Молодые души

Война жестока, смерть идет
Поесть, поспать нам не дает.
А сколько павших же солдат
Из тех, из молодых ребят?

Лето сорок второго года выдалось очень жарким, но совсем не из-за температуры. Безусловно, на солнце температура иногда могла достигать 40 градусов, а в таких условиях делать что-либо было очень тяжело. Спасение местные жители  находили в пруду, который находился в непосредственной близости к поселку. Однако в июле 1942 года на поселок обрушилась не только невыносимая жара, но и ужасное горе: надвигались немцы.
Михаил Воробьев и Матвей Кузьмин были учениками десятого класса, когда началась война. Осознать толком ничего не успели, а уже на фронт собрались. К несчастью молодых людей, в действующую армию их не приняли, не подходили по возрасту. Не знали, можно ли соврать в райвоенкомате, и будет ли что за это,если обман раскроется, поэтому сказали правду, и их отправили домой.
Однако ребята отчаиваться не стали и твердо решили, что будут активно заниматься спортом, чтобы стать выносливее и ловче, а через годик снова пойдут в военкомат, где их уже не смогут не принять. Юношей приняли на работу на ближайший завод. Раньше он специализировался на изготовлении кондитерских изделий, а теперь служил для изготовления танковых запчастей. Там ребятам спуску не давали, при малейшей оплошности сразу делали выговор и урезали количество карточек на еду. Спали вчерашние дети там же, у станков, но и поспать выходило не всегда. Ребят заставляли перевыполнять план по изготовлению определенных деталей, но иногда станки давали сбои и не получалось выполнять даже дневную норму по изготовлению запчастей, за что мальчишек снова отчитывали.
Работа была физически очень трудная, но это, в какой-то мере, сыграло на руку будущим воинам. Они стали более выносливыми, перестали так быстро уставать, и даже четырёх часов сна им хватало с головой. По наступлению совершеннолетия ребята, не сказав никому, вновь отправились в райвоенкомат. Да, взяли на фронт! Радости не было конца, пока ребята, выйдя из здания военкомата не узнали, что одного отправляют в отдалённый округ в резерв, а другого направляют прямо на фронт.
Мечты ребят о совместной службе моментально разбились о стену реальности. Расстроились, конечно, а что поделать? Да и какая уже разница, как Родину защищать? С товарищем ли ты поляжешь, или вдали от него - всё одно.
Эшелоны ребят были в разное время, и в двенадцать часов дня по московскому времени Мише уже надо было отправляться, а Матвей пришел его провожать. Перрон был оглушён рёвом, а сопровождающие подгоняли молодых солдат.
Напротив Воробьёва сейчас стоял никто иной, как товарищ Кузьмин. Он смотрел на друга, с которым провел рядом всю сознательную жизнь. Сколько себя помнил - всегда Миша рядом был, и в горе, и в радости. В один институт поступать хотели! Эх, война-война, именно она лишила ребят этой возможности... Ну ничего, ведь после войны всегда можно будет получить образование, а сейчас бы родные земли отстоять, да фашистов проклятых прогнать обратно в их Германию.
— Волнуешься?
— Есть немного, — слегка кивнул Михаил, потирая затылок.
— Ничего, скоро встретимся. На фронт едет Мишка Воробьев, он там всех разобьет в пух и прах! — рассмеялся Матвей, похлопывая Мишу по плечу. — Возвращайся живым, и чтоб медали при себе имел!
— Воевать идем за свободу, а не за награды, замолчи, балбес! — Миша слегка толкнул друга в грудь. Тот рассмеялся и махнул рукой:
— Эх ты, Мишка! Да что б ты, и без медалей? Да я не верю!
— Посмотрим, что и как. Хотелось бы живым, пусть и без медалей.
— И то верно, — кивнул успокоившийся Матвей.
Паровозный гудок напомнил о том, что через минуту поезд уезжает. Ребята обнимаются, а после Миша пулей летит в свой вагон. В нем было тесно, но ничего не поделать.
Поезд тронулся. Еще пару минут после отправления поезда Матвей стоял на платформе и смотрел ему вслед, тихо нашептывая обращение к Господу о том, чтобы он сохранил его друга на этой жестокой войне. Отправили Михаила на Воронежский фронт, где на данный момент шли ожесточенные бои.
Новоприбывшим в течение некоторого времени проводили инструктаж. Им дали форму и оружие, а после - в бой. Владение этим самым оружием появлялось только в самом бою, но появлялось быстро. Не появится - гляди, застрелят - и поминай, как звали. Письма Мишке никто толком не писал, но кто бы видел лицо матери Воробьёва, когда Матвей рассказал ей о том, что её единственная опора в семье теперь на фронте, и она осталась с маленькой дочерью на руках одна. Отца у Миши не было, он ушел из жизни на сороковом году жизни, когда сыну было всего двенадцать лет. Миша тяжело переживал потерю отца, но именно это событие стало главным в формировании характера юноши и его становления как личности. Смерти Воробьёв совершенно не боялся и считал, что умереть за Родину - счастье, которого удостоятся лишь самые отважные люди. Поэтому он всегда первым рвался в бой, и попадал в такие ситуации, которые даже бывалые солдаты не могут себе представить! Даже из окружения выходил, когда казалось, что шансов на хороший исход не осталось. И в бой он рвался не за званием Героя, не подумайте! Иметь такое звание - дело почётное, и удостоится этого не каждый, но Мишка к этому званию не стремился вовсе. Он рвался только к Победе.
Пуля всегда пролетала где-то рядом, с неприятным для слуха свистом. Гранаты взрывались очень близко к парню, засыпая его с ног до головы землей. Вражеские штыки рвали одежду, но на теле оставляли неопасные порезы. Недаром однополчане дали Воробьёву прозвище «бессмертный воин». Он мог уже сто раз умереть от вражеского снаряда или от авианалёта, но ни разу даже серьёзно ранен не был, и контузий чудом избегал.
Но до чего же Мише было обидно, когда приезжал почтальон и раздавал всем солдатам треугольники писем. Все солдаты ждали этих моментов больше всего на свете, а Миша.. Миша не ждал вовсе. Он был как сирота, которому никто больше не напишет, которого никто не ждет живым, которого после похорон не вспомнят. Увы, так и было на самом деле, однако юноша об этом не знал.
В посёлок вошли немцы. Их было так много, что жителям казалось, будто они со всей Германии именно в их поселок прибыли. Фашисты занимали улицу за улицей, и за короткое время оккупировали весь поселок. Маленькая сестренка Мишки первая попала под раздачу. Она хотела прийти в другой поселок к своей подружке Инне, но до нее так и не дошла. На стыке двух поселков её заметили подъезжающие немцы. Бежать некуда, разве что назад, что девочка и сделала, вернее попыталась. Немецкий солдат выстрелил шестилетней девчонке прямо в грудь, пробив крохотное сердце насквозь. Малышка тут же свалилась наземь, но фашисты все равно пару раз выстелили ей в шею и в голову, чтоб наверняка. Мать узнала о трагической гибели дочери только через пару часов, когда ей об этом рассказал мужичок, живущий недалеко от места убийства. Теперь женщина осталась одна, и надежда была только на то, что старший сын вернется домой. Дочку даже не дали похоронить по-человечески. Заставили бросить в яму, а после отказа женщины - выстелили ей в лоб на виду у всех, чтобы запугать. Стоит признать, что сделать это удалось, но это запугивание стоило жизни двух человек, одному из которых не было и семи лет. Однако Миша верил, что его мать и сестренка живы, просто не пишут из-за возможной опасности. Может, немцы вошли в посёлок, и теперь они строго всё там контролируют? Легче от таких мыслей не становилось, и сердце разрывалось на куски каждый раз, когда почтальон с привычной улыбкой приносил треугольники солдатам, и громко выкрикивал их фамилии.
Воронеж ребята героически освободили, а после состоялось перераспределение, и отправили Мишку на Второй Белорусский фронт. По прибытию в расположение части, он увидел то, чему поверить не мог: недалеко от него стоял Матвей Кузьмин. За недолгое время юноша круто изменился, но как можно было не узнать лучшего друга? Такая встреча неслучайна!
Воробьёв подошел к Матвею и аккуратно, но достаточно резко положил свою тяжелую ладонь ему на плечо.
— Не зевай, Кузьмин! — рассмеялся Миша, увидев реакцию друга: Матвей вздрогнул и отошел на пару шагов, сначала не признав голос товарища.
Увидев же его своими глазами, Матвей тут же обнял Воробьева.
— Мишка! Дубина, так и до инфаркта недалеко! — выдохнул парень, отстраняясь от юноши. — Теперь со мной служить будешь, что ли?
— Я тоже очень рад тебя видеть. Да, судя по всему, — кивнул Михаил, оглядывая местность. Всё казалось таким знакомым и родным, пусть даже он никогда не бывал в этом месте, и даже на фотографиях его не видел. Может, это было то, что в книгах называют "дежавю", но больше верится в то, что это просто любовь к Родине. Любовь трепетная, сильная, с ней Родина хоть и кажется необъятной, но каждая её пядь уже казалась родной и знакомой.
До войны Миша такой любви к родной стране не чувствовал. Любил, как и все, но сейчас... Было иначе. От одного упоминания о доме сердце начинало стучать намного быстрее. А по родной земле по-прежнему ходят убийцы, ужасно громко и мерзко смеясь после казни мирных жителей. За свой народ ребята были обязаны мстить.
Время шло, одно время года сменялось другим. Новоприбывшие заменяли павших, а ночь сменял день, и только одно оставалось неизменным: крепкая дружба Матвея и Миши. Они всегда помогали друг другу и однополчанам, первыми рвались в бой. Кузьмин узнал из письма матери о том, что погибли сестренка и мать Воробьёва, поэтому ему никто не писал. Когда Воробьев попал на фронт к Кузьмину, тот попросил мать писать два письма и отправлять их одновременно. Нужно было писать письмо от лица матери Миши, чтобы он не печалился каждый раз, когда всем приносили письма, а его фамилию даже не произносили.
Когда Мишке впервые пришло письмо, то он весь сверкал от счастья, а все однополчане аплодировали, по такому-то случаю! Обо всем знал только Матвей, но сейчас лучше ничего Мише не говорить, мало ли он наложит на себя руки? Это никому не нужно.
Настал июль сорок четвёртого года. Недавно отгремел тяжелый бой, затихли батареи, не слышно было больше канонады. Солдатам после боя было приказано отдыхать, и с этой задачей они хорошо справлялись. Миша и Матвей решили осмотреть место боя. Там до сих пор горела трава, никуда не делась обгоревшая береза и тела мертвых солдат.
Ребята поднялись на холм, и, опустив взгляд, увидели целое поле, которое было усеяно цветами мака.
— Ух ты...— завороженно прошептал Миша, прикрывая рот рукой. Матвей улыбнулся во все тридцать два зуба, смотря на такую красоту.
— Мишка, ты это видишь? Какая красота! Война идёт, а такая красота никуда не исчезает! — произнес радостно Кузьмин. В словах его прослеживалась надежда на будущее, и надежда на Победу. Ребята спустились вниз и сели подле друг друга, наблюдая за малиново-алым закатом и красивым маковым полем.
— Это чувство не передать словами.
— Согласен, — отвечал Мишка. Не прошло и секунды, как в груди у него начало сильно жечь. Но это была не любовь к Родине, то жжение было приятным, а это...
Это была свинцовая пуля, пробившая грудную клетку солдата насквозь. Не успел Матвей ничего понять и осознать, как с ним случилось тоже самое. Оказывается, неподалеку засел немецкий снайпер, и своим зорким глазом он заприметил жертв. Вероятно, их взвод ждал еще один нелёгкий бой, и расслабляться было рано. Солдаты упали спиной на цветы, их и без того красные лепестки стали ярче, насыщенно-красного цвета, и с них на землю капала кровь вчерашних детей, словно роса поутру, увлажняя землю прохладной водой. Да этим ли должна быть увлажнена земля?
Думать на эти темы можно долго, но нельзя забывать о том, сколько таких «вчерашних детей» легло в землю. А женщин, стариков, мужчин, детей? Сколько война унесла молодых душ? Скольких юных жизней просто не сложилось? А немцы были к детям особенно жестоки. Но разве их не ждали в Германии такие же дети  ? Так чем наши хуже? Наши были готовы стоять за страну. И умирали даже «бессмертные воины». Два молодых солдата прикрыли собой землю, по которой еще долго ходили немецкие солдаты с автоматами в руках. А вчерашние дети жить хотели. Хотели... Да шли на фронт, возможно, не осознавая рисков.
А большинство людей всё осознавали, но искренне надеялись дожить: «Вот сейчас прогоним фрицев проклятых, и отстроим все разрушенные города и деревни, семью построим и счастливо заживем!». Но им построили памятники, надпись на которых гласила, что под землей покоятся ребята, которые не пережили войну, все в одной братской могиле. Да кто же знал, что маковое поле, которое казалось ребятам таким красивым, будет залито кровью этих молодых солдат?
Во век не простим те зверства, которые совершили фашистские твари! Пока существует память о тех людях, которые ценой жизни прикрывали землю своими телами за свободу, они будут живы. Живы они будут в сердцах людей, помнящих, что такое фашизм.

«И вы не спите, вы не спите, люди,
В Париже, и Варшаве, и Орле
Пусть ваша память вас ночами будит,
Пока убийцы ходят по земле!»

Марк Бернес.