вдруг Назденов. – Плыви-ка ты один на своей яхте! На меня не расчитывай! Потому что ты, мало того, что мудак, так ты еще и урод моральный!

- А в глаза мне это скажешь, защитник секс-меньшинств?! — завопил Акимов.

- А я и говорю в глаза! Или у вас, сударь, глаза на заднице?!

В этот момент во дворике вновь появилась заплаканная Таня. Ребята тут же поспешили встать между ней и Акимовым, но Жю Сет, застегивая бушлат, прошла мимо них. Ее целью была Джоана. Татьяна оказалась перед ней, достала подаренное ей когда-то колье из платины и бросила перед кубинкой.

- Вот так будет лучше! Подаришь НОРМАЛЬНОЙ подруге! Про меня забудь! И не звони мне больше, и не пиши никогда! Я для тебя умерла! В следующий раз пистолетом и патронами с Акимом не ограничивайтесь. Гранату откопайте и рваните, тесным кружком, чтобы уж с гарантией! Но уже без меня! Прощай навсегда!

- Да и катись! – сквозь слезы бросила ей Джоана.

Она отвернулась и, закрыв глаза, кинулась прочь. А Таня оглядела всех собравшихся, вытерла слезы:

- Последнее, что я хочу сказать вам… В следующий раз не буду У ВАС под ногами мешаться! — презрительно бросила ему Татьяна. — Как же так, зубрилка посмела на лидера класса залупнуться! Да, Аким?! В этом все дело?! Ты до сих пор себя первым парнем на районе мнишь?! Собрались вроде взрослые люди, а отношения-то старые всплыли! Только заводила и лидер класса Влад Аким и археолог Владислав Игоревич Акимов, это вроде как разные люди? Или нет?! Двадцать три года уже, а все «Аким»?! А Джоана всегда первой красавицей класса была. Ничего не изменилось — мажор и местная королева красоты! Должность получил, а отчества не нажил! Хорошо, я такая вот тварь, мне тетка ордена за нехер делать вешает, допустим!… А если бы ты Джоанку застрелил, что бы ты ее матери сказал? Сестре? Отцу?! Подумай… Это ты ее ТАК любишь? Или СЕБЯ ты любишь?

Аким угрюмо молчал, опустив глаза. Все молчали, боясь поднять глаза на Татьяну, одетую в неброскую простенькую флотскую форму с погашенными погонами, - успешные, образованные, задорные только молчали и мечтали, чтобы этот ужасный вечер закончился.

Гордо посмотрев на своих бывших товарищей, Татьяна одернула бушлат и, зацокав каблучками, удалилась. Вместе с ней ушли Рая, Люда-Мила, Таисия, Богдан, Николай Назденов.

Оставшиеся, шмыгая носами и вздыхая, пошатываясь, направились к свету, к неоновым огням, глупым и несуразным… Сияла огромной галактикой огней вечерняя Москва.

Акимов, подобрав пистолет, подошел, было, к Джоане, хотел приобнять. Но она обожгла его таким ледяным взглядом, что Владик невольно отступил на шаг.

- А что бы ты реально моим родителям сказал, если бы меня чпокнул?! — спросила вдруг заплаканная кубинка.

- Е-моё! Ты вроде сама не против была! Откуда я знал, что так получится? Да если бы не эта Таня твоя сумасшедшая, мне кажется, ничего бы не было!

- Я так и поняла, что тебе безразлично! — ответила Джоана. — Только сумасшедшая Таня за меня и сражалась! Ты знаешь… Я тоже идиотка! Правду она сказала, мы все еще пытаемся играться в президента класса и первую леди! А уже время прошло! Я сегодня лучшую подругу потеряла! И любимого человека тоже!

- Не понял?

- Я с тобой расстаюсь… - сказала Джоана. — Не хочу жить с человеком, который меня чуть не застрелил.

- О, как! — хмыкнул разгоряченный Акимов. – А ничего, что ты сама настаивала, чтобы я принес эту железяку похвастаться? Ничего, что ты сама себя предложила в качестве мишени?!

- А что же ты меня не остановил?! Ты же мужчина! Синицына сразу поняла, к чему это может привести! Она меня, наверное, действительно любит! А тебе, значит, все равно?!

- Понятно, - покивал Влад. – Счастливо оставаться! Или беги, вон, за своей подружкой! Только если она такая бриллиантовая, что же ты сейчас позорила при людях?! Если я тупой мудак, то ты Иуда поганая!

- Пьяная была! – рявкнула Джоана. – За тебя заступалась, только не знаю, зачем!

- А я знаю! - изобличительно заметил Влад. – Потому что ты ходишь и задницей крутишь, то передо мной, то перед этой андрогинкой! И ты, ты все это спровоцировала! Ты же гордая, самовлюбленная до невозможности! Синица тебя лижет, - ты лыбишься, я тебя обнимаю – ты лыбишься! Ты сама спровоцировала ситуацию, чтобы мы за тебя соперничали! Чтобы тебя спасали! Ты все это перед Таней разыграла! А кричала ты, потому что Таня оскорбила твое самолюбие, заставила валяться на полу, унизила тебя! Конченая ты! Сказал бы я другое слово, да не хочу потом судиться с тобой!

- Пошел вон! – прошипела злобная Джоана. – Таня в большей степени «мужчина», чем ты, ничтожество!

- С удовольствием! Я завтра же себе пару найду! Нормальную девушку, а не манипуляторшу!

- Да и я тоже в анабиоз не собираюсь! Попробую позвонить Тане! Может, простит… Не может быть, чтобы двадцатилетняя дружба кончилась просто так…из-за пустяка… из-за глупости бабьей… Не может быть такого!

Джоана, метнув во Влада на прощание ненавидящий взгляд, направилась в ресторан. А Акимов, задумавшись о чем-то, долго стоял и смотрел на пулевые отметины на стене…
ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *


Митохондрия — орган живой клетки, отвечающий за окисление и распад питательного вещества.

Газыри - ружейный заряд, состоявший из отмеренного порохового заряда или бумажного патрона и пули. Носился или в сумке-газырнице, или, чаще, в двух (по сторонам) рядах нашивных нагрудных кармашков, выполняющих роль патронташа.

Кшатрии — представители военной касты в Древней Индии