Плата за путь назад

Дверь в Zielinski & Rozen закрылась за нами мягко, почти беззвучно, словно затаила дыхание вместе с нами. Здесь должно было пахнуть пряностями, древесиной, табаком и ванилью, воздух должен был быть плотным, насыщенным, но он был пуст.

Я сделала глубокий вдох, надеясь уловить хоть что-то, но не почувствовала ничего. Ни тёплого аромата эфирных масел, ни свежих цитрусовых нот, ни даже собственного дыхания.

— Город не хочет, чтобы мы были здесь, — пробормотал Риан.

Я лишь кивнула, оглядываясь по сторонам.

Полки из тёмного дерева стояли ровными рядами, как в библиотеке, но вместо книг здесь были бутылочки с ароматами.

Они отличались от тех, что я видела здесь раньше. Флаконы были покрыты лёгким слоем пыли, а на этикетках не было названий брендов или нот. Только слова.

Я взяла одну из них и увидела своё имя.

По спине пробежал ледяной озноб.

— Сафина… — голос Риана был странно глухим, он тоже держал в руках флакон.

Я шагнула к нему и прочитала надпись на этикетке.

“Риан.”

— Это… невозможно, — выдохнула я.

Риан не ответил. Он смотрел на флакон так, будто держал не просто стеклянную бутылочку, а часть самого себя.

Я не знала, почему, но мне хотелось открыть его.

Я потянулась за крышкой.

Вдохнула.

И провалилась в прошлое.

;

Воспоминание

Джалал-Абад, Киргизия.

Сад за домом был переполнен зеленью. Малиновые кусты тянулись вверх, тяжёлые от спелых ягод, а среди них, как тёмные капли, рассыпались гроздья ежевики. Я стояла у края сада, мне было шесть, и в ладонях у меня лежали две тёмные ягоды, почти чёрные.

Я не помнила, пробовала ли их раньше. Малину я любила — сладкую, мягкую, с лёгким шипением на языке. Но ежевика… Она была другой.

Я осторожно поднесла ягоду ко рту и разжала зубы.

Сок хлынул на губы, пальцы, платье.

Он был слишком густым, слишком тёмным, и когда я опустила взгляд, увидела, что руки мои перемазаны, словно кровью.

Я закричала.

В панике начала тереть пальцы о платье, о траву, но пятна не исчезали, а только расползались шире.

— Они не отмоются! — в отчаянии всхлипнула я. — Никогда!

Слёзы текли по лицу, мне казалось, что я навсегда останусь такой — с тёмными пальцами, с размытыми пятнами на платье, с липким страхом внутри.

Только потом бабушка подошла ко мне, протянула влажную ткань, и за несколько минут всё исчезло.

Но я никогда не забыла этот момент.

Тогда я впервые узнала, что некоторые следы кажутся вечными, но на самом деле всё исчезает. Даже то, что ты думаешь, останется навсегда.

;

Я захлопнула флакон.

Возвращение в реальность было резким, словно меня вытолкнули из воды.

Риан стоял рядом, всё ещё сжимая в руке бутылочку с его именем.

Я посмотрела на него, и он посмотрел на меня.

— Ты видел? — спросила я.

Он медленно кивнул, его пальцы белели от напряжения.

— Да.

Я сглотнула.

— Что это было?

Риан медленно выдохнул, прежде чем ответить.

— Первая влюблённость.

Я не ожидала этих слов.

— Что?

Он сжал губы, его глаза были отстранёнными.

— Я вспомнил момент, когда в первый раз увидел кого-то и понял, что мне не всё равно. Это было не про страсть, не про желание, а просто… про момент.

Он замолчал, потом усмехнулся, коротко, горько.

— Я тогда впервые понял, что чувства могут быть больше, чем просто мысли в голове.

Я смотрела на него, не зная, что сказать.

Ведь то же самое ощущение было и у меня.

Я снова огляделась на полки.

Сотни флаконов. Сотни ключей к воспоминаниям.

Что-то здесь не так.

— Эти ароматы… они не просто напоминают нам что-то, — прошептала я. — Они привязывают нас.

Риан посмотрел на меня, и я поняла, что он думает о том же.

Если этот мир держит нас через наши воспоминания, то как мы можем его покинуть?

И тут заговорил голос.

— Вы слишком долго копаетесь в прошлом.

Мы резко обернулись.

В тени между полками стоял человек.

Он выглядел… необычно.

Высокий, седые волосы убраны назад, тёмное длинное пальто скрывает его силуэт. Но не это было странным.

Его глаза.

Они были чёрными.

Но не пустыми.

Они знали.

— Вам нужно уйти, — сказал он тихо.

Я не двигалась.

— Мы ищем дверь.

— Она уже открыта, — мужчина сделал шаг ближе. — Но если вы войдёте, вам придётся оставить часть себя.

Холод растёкся по позвоночнику.

— Что именно?

Он посмотрел на меня.

— Вы сами решите.

Риан сжал кулаки.

— Где дверь?

Человек улыбнулся, едва заметно.

— Она не здесь.

Я крепче сжала флакон.

— Тогда где?

— В том воспоминании, которое вам больнее всего.

Он замолчал, затем добавил:

— Вы должны выбрать, какое из них оставить здесь.

Внутри меня всё сжалось.

Мы посмотрели друг на друга.

Мы уже знали, что выберем.

Я посмотрела на “Открытие глаз”.

Риан взглянул на “Первую влюблённость”.

Мы понимали:

Как только мы сделаем это — пути назад не будет.

Флаконы были тёплыми в руках, словно в стекле пульсировало что-то живое. “Открытие глаз” и “Первая влюблённость” — два запаха, два момента, два самых ярких ощущения, что жили в нас.

Человек с чёрными глазами ждал.

— Вы должны оставить одно.

Риан посмотрел на меня.

— Готова?

Я кивнула.

Мы одновременно открыли флаконы.

Вдохнули.

И мир вспыхнул.