Под запрет, запомнить или вспомнить?

Правит возродившийся нацист, убивает, жжёт и отравляет,
продаётся и берёт на шиш, и роднится с тем, кто его славит.
А, теперь, забудем обо всём, про детей убитых, матерях,
их же нет, по-новому скуём следствие нацизма как отряд?,
подведём запретов полосу, под запрет, запомнить или вспомнить 
как теряли дедов за войну победившую бандеровскую стойлу?,
может, даже, посмакуем пир, вместе так, а что, дней тридцать ради,
чтобы кто успел кого изжить тихо-тайно перекуром пьяным?,
или просто подтянуть бока, натиском по кругу войском бравым,
с парой бомб, а лишь бы солдатня вышла мирным шагом нюхом плавным?
О, за тридцать дней такую чушь можно сколотить против России,
что окажется, что ей и не болит выживать круг нациков режимов…
Оседлавшие, уже в узде коня, норовят ещё на нём поездить,
и без разницы кто выстрелит с утра в оный день, мерилами не метить,
главное России грех всучить якобы не сдержанного слова,
третью мировую подрулить, чтоб ещё покорней стала мова?
Разве, мова раньше не жила, кто же сохранил культуру слова,
и наряды, сказы из добра для всего славянского сословия?
Что хотят, которые пришли, чтобы возродить умерших силу -
пулями майдана превзойти здравый смысл? Что, ныне, грезит миру?
Кровь остановилась навсегда в венах многих через оголтелых, 
а теперь – на тридцать дней, сперва, не прожив за в смерть заледенелых?
Разве так творится мир в века, разве можно уступить Бандере,
Бабий Яр закрыв за рукава распростёрши руки к отупелым,
прогулявшись с ними по степям смрадом устланными в тлеющее время,
чтобы предлагать эфир для драм, да ещё под танцы песнопением?
И на что вам сдался тот кумир, у которого ни капельки для счастья,
только идеалы войн, а мир для начала против русских клясться?   
Тридцать дней? Не надо, никогда. Откажитесь от времён нацистов.
только так наступит мир, тогда можно, как и раньше, в платье ситцевом.