Окончание второй практики и отдых у бабушки

Из рукописи второго тома романа автора, "Вспоминая жизнь, похожую на романную"

 Приехав из шахтного поселка в город Молотов (Пермь) с практики, ожидая поезд,, практиканты из Донбасса (это звучало гордо и обязывало к хорошему труду и примерному поведению), зашли в привокзальный ресторан. Выпили какого-то вина, хорошо покушали, так как у них были деньги, и  довольные этим, просто таяли от счастья жизни и молодости. Затем где-то под вечер сели на поезд Молотов - Москва и покинули этот город, наверное, навсегда. Правда, позже Егору проездом приходилось проезжать этот город раза два или три, и тогда воспоминания вновь накрывали его приятным ореолом той дальней практики и ворвавшейся на его пути внезапной любви.

Дальше, как и в первом случае, доехали до Кирова, Егор распрощался с друзьями до конца лета, взял такси до Кирово-Чепецка и прокатился, как теперь говорят, по полной программе и с ветерком. На улице стояло жаркое лето, поэтому ждать поезд было как-то не совсем удобно при имеющихся у него деньгах. В общем, захотелось «шикнуть».
Так закончилась эта памятная командировка в Кизеловский угольный бассейн, с первой по-настоящему любовью, с опасностями и с первыми деньгами, которые были заработаны честным шахтерским трудом.

После приезда с практики для Егора начались вторые летние каникулы, которые, как и первые, решил провести в деревне Пантылке. Снова, как всегда, перед поездкой решил съездить в Балезино и поискать встречи с Аллой. Но три или четыре вечера, проведенные возле ее дома, убедили его в том, что, видимо, она снова отдыхает где-то в поселке Первомайском. Поэтому перед отъездом в Пантылку написал письмо на ее домашний адрес. Как всегда, поехали в деревню вдвоем с Игорьком. Бабушку Аграфену нашли постаревшей от переживаний с переселением, из-за болезней и в связи с наступлением пенсионного возраста. Возраст-то у нее был пенсионный, но никаких пенсий для колхозников в те годы еще не было. Поэтому из-за ухудшающего здоровья и из-за того, как дальше жить без всяких сбережений и денег, бабушка почти не представляла, поэтому жаловалась внукам на болезни и на непредсказуемость своего дальнейшего бытия. Она часто начала говорить:
- Хоть бы быстрее бог принял меня, тогда бы легче было умирать.
Внуки, конечно, ей внешне сочувствовали, хотя вряд ли реально понимали состояние бабушки. Дети не всегда вникают с состояние здоровья и самочувствия своих близких. Им кажется, что это какая-то блажь взрослых людей или даже их симуляция. Несмотря на плохое самочувствие, бабушка до сих пор содержала корову и двух взрослых овец. В лето был оставлен до осени теленок от коровы, и четыре-пять ягнят. То есть хозяйство по тогдашним временам было довольно приличное. И с ним справлялась одна бабушка, при оказании ей помощи родственниками в летнее время с заготовкой кормов. Видя, что бабушка очень беспокоится с заготовкой сена, хотя сын Андрей обещал ей, что будет приезжать обязательно летом и заготавливать сено, Егор решил оказать ей посильную помощь в заготовке сена. Ему было понятно, что отец сдержит свое слово, но чтобы облегчить заботы бабушки и успокоить ее, Егор твердо решил, что завтра же они с Игорьком найдут подходящие для себя литовки и откроют сенокос. Понятно, что это не решало проблему в целом, но для бабушки было важно начать сенокос как можно быстрее, и они с Игорьком решили это сделать. 

С утра Егор достал из амбара все литовки, которые были у бабушки. Они с Игорьком выбрали две самых маленьких литовки для себя, дальше они нашли наковальню для отбивки их, отстучали по ним молотком, достали точильные бруски, поточили литовки  и  отправились в лес за речкой Пантылкой, чтобы найти поляну с хорошей травой. Нашли более или менее хорошую полянку и до обеда попытались скосить здесь всю траву. Погода стояла теплая и солнечная, как раз это было в июле месяце перед Петровым днем. С непривычки оба у потели, поэтому раза три отдохнули, пока время не подошло к обеду. Пришли домой, а там уже Аграфена, как всегда, беспокоится:
- Куда делись мои внуки, не пойму? – я даже выходила на улицу и спрашивала соседей относительно того, куда же ушли ее Егорка и Игорек.
Умылись, сели, пообедали, а бабушка подготовила для них новое задание, сходить после обеда и нарвать на вечер земляники, рассказала им, куда нужно идти за земляникой. Им потребовалось часа три для того, чтобы собрать большое эмалированное блюдо земляники. Вечером они размяли часть земляники ложкой в блюде, влили в нее сметаны, снятой с двух крынок топленого молока, положили немного сахарного песку, и получилось очень вкусное блюдо. Особенно было приятно макать кусок хлеба в общее блюдо и затем нести себе в рот, причмокивая языком. Вкуснее этого вряд ли что могло быть на свете.

На другой день с утра на покос не пошли, стали ждать послеобеденного времени, когда трава подсохнет. Можно было идти до обеда снова на покос, но через день наступал Петров день, и нужно было идти в Пантыл и в гости к Елькинцам. Поэтому важно было пока собрать вчера накошенное сено и доставить его в дом на сеновал. После обеда ребята взяли грабли и сгребли сено в валки. Сделали это очень быстро. Поэтому дальше, выйдя из леса в поле на берег речки, посидели на берегу, полюбовались природой и тишиной, посмотрели на ловлю рыбы двумя мужиками вотской национальности. Недалеко от ребят, те вытащили огромного то ли налима, то ли сома. Подошли к рыбакам, сказав им:
- Мы не видели никогда таких огромных рыб в речке Пантылка.
Те на ломаном русском языке также заявили, что и им такая удача подвернулась впервые. Поэтому они тут же вытащили свой бредень, свернули его и отправились восвояси, погрузив на плечо, такую огромную рыбину и направились домой в деревню Зямино. Егорка с Игорьком постояли после них возле этого омута, пожалели, что нет у них своего бредня и возможности ловить крупную рыбу.
Придя домой и, зайдя в ограду, они неожиданно для них увидели дядю однорукого Гришу Касьянова со своим сыном. Это было для них большой неожиданностью. Вроде бы после смерти мамы отношения с семьей ее родственников в деревне Касьяны испортились, а тут перед ними гости… Они поздоровались, открыли дверь в избу, все четверо зашли в дом. Как-никак, но вроде бы близкие родственники.