Начало

В детстве все мечтали кем-то быть или стать. Когда на ваш вопрос: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» — малыш робко отвечал: «Не знаю», — наверно, он стеснялся, потому что каждый ребёнок хотел кем-то стать, когда вырастет большим.
Я, например, в детстве кем только не мечтал стать: я грезил, что буду дрессировщиком животных в цирке, потом я мечтал стать военным, артистом, художником и даже учителем литературы. Возможно, потому что мой учитель литературы — светлая, голубоглазая женщина с приятным нежным голосом — всегда подбадривала меня, жалела и заступалась за меня перед другими учителями, которые отчитывали меня за плохую учёбу. Я очень благодарен этому учителю, поскольку она верила в меня, невзирая ни на что, даже на то, что по её предмету у меня была низкая успеваемость.

Это потому, что я летал в облаках: моя мечтательность плохо дружила с усидчивостью, таков был я. Помню, летом в наш маленький посёлок, в котором проживало не более ста человек, приехал какой-то автомобиль. Я слышал, как он въехал в посёлок и двигался по его улицам: гудел мотор и отлетали камни на гравийной дороге. Это уже было событие, поскольку посёлок находился в лесу, вдали от города, приезжих «вычисляли» сразу — подбегали к ограде и в щели забора смотрели, кто приехал. Бывало так, что машина подъезжала, и особенно одичалые дети разбегались по двору и выглядывали из-за укрытий на приезжих. 
В тот день моё любопытство перебороло желание отремонтировать велосипед, я никак не мог вынуть камеру из шины, которую, как мне показалось, я проколол где-то на соседней улице. Находясь в ограде, я вдруг отчётливо услышал пронзительный скрип тормозов, только потом шум мотора.

«Ого», — подумал я, — «к нам подъехали». Моё восьмилетнее сердце забилось быстрее. Я побежал к калитке. Приоткрыв калитку, я глянул и увидел милицейский «бобик», моему удивлению не было предела, поскольку я впервые вживую увидел милицию. В голове пронеслось: «Ничего себе!»
И тут же, увидев меня, из уазика вышел крупный, как медведь, мужчина в джинсах и рубашке. Не помню, из-за растерянности, поздоровался я с ним или нет, зато хорошо помню, как он басом скомандовал: «Зови батю!» После чего я кинул взгляд на другого милиционера, который стоял в форме с автоматом — он висел у него на животе. Я остановил на нём взгляд, пока другой мужчина снова не сказал: «Ну, чё стоишь?»

Я забежал в дом и крикнул: «Папа, там милиция приехала!» Папа в привычной для него манере короткими, но быстрыми шагами подошёл к двери, накинул ветровку и в тапочках вышел из дома. Я вышел вслед за ним. Отец вышел за калитку, и я услышал, как он с радостью произнёс: «О, Андрюха, здорово!» Они пожали руки и обнялись. После чего папа предложил пройти в дом, попить чаю, однако милиционеры отказались.

Я стоял сзади, держа левой рукой ручку калитки, когда отец вдруг повернул голову в мою сторону и строго глянул на меня. Я понял, что моё любопытство может обойтись мне дорого, и, не раздумывая, пошёл дальше ковыряться в велосипеде.
Буквально через несколько минут отец подошёл ко мне и какое-то время задумчивыми глазами смотрел, как я своими ручонками, кряхтя, пытаюсь вынуть камеру из шины. Я поднял голову, но отец продолжал задумчиво смотреть на велосипед.
— Что, папа, что случилось?
Отец, не отводя взгляда от велосипеда, тихо сказал:
— Витька снова пакостить начал, с Мишкой на пару бабушку Веру обворовали, залезли в дом, украли деньги, она заявление подала.
В ту же секунду перед моими глазами появились Мишка с Витькой — эти два тридцатилетних балбеса, убегающие в лес и постоянно оглядывающиеся назад. Да-да, я вспомнил, как ранее отец, сокрушаясь, говорил, что Мишку с Витькой снова увезла милиция. И вот опять.
— О-о-го, — многозначительно промычал я, — и что делать?
Вдруг отец посмотрел мне в глаза и спросил:
— Хочешь милиции помочь?
Я не понял предложение отца и пожал плечами. Отец продолжил:
— Они прячутся в тайге на зимовье, оперативникам нужно тропу показать к зимовью. Рано или поздно Мишка с Витькой всё равно придут в посёлок, и их поймают, и справедливо сделают.
Я, согласившись с доводами отца, кивнул головой.
— Хорошо, папа, я покажу им тропу, а они автомат мне дадут подержать?
Папа улыбнулся и сказал: «Пойдём».
Пока мы шли до калитки, отец сообщил, что тот крупный мужчина — это его одноклассник дядя Андрей. Выйдя за калитку, отец, улыбаясь, сказал:
— Он покажет вам тропу, дайте только ему автомат подержать.
Милиционер, переложив сигарету в зубы, скинул с плеча автомат, с улыбкой сказал:
— Держи, боец, — и протянул автомат мне.
— Ого, тяжеленный, — пробубнил я в ответ.
Всю дорогу, пока мы ехали, я с удовольствием крутил в руках автомат, и мне казалось, что это происходит не со мной.
— Нравится? — смотря на меня, спросил дядя Андрей.
— Дааа, — протянул я, не отводя взгляда от автомата.
— Ну вот, когда подрастешь, придешь к нам, в милицию.
Я улыбнулся на такое предложение.

Спустя некоторое время я наблюдал такую картину: в нашей ограде стояли Витька и Мишка, оба опустив голову, перед ними стоял мой отец и отчитывал их так, что страшно становилось мне.
Должен сказать, что моего отца уважали все в деревне в первую очередь за справедливость, и частенько обращались к нему за помощью при спорных моментах. К тому же он не одобрял алкоголизм, уважал спорт и образование. И в нужный момент мог при необходимости найти к подходящему слову — подходящее действие.
Через некоторое время мне стало известно, что бабушка Вера заявление забрала из милиции, поэтому Мишка с Витькой остались на свободе. Кто знает, возможно, отец замолвил за них словечко…