Кружева, которые мужикам нравятся

                *рассказ*
               
(Да нет наверное, это скорее похоже на завывание волка при Луне, чем на рассказ.)
 

ХIХ век.
«Нет более опасного оружия против черта,
чем чернила и книгопечатание:
они когда-нибудь окончательно сживут его со света».
•Ганс Христиан Андерсен.

Конец ХХ века
и прошедшие 24 года ХХI века.
Чернила и книгопечатание
перестали быть оружием.
Тем более – опасным.
Черти!  Настало ваше время пировать
и быть в шоколаде.


Жене, чтобы она абстрагировалась от вечных проблем и вечных, не имеющих ответов вопросов, я сказал:

— В папирусе Присса, датируемом примерно 3 тысячами лет до нашей эры, я прочитал: «К несчастью, мiр сейчас не таков, каким был раньше… каждый хочет написать книгу. Конец света уже близок…»

— Ты хочешь написать книгу? — спросила Бела с тревогой в голосе.

— Ни в коем случае, — ответил я. — Время Книг (с большой буквы) уходит в прошлое. Писать книги надо было лет двадцать назад — 20! —  в Алма-Ате, когда я мог опубликовать всё что угодно.

— Хоть чёрта лысого? — рассмеялась она.

— Хоть чёрта лысого… Про то, что никто ничего не читает, но каждый хочет написать книгу, у меня есть причудливая байка. Как снег на голову. Рассказать?

— «Снег на голову» — это всегда «приятно», — сказала Бела.

— Первое время на телевидении (Алма-Ата, Каз.ТВ), если мне были нужны первоисточники, я отправлял Любу, мою ассистентку, в Пушкинскую библиотеку, откуда она приносила позарез необходимые для работы десяток книжек. Потом она сказала: «Нафига ходить в Пушкинку, когда у нас есть своя библиотека?» — «Где?» — удивился я. — «В левом крыле, на первом этаже, там, где находятся киномонтажные», — ответила она.

Отлично, думаю я, и отправляюсь посмотреть, что это за библиотека такая «у нас» на ТВ.

И на самом деле, в левом крыле аппаратно-студийного комплекса (АСК-1) на первом этаже нахожу дверь со скромной вывеской: «Библиотека. Работает с 9:00 до 18:00». Раньше я её — по каким-таким мистическим причинам? — не замечал.

Дёргаю за ручку двери — она или на замке, или я недостаточно приложил сил, чтобы открыть её. Дёргаю вторично — и вырываю с корнем ручку, не без шума и пыли. Тут же из соседней комнаты выбегает девушка-киномонтажёр, которая хорошо меня знает, и которую отлично знаю я, и, оценив ситуацию, улыбается:

— Библиотекарша бывает в 9:00, когда снимает верхнюю одежду. И в 18:00, когда одевается, чтобы идти домой.

— Здравствуйте, я — ваша тётя, — говорю я. — Интересное кино!

— Никакого «кино» нет. Тебе надо в библиотеку? Дуй в буфет. Там найдёшь рыженькую такую, с веснушками, бальзаковского возраста, очень даже ничего себе. Можешь флиртануть по пути. Особые приметы: сегодня она в платье с таким декольте, которое мужикам нравится и которое не скрывает кружевные обрамления чёрного бюстгальтера. Короче, ты её увидишь. Её рабочий день — это точить лясы в буфете: мне бы так впахивать в поте лица!

В буфете я легко нахожу рыженькую, по кружевам, которые мужикам нравятся.

— Какой мне смысл торчать с утра до ночи в библиотеке, когда никто за книгами не приходит? — спрашивает она. — Газеты я подшиваю. Картотека в порядке. Изредка — могу поклясться на Библии! — берут материалы партсъездов и пленумов. Но очень-очень редко.

Мы вместе отправляемся в её книжные владения. На мой взгляд, там томов тысяч пятнадцать, не меньше.

— Девятнадцать тысяч, — поправляет она меня.

Я роюсь в картотеке. Обнаруживаю там немало достойного внимания. Например, труды Вандама  (Алексея Ефимовича Едрихина, 1867-1933, генерал-майора, разведчика, автора работ в области геополитики, геостратегии)  или вот — «Катехизис еврея в СССР», изданный для служебного пользования.

Через какое-то время мы с рыженькой стали друзьями не разлей вода, без служебных романов.

Так я стал единственным читателем библиотеки нашего ТВ.

— Единственным и неповторимым? — сказала Бела, не без сарказма. — Роскошно! Нет слов. Это какой был год? 1985-ый? Раньше? Или позже?.. Как соль на рану. Про «без служебных романов» напоминает липовые бредни.

1999.

Постскриптум, 2024. Когда я читал эти две странички текста из моего же романа «Бела + Макс» (1999), присланные Русаной из города Омска, одного из персонажей «APERTURA (2022) , я смеялся. А когда  прочитал — стало не до смеха. Потому что в воображении выстроились стройными рядами ассоциативные картинки:

1. Гостелерадио в одной из национальных республик Советского Союза — интеллектуальная элита общества развитого социализма тех времён. Элита, которая благополучно себе поживала «без чернил и книгопечатания», по Андерсену.
 
2. 1986 год, Алма-Ата. Декабрьские события на Новой площади перед ЦК республики, когда в самой спокойной республике СССР пролилась первая кровь участников так называемого народного протеста — п р о т е с т а! — против засилья руских оккупантов и тех, кто этому противостоял: дружинников, милиции, курсантов алма-атинского военного пограничного училища. (Nota bene: Алма-Ату-1986 будем считать реперной точкой в движении из настоящего в будущее, хотя и до неё были не менее критические по значимости похожие реперные точки, но мы, здесь и сейчас, сфокусируемся только на этой.)
 
3. Многие ли знали об Алма-Ате-1986 в России тогда, почти сорок лет назад? Не знал практически никто. Потому что эти события не стали предметом для аналитики. Ни на самых верхах власти, ни в СМИ, нигде. (Как не стали, разумеется, и сегодня.)

4. Что последовало за декабрём в Алма-Ате на просторах Советского Союза?

5. Всё верно: 1987 год, на манифестациях в Прибалтике были выдвинуты требования публикации секретных протоколов пакта Молотова-Риббентропа, которые определили судьбу прибалтийских республик.

6. 1988 год. Начало обострения кризиса в Нагорном Карабахе, первое боестолкновение между армянами и азербайджанцами;  в Сумгаите (Азербайджанская ССР) погромы и резня армянского населения, не без погибших; в Ереване толпы экстремистов попытались захватить здание МВД Армянской ССР; в Минске состоялся 10-тысячный несанкционированный митинг по жертвам сталинизма; в Баку начались волнения среди населения, перекинувшиеся на всю республику, участвовало до 500 тысяч человек; в Тбилиси   голодовка студентов на площади у Дома правительства.
 
7. 1989 год.  В Риге прошёл 250-тысячный митинг Народного фронта; в Кишенёве состоялись санкционированные митинги, где прозвучали требования суверенитета и независимости Молдавии; в Тбилиси многодневные митинги перед Домом правительства под лозунгами «Независимость Грузии!», «Долой Российскую империю!»; в Фергане (Узбекская ССР) первые столкновения на национальной почве, где помимо узбеков проживали и турки-месхетинцы, за ними последовали 1069 погромов, из них жилых домов — 766, гособъектоов — 27, автомобилей — 275, по официальным данным среди гражданского населения убито 103 человека, ранено — 1255, 60 тысяч турков-месхетинцев эвакуированы в РСФСР;  в г. Новый Узень и окрестностях (Гурьевская область Казахской ССР) местные жителя били кавказцев, поджигали машины, атаковали административные здания и отделения милиции, железнодорожное движение было перекрыто, убито до 10 человек, до 200 ранено; г. Сухуми (Абхазская АССР), а затем по всей республике, абхазы и грузины взяли в руки оружие, в результате 14 убитых и 127 раненых; в Бахчисарайском районе Крыма самозахват земель татарами; начались столкновения между грузинами и осетинами в Южно-Осетинской АО Грузинской ССР.

8. 31 декабря 1989 — 2 января 1990,  массовые беспорядки в Нахичеванской АССР (Азербайджанская ССР), в результате которых были разрушены сотни км советско-иранской границы.

9. Это скудный перечень того, что произошло за эти всего-то три года, после Алма-Аты-1986 (где и мне — так, по служебной случайности — пришлось побывать). Его можно было бы и продолжить. Но надо ли? Пылетологов и астырологов, и других величайших специалистов во всех областях познания нашего мiра (и крайне востребованных большинством людей) нынче — пруд пруди. Зачем отнимать хлеб их насущный, с маслицем и чёрной икоркой сверху?

10. История не знает сослагательного наклонения. Тем не менее, рискнём оспорить эту неоспоримую парадигму.

Предположим, что была бы сделана работа над ошибками по итогам Алма-Аты-1986. Предположим! Глядишь — и не рассыпался бы в прах СССР в декабре 1991 года.
Какова вероятность ошибки подобного прогноза? Мой вердикт, исходя из теории о больших числах: один процент из 100.
 
И не случился бы Донбасс-2014. Никогда.
 
11. И  — кто знает? — может быть, сегодня по коммунистическому Китаю рассекали российские джипы и кроссоверы, а не наоборот.

12. Однако! Не первое десятилетие мы имеем то, что имеем — войну. Войну по всем фронтам. Войну внутри России, демографическую, школьно-образовательную, научную, производственную, управленческую, олигархическую, ценообразовательную, пенсионную и далее по списку.
 
И, конечно, мы имеем войну вокруг России. Всё один к одному, как в Великую Отечественную (1941-1945). С одной стороны — это мы, с другой — весь демократический Запад + большинство прежних советских республик, поднятых с колен на ноги в ХIХ и ХХ веках вовсе не англичанами или американцами.

13. Только! В 1943 году произошёл кардинальный перелом в бойне с нацистами Третьего рейха (на то есть вполне понятные и ясные, как божий день, причинно-следственные объяснения).

А за три года бойни с укро-нацистами (2022-2025) произошёл ли подобный кардинальный перелом? (И на этот вопрос тоже есть свои причинно-следственные объяснения.)
 
14. Мы живём — существуем — в больном обществе. И не только последние 40 лет. Об этом, возможно, поговорим в другом постскриптуме после другого фрагмента из «Белы…»

15. Как значится в одной из наших народных поговорок, жизнь без причины — признак дурачины. Поэтому мы и продолжаем хлебать полной ложкой счастье — нами же произведённое на свет! Счастье во всех его видах и подвидах: за что боролись…

16. Вернёмся к началу нашего рассказа, про то, что каждый хочет написать книгу.
Книга, которую советские люди начали писать в 1985-1986-ом, 24 февраля 2022 года  была закончена.

17. Такие вот «Кружева, которые мужикам нравятся»:

2024.