Термобарический патруль

Патруль для курсанта военного училища – это праздник, а не рутина в военной полиции или патрульно-постовой службы милиции.
В юные курсантские годы, патруль – это лучший из нарядов, где не драишь казарму, не копаешь канаву, не чистишь картошку, а гуляешь по улице в парадной форме и наслаждаешься жизнью: видишь счастливых людей в  разнообразных одеждах и разных прическах, чувствуешь запахи не только тройного одеколона, сапожного крема и хлорки, а ласковые мечтательные ароматы, особенно от девушек.
Чтобы попасть в этот мир, курсант проходит многоступенчатые испытания, где на каждом может быть лишен своего счастья. Он должен быть коротко и аккуратно подстрижен, для чего надо попасть в парикмахерскую, но все парикмахерские за забором, а чтобы туда выйти, надо быть подстриженным.
Для гражданских юношей это абсурдный и непреодолимый квест. Но для курсантов в бытовой комнате лежат ручные механические машинки, похожие на хирургический или пыточный хромированный инструмент в виде щипцов с двумя рядами зубьев.
Никто не заканчивал парикмахерских курсов, тем более ручными овечьими машинками, но желание попасть в изобилие румяных булочек с кофе, сочных курочек с хрустящей корочкой с какао, пирожков с повидлом и соком, горячих пончиков с лимонадом и не менее привлекательно вкусных, румяных и сочных девушек настолько велико, что мы сами тренировались стричь друг друга. Особенно интересно получилось у Толика с Пашей из первого взвода. Окантовка сзади у обоих пришлась по верхнему, так сказать, срезу ушей. Паша сначала простриг Толику борозду почти до макушки и со словами: «Сейчас все исправим» сравнял так, что окантовка пришлась по линии верхних кончиков ушей. А так как в армии все должно быть безобразно единообразно, Толик усадил Пашу и состриг такой же кантик на таком же уровне. На утреннем построении всем понравилось. Но после нескольких подобных тренировок, многие становились вполне неплохими парикмахерами.
Наконец подстриженный, в отутюженной форме и начищенных сапогах курсант может идти на КПП (контрольно-пропускной пункт), где дежурный по училищу линейкой проверяет расстояния до шеврона, петлицы и комсомольского значка.
Кстати, про сапоги... В журнале Советский воин была заметка как чистят сапоги в канадской армии. На сухие и чистые парадно-выходные сапоги наносится первый слой крема, на второй день – второй слой, на третий – третий. И только на четвертый день начинают полировать. Полировка продолжается на пятый день, когда отполированная до блеска строевая обувь интенсивно полируется бархатной тканью с мелкодисперсным сбрызгиванием водой. Способ называется: плюй – полируй. В результате получаем лакированный блеск, уважение сослуживцев и восхищенные взгляды девушек.
Так вот, подстриженные под расчёску, в отутюженной форме, подпоясанные белыми парадными ремнями, со стрелками на брюках, такими, что можно порезаться, в начищенных до лакированного блеска яловых сапогах и благоухающие тройным одеколоном, курсантский патруль в составе Виктор Дудушкин, он же ВиктОр, он же два метра красоты, Игорь Медведецкий – он же Медведь и Дмитрий Посвежинский – он же Свежий, упругим тренированным шагом вышли за КПП Саратовского высшего военного инженерного училища химической защиты. В общем, выглядели они так, что как сказал любимый курсовой офицер капитан Мальцев: "Глядя на них, девушки должны кипятком, так сказать, плакать".
Сначала шли по улице, вдыхая вольный весенний воздух, потом сели в трамвай и как мартовские коты не переставая пялились по сторонам, осматривались и обнюхивались, провожая научным взглядом каждую девушку.
Но тут в трамвай влезла крупногабаритная дама преклонных лет, приятная во всех отношениях. Проталкиваясь в середину салона, она своим мощным грязным ботом, всем весом наступила на полированный сапог Свежего, и в ответ на его вопль рявкнула:
- Гад, ноги расставил! Что улыбнуло Медведя и ВиктОра.
– Растопырился, мурло! – Продолжала возмущаться бабуля и друзья Свежего, глядя на его испорченный сапог заржали в голос, ибо нет в армейской мужской среде большего веселья, чем конфуз товарища.
По дороге в комендатуру, друзья останавливались попить газировки, поесть мороженного и полакомиться пончиками. В общем, на развод они опоздали, но вместо наказания, их передали начальнику патруля, со словами что если он будет недоволен, то опоздавших курсантов - химиков оставят в комендатуре на гауптвахте.
Начальником патруля оказался подполковник Н., который потребовал усиленный состав и планировал навести порядок в городе. О подполковнике Н. в училище ходили легенды. Он только что вернулся из Афганистана, где проводил испытания передового, новейшего на тот момент реактивного противотанкового огнемета (РПО) «Шмель», термобарический заряд которого показал высокую эффективность.
Осмотрев курсантов и удовлетворившись их бравым видом, подполковник Н., старший преподаватель кафедры огневых и зажигательных средств, повел патруль на маршрут, на проспект Кирова.
Бывшая старинная Немецкая улица, а теперь Проспект Кирова - любимое место прогулок саратовцев, напоминает Арбат в Москве или Крещатик в Киеве. Идущий по этому проспекту испытывает на себе оценивающие взгляды старинные купеческих домов, где сейчас обосновались магазины, кафе и рестораны. В общем, что может быть лучше, чем маршрут патрулирования на проспекте Кирова – яркой глянцевой парадной обложке Саратова, где жители и гости стараются показать себя во всей красе, и три курсанта, как эталоны правил ношения формы одежды, будто сошли с цветных плакатов, смотрелись как одна из его достопримечательностей.
Посередине тротуарных плиток проспекта как водораздел стоят большие высокие клумбы, обрамленные лавочками, на которые Н. поставил портфель – дипломат и расставив патрульных курсантов цепью, перегородил пешеходную улицу определив: «Всех, до подполковника ко мне».
Дальше началось представление. Гуляющих военнослужащих отправляли к подполковнику, который забирал у них военные билеты с увольнительными записками (у кого были) со словами:
- У вас 38 нарушений формы одежды: нитка торчит из строчки, погон помят, звездочки на погонах сидят неровно, пуговица криво пришита, пятно на ботинке, продолжать?
- Не надо, товарищ подполковник.
- Жду через сорок минут в комендатуре с устраненными недостатками.
Так, набрав половину дипломата военниками и увольняшками, состав патруля во главе с подполковником пошли в гарнизонную комендатуру, сопровождаемые понурыми военными неудачниками.
После обеда представление продолжилось. Подполковник Н. остановил свадьбу, совершающую торжественный переход через проспект Кирова. Форма одежды жениха – рядового срочной службы погранвойск не только сидела мешком, а задники брюк волочились по мостовой, но еще была мятая, а парадно выходные ботинки в пыли. Курсантский патруль стоял посреди галдящих мам, бабушек и гостей, уворачиваясь от полных рюмок и поцелуев, а подполковник, исписав отпускной лист новобрачного 38-ю нарушениями формы одежды, проявил чудеса благожелательности, не отправив его в комендатуру, а отпустил свадьбу гулять дальше. 
А дальше были задержаны три стройбатовца, которые прыснули в разные стороны, оставив прикрывать отход борца – крепыша. ВиктОр – два метра красоты был член сборной училища по борьбе, а Свежий из сборной по боксу, поэтому боец стройбата, после первой неудачной попытки оценил расстановку сил, не стал обострять и был доставлен в комендатуру.
В настоящее время, когда пишется этот рассказ, а именно февраль 2025 года, функциональность патруля под командованием старшего офицера кафедры огневых и зажигательных средств была бы потушена еще свадьбой.  Термобарический заряд подполковника Н. был бы нейтрализован массой женских тел, прикрывающих собой брачующихся, а самые буйные, с декольте и телефонами на перевес, уже бы организовали поток жалоб и до конца службы мы бы писали объяснительные. Но это было советское время, перестройка еще не причинила вред мировоззрению и дисциплине граждан, а авторитет патруля Советской армии был непререкаем.
И все же деятельность нашего патруля была нейтрализована, купирована военными медиками. Нет, никто не вызвал военную психоневрологическую бригаду скорой помощи на синем БТРе с красным крестом и мигалками, и военные санитары не надели смирительные рубашки, на друзей – курсантов, кричащих: «Мы не причем, это все он, показывающих на подполковника Н.», все оказалось проще.
Прямо на патруль, не смущаясь и не пытаясь обойти или скрыться, двигался не просто нарушитель, а злостный, махровый архинарушитель всего чего можно. Это был двухметровый пузатый мужик в очках и с двойным небритым подбородком, при этом, мамма мия, в курсантской форме с расстегнутым, не сходящемся на животе кителе, на петлицах которого змеи ехидно обвивали рюмки, а на левом рукаве издевательски желтели шесть годичных нашивок. Фуражка, из-под которой обильно стекал пот, также не по размеру на его огромной голове помещалась только на затылке. На ногах неуставные туфли и, самое ужасное, на плече, на мятом курсантском погоне, форменный хулиган нес спортивную сумку.
- А-а-а-а, простонал Н., что это?
Мы узнали в нарушителе типичного слушателя военно-медицинской академии, которые после четырех лет обучения, вдруг одевали курсантскую форму сразу с батареей годичных нашивок на рукаве, которые не представляли себе, что такое устав, военный порядок, никогда не жили в казарме, не носили с собой военные билеты, а про увольнительные записки вообще не слышали. Я сразу окрестил его Пьер, наверное, так должен был выглядеть Пьер Безухов из «Война и мир» А.Н. Толстого.
Почему-то Н., по-видимому, не слышал о таком псевдовоенном учебном заведении и не встречал его слушателей, а патрульные, ехидно переглянувшись, смотрели что будет дальше.
- Товарищ курсант! - крикнул Н., - Ко мне!
— Это вы мне? – бесстрастно откликнулся слушатель.
- Конечно вам.
- Да, что вы хотели? Довольно дружелюбно переспросил Пьер, вразвалочку приблизившись к подполковнику. Да, он подошел не строевым шагом, не приставил одновременно ногу со взмахом руки к козырьку, отдавая воинское приветствие и не доложил в соответствие со строевым уставом Советской армии: «Товарищ подполковник, слушатель военно-медицинской академии Безухов по вашему приказанию прибыл». Он интеллигентно, чисто по-граждански вежливо отозвался. Если в глазах курсантов - патрульных это выглядело потешно, то в глазах подполковника Н. это было неслыханно борзо, из ряда вон выходящее наглое распоясавшееся поведение зарвавшегося дембеля и требовало самых решительных мер, а именно задержания, доставление в комендатуру и камеру гауптвахты, а затем рапорт на имя командира и отчисление, откуда он там. Побагровевший Н. стоял гордо расправив плечи, проявляя чудеса офицерской выдержки через зубы тщательно подбирая слова произнес:
- Вы кто такой?
- Я, простите я вас не понимаю, я просто иду, ничего такого, а что случилось?
- Вы кто такой, я вас спрашиваю? – повышая голос, теряя терпение произнес подполковник?
- Товарищ подполковник, слушатель военно-медицинской академии такой-то, шепотом стали подсказывать Пьеру – слушателю курсанты.
- Да, да, да, товарищ подполковник, - очень вежливо с кивком головы согласился слушатель, - Ваши помощники все правильно говорят.
- Предъявите ваш военный билет и увольнительную записку, - потребовал Н. Стало ясно, подполковник будет действовать жестко. Как только у него в руках окажется военный билет, он потребует следовать за ним в комендатуру. Но также было ясно, что никакого военного билета, а тем более увольняшки у данного парадоксального персонажа нет.
- Да нет у меня этого, а в чем собственно дело?
Разговор зашел в тупик, и, к ужасу сломанной системы в голове Н., к ним подошли следующие в том же направлении что и Пьер Безухов еще пятнадцать таких-же персонажей, среди которых были и покрупнее и помельче, но в общем такие-же злостные нарушители правил ношения форменной одежды, с непонятной принадлежностью к родам войск, поскольку цвет погон, петлиц и околышей на фуражках был у всех разный, но у всех в петлицах змеи оплетающие чаши и неизмеримое количество нашивок на рукавах определяющих курс. Слушатели окружили патруль и внимательно выслушав претензии подполковника Н., не проявляя ни малейшей агрессии, поправляли очки словно изучая, как будто рассматривали жуков под микроскопом. Ситуация была одновременно неловкая и в то же время потешная. Из тупика подполковник Н. вышел блестяще. Среди слушателей оказался один настоящий военнослужащий. Старший сержант поступил в академию после службы в армии. Он один из всех выглядел не хуже курсантов. Был подтянут, с хорошей выправкой, с лычками старшего сержанта на черных курсантских погонах и бравыми офицерскими усами. Он один понимал, что от них требует Н., поэтому приказал остальным построиться в колонну по два, пообещал доставить всех к месту постоянной дислокации, доложить курсовому офицеру о случившемся, устранить недостатки, наказать и провести занятия по строевой подготовке и правилам ношения формы одежды.
Стараясь не замечать улыбки, мы разошлись с будущими военврачами. Больше подвигов подполковник Н. совершать не захотел и отправил нас в училище.
Через некоторое время, от других курсантов, которым посчастливилось заступать с Н. в патруль стало известно, что все время патруля они провели на набережной, когда тот ловил удочкой рыбу.




Основано на реальных событиях.