Добрынины. Часть 6. Глава 51

 Поняв, что со сватьей в этот вечер договориться не удастся, Зинаида Васильевна переключилась на дочь...

     - Лена, тебе никто не говорил, что ты должна не только отдыхать и прохлаждаться в саду, но и заниматься своими детьми? - взвизгнула женщина.

     Елена Гурамовна и Лидия Михайловна хотели что-то ответить, но не успели, поскольку услышали раздавшийся в темноте звук шагов и увидели свет фонарика, освещающего идущим путь...

     Потом женщины услышали тихий скрип калитки со стороны участка Гурама, нетвердые шаги мужчин по дорожке и пьяный голос Вадима-старшего:

     - А ну-ка быстро заткнулась, коза драная, и села на место!

     - Чтооооо? - заверещала теща.

     - Ты что, ..., - не слышала то, что тебе было сказано? - раздался не менее пьяный голос Гурама. - Выполнять!!!

     - Чтоооооо????? - еще громче заверещала мадам Кипшидзе.

     - Зина, ты твердо решила именно сегодня познакомиться с моим кулаком? - подходя ближе, поинтересовался вдрызг  пьяный и страшно раздраженный Гурам.

     - Гурамчик! Что с тобой? Ты выпил лишнего? - испуганно поинтересовалась жена, но все-таки присела.

     - В самый раз, чтобы не рехнуться... - ответил ей муж.

     Он тяжелой и нетвердой походкой, пошатываясь, подошел к поднявшейся ему навстречу супруге и отвесил ей такую грандиозную пощечину, что Зинаида Васильевна упала, как подкошенная...

     После этого Гурам Анзорович сделал шаг к дочери, тяжело опустился перед нею на колени и, уткнувшись лицом в ее колени, заплетающимся языком попросил:

     - Прости меня, родная... Прости, доченька моя... Прости меня, непутевого, наивного и, как оказалось, излишне доверчивого старика...

     - О чем ты, папа? - сделала вид, что ничего не понимает, Елена Гурамовна.

     - Я только сегодня сделал то, что должен был сделать еще задолго до рождения девочек... - ответил ей отец.

     Голос его прозвучал глухо...

     - Вадимушка, о чем он? - опять сделала вид, что ничего не поняла, Ляля.

     - О том, что твоя долбаная мамаша-паразитка своим почти покладистым поведением так хорошо ввела в заблуждение безгранично  доверявшего ей  папу, что он даже не подумал послушать ту пленочку... - ответил Добрынин. - Не захотели их расслабившееся и размякшее от счастья благородие получать информацию ни от кого, кроме твоей мамаши... заразы подлючей...

     - А эта, ..., неприличная женщина все эти годы, оказывается, совсем не случайно старательно обходила эту тему стороной... - заплетающимся языком отозвался Гурам. - И из-за этого я, старый размякший дурак, проморгал ту подлянку, которую она тебе устроила... Стервища подлючая...

     Далее из Гурама Анзоровича вывалилась неплохая матерная рулада в адрес жены...

     - Ты о чем? - испуганно поинтересовалась пришедшая в себя, но еще не поднявшаяся на ноги, Зинаида Васильевна. - Какая подлянка?

     - Обычная... - отозвался зять. - Все точненько в твоем стиле, подлюка...

     - Выражайся яснее, придурок! - повысила голос Зинаида Васильевна, с трудом поднявшись на ноги.

     - Ты, зараза, приложила массу усилий ради того, чтобы твой муж никогда не узнал, как сильно ты ненавидишь свою дочь и сколько гадостей ты ей сделала... - заплетающимся языком ответил Добрынин. - И он действительно очень долго ничего не знал и не стремился узнать... И ты так хорошо успокоилась, что вновь  взялась за старое...

     - О чем ты? - взвизгнула теща.

     - О том, что я тебя честно предупреждал еще много лет назад, что Лялечку тебе, стервище паскудной, на растерзание не отдам... - не без злорадства заявил Добрынин. - И я сделал так, чтобы сегодня Гурам узнал все то, что ты желала скрыть от него...

     - И я понял, - добавил тесть, - что твое постоянное нарочитое сюсюканье с внучками на глазах у обделенной твоею любовью дочери, есть не что иное, как твоя очередная подлая провокация...

     - Ни в коем случае... - испуганно ответила Зинаида Васильевна.

     - А что же это тогда?

     - Я очень люблю наших девочек...

     - А дочку нашу ты любишь? - спросил, поднимаясь, Гурам.

     - Конечно!

     - Много я за эти годы навидался любви твоей материнской... - отозвался Гурам Анзорович. - А сегодня еще больше наслушался о твоей любви... До тошноты... До такого отвращения...

     - Это сплетни! - завопила Зинаида Васильевна.

     - Эххх... Прибить бы тебя хорошенько... - мечтательно заявил Гурам. - Да пьяный я сейчас... Могу не рассчитать силу удара...

     - За что??? - истошно взвизгнула мадам Кипшидзе. - За сплетни, которыми тебя ввел в заблуждение этот подонок зять?...

     - Нет, теща, это совсем не сплетни... - перебил Зинаиду Васильевну Добрынин. - Это те самые пленки... Помнишь?

     Зинаида Васильевна испуганно охнула...

     - Можешь считать, что частично ты сама рассказала Гураму обо всем, ну, а недостающие подробности добавили твой бывший бой-френд и дядя Володя... Ну, и мы, грешные, тоже... Информация, так сказать, из первых рук...

     Даже в неярком свете керосиновой лампы, стоящей на столе, видно было, как Зинаида Васильевна сильно побледнела:

     - Ты сохранил ту кассету, мерзавец? - заверещала женщина. - Ты сохранил ее специально? Зачем? Чтобы использовать против меня, подонок?

     - Чтобы иметь возможность напомнить тебе, если ты забудешь... - отозвался зять. - Вернее, не если, а когда ты, старая ведьма, забудешь о том, сколько всяких гадостей ты наворотила...

     - Заранее планировал сделать мне гадость, козлина? - продолжала верещать теща.

     - Зина, лучше, чем ты сама умеешь делать гадости, - отозвался Гурам, - никто не сделает... Только добро бы ты их делала только себе... А ты все время не себя, а Лялю подставить под неприятности норовишь... Вот и теперь...

     - Что? - побледнела Зинаида Васильевна.

     - Все то же самое... - заявил зять. - Очередная пакость...

     - Я не буду разговаривать с тобой сейчас... - заплетающимся языком ответил ей муж. - Завтра поговорим на трезвую голову...

     И, пошатываясь, ушел в дом...



Продолжение следует...