О герметической грамматике

1
На последних страницах книги Александра Гельевича Дугина «Возможность русской философии» приводится список задач, решением которых традиционалисты должны будут заняться в ближайшем будущем. Определяя русское мышление  как мышление принципиально неупорядоченное, автор формулирует весь перечень заданий, отталкиваясь от категории хаоса. Например, «логика хаоса», «знаки хаоса» и т.д. Один из пунктов в указанном списке назван «грамматикой хаоса».
Эта статья может быть первым шагом в деле создания «грамматики хаоса». А учитывая фактическую синонимию мышления и языковой способности, есть резон утверждать, что речь здесь может идти, ни много ни мало, о базисе русской хаосмотической мысли.

2
Метафизические блуждания в пределах слышимости пения русской Софии Александр Дугин с аккуратностью законспектировал в другой своей книге, которая носит название «В поисках тёмного Логоса». Поглощение этого прекрасного во всех смыслах текста способно стать стимулом к изучению многих мыслителей и традиций, но особый интерес вызывают философские комментарии Дугина к изысканьям лингвистов. Автор приводит два имени – князь Н. С. Трубецкой и профессор В. Колесов. Трубецкой около века назад написал серьёзную книгу по основам фонологии, став одним из колумбов в мировой науке о языке. В ней в числе прочего впервые на суд общественности была представлена более/менее точная концепция о смыслоразличительной функции фонем. Второй – наш современник -  в четырёхтомнике «Древняя Русь» экстраполировал мысль предшественника на все разделы науки, выдвинув тезис о том, что смена мировоззренческих парадигм в истории какого-либо народа необходимо накладывает отпечаток на структуру его языка и мышления. Подхватывает эту идею и Дугин, соотнося учение Трубецкого об оппозициях со своею гипотезой о трёх Логосах… Впрочем, двигаться дальше не дав пояснений по обсуждаемой теме, будет ошибкой…
Итак, классификация Трубецкого описывает три возможных типа противоборств:
1.)    По отношению ко всей системе оппозиций;
2.)    По отношению между членами оппозиций;
3.)    По объёму различительной способности
Надо подчеркнуть, что далеко не всякое различие является оппозицией. Оппозиция возможна лишь тогда, когда между ее членами имеются не только различия, но и общие признаки. Эти последние называются основанием для сравнения, а различительный признак принято называть дифференциальным признаком. Оппозицию можно определить как семантически релевантное различие по одному признаку при сходстве остальных признаков.
 Из трёх предложенных Трубецким типов дихотомий, основное внимание Колесов уделяет позиции за номером два. Забегая вперёд, хочу сообщить, что содержание этой статьи также будет рассматривать лишь 2 тип: «по отношению между членами оппозиции». Ответ на вопрос «почему?» будет дан ниже.

Итак, смысловыявляющими признаками «между членами оппозиции» Н. С. Трубецкой предлагает считать три возможных типа отношений:

  Привативные отношения — когда один член отличается от другого наличием или отсутствием «коррелятивного признака». Например, звонкость (работа голосовых связок при артикуляции) — это наличие признака, а глухость (голосовые связки не работают) — это отсутствие признака. Соответственно, когда мы выявляем смысл того или иного слова, аттестуя согласные в нём на предмет звонкости – глухости, мы тем самым пользуемся оппозицией привативного типа;
  Градуальные отношения — члены оппозиции отличаются разной степенью одного и того же признака. В этом случае те же звуки будут трактоваться через добавления среднего звена. Например, фонемы [а] - [о] - [у] различаются степенью лабиальности (раскрытия рта при произношении);
  Эквиполентные отношения — члены логически равноправны. Например, у фонем [к] и [д] привативным является различение по звонкости — глухости, а эквиполентным — по способу произношения (т.е. они равнозначны и независимы друг от друга, а противопоставляются только в конкретных случаях). Иными словами основанием для сопоставления неких частиц языка (фонем, семем etc) в данном случае выступает ситуационный, сиюминутный фактор.

Ещё раз замечу, что данные оппозиции проявляются на всех уровнях языка/мышления, поэтому схемы с примерами по всем трём пунктам, которые приводятся Колесовым в книге, так сильно разнятся. Вот одна из наиболее показательных:
- широкъ - узокъ  (эквиполент.)
- широта - ширина - узость  (градуальн.)
- широкое - неширокое  (привативн.)

3
Но прежде чем приступать к углублённому рассмотрению указанных трёх типов оппозиций, необходимо сразу ввести в текст, собственно, то новое, ради чего и затеивалась статья. Речь идёт о т.н. формуле Юрченко…
Василий Семёнович Юрченко (1927-1998) всю сознательную жизнь посвятил проблемам лингвистики. Не принадлежа ни к одной из влиятельных советских школ, он сумел выстроить собственный подход и заключить немалую часть накопленных знаний в рамки этого подхода. Ключом к наследию В. С. Юрченко является аксиома о существовании константы, не зависящей ни от общей специфики макросемей, ни от каких-то временных мутаций отдельно взятого языка. Речь о т.н. инвариантом предложении (поскольку именно предложение, а не слово Юрченко считал минимальной структурной единицей в естественных языках). Константа эта описывалась Юрченко в виде формулы 1+3, каждый член которой может быть наделён широким кругом значений, что при подстановке тех или иных лингвистических переменных позволяет рассматривать внутренние взаимоотношения многих ныне широко применяемых теорий и классификаций.
Пожалуй, наиболее важная система значений для указанной формулы раскрывается через  логико-семантическое членение приведённого инвариантного предложения.
Так, единица в левой части формулы служит для обозначения лингвистического предмета, т.е. агенса (субъекта, который частеречно в подавляющем большинстве случаев представлен существительным и местоимениями).
Правая же часть формулы  включает в себя все возможные признаки предмета. Сюда входят: предикат; атрибутив; пациенс и прочие члены. Чаще всего на указанных местах располагаются важнейшие части речи, а именно: глагол, прилагательное и наречие. При этом третья составляющая в правой части формулы понимается как некий резервуар, куда рядоположенным образом потенциально могут быть вмещены второстепенные признаки – дополнения и обстоятельства, - такие как темпоратив, локатив и другие заглагольные сирконстанты.

Исследователи модели Юрченко довольно часто называли её автора неотрадиционалистом, имея в виду с одной стороны строго научный подход к языку, а с другой – нетипичное для современников тяготение к единой, завершённой, всё объясняющей концепции. По этой причине В. С. Юрченко остался в памяти коллег не столько лингвистом, сколько лингвофилософом.
Впрочем, философская часть его рассуждений с точки зрения специалиста-метафизика будет выглядеть довольно запутанной и наивной. Неосведомлённость в плане онтологии и слабая аргументация в тех случаях, когда Юрченко пытается обосновать свою формулу с помощью привлечения современных ему научных, а подчас и псевдонаучных данных (марризм) бросаются в глаза. Впрочем, это типичные недостатки учёных советской школы, которые не могут затмить главного –  методологически и лингвистически обоснованной интуиции 1+3...

4
Но продолжим… Как было сказано, князь Трубецкой, показывает три типа отношений между членами оппозиции: привативный тип, градуальный и эквиполентный. Так вот, все они могут быть вмещены в немного переосмысленную формулу Юрченко, и тогда она может быть представлена и как формула исторического развития языка, и как знаковая запись правильного (то есть сакрализующего) мышления.
 
Признавая общий базовый принцип Юрченко о правомочности и необходимости соединения в одной формуле синхронии и диахронии по типу 1+3, где слева дан язык в статике, а справа - речь во временной перспективе, нельзя согласиться с тем, как именно это было записано…
Говоря прямо, смысл, которым наделял слагаемые сам Юрченко, требует того, чтобы запись показывала многоуровневые отношения между членами, а в имеющемся варианте зримо это никак не отражено.
О чём идёт речь? Когда Юрченко перечисляет признаки предмета, расположенные на временной прямой в правой части своей формулы, он подразумевает под ними 1.) предикат,2.) атрибутив и 3.) заглагольные сирконстанты.
Заглагольные сирконстанты на последней позиции, коль скоро они даны во множественном числе, не имеют внутренней иерархии, а значит - рядоположенны. То есть чисто формально мы можем считать, что они относятся  к другому, более глубокому языковому уровню. Из рассуждений Колесова в четвёртом томе серии о Древней Руси показано, что эквиполентные оппозиции до сих пор составляют наитемнейший и в то же время самый распространённый тип отношений в естественных языках. Это наиболее архаичные структуры мышления…
В той же книге градуальные оппозиции связываются с приходом на Русь православия и созданием письменности. Постепенно через богослужения, обряды, каноны совершается многовековое, незаконченное до сих пор сращение двух языковых данностей – троичной градуальной и ветхой эквиполентной. То есть, вновь обращаясь к формуле, мы можем сказать, что на третьей позиции, где Юрченко располагает несколько рядоположенных членов, мы вправе представить эквиполентную структуру, которая на более общем уровне входит в градуальную. А значит в формуле мы должны писать тройку с отточием: 3…
Градуальность - это второй этап развития языка и мышления.
Далее движемся в том же русле… Лингвистом Колесовым представлены обширные сведения насчёт планомерного (и также незавершённого до конца) привнесения в русский язык привативных структур, начиная с 17 века вплоть до текущего момента. Связана их экспансия с Новым Временем и научной картиной мира. Ныне господствующие в языке и мышлении, эти оппозиции могут быть отображены дигитальным образом 1 / 0, где единица нечто существующее, а 0 – несуществующее. Нельзя забывать, что привативность и – шире – Модерн представляют собой не только набор каких-то языковых частностей, но порождают общий способ осмысления мира. Так вот, согласно нынешним научным представлениям реально существующим следует считать то, что пребывает во времени и пространстве, тогда как прежде реально существующим напротив считалось нечто потустороннее, т.е. принципиально недоступное органам наших чувств. Соответственно, если встроить привативную оппозицию в формулу Юрченко, которая вся делится на 2 части, мы обнаружим, что, будучи встроенной, она сейчас же превращает тройку в единицу, а то, что находится перед ней, отбрасывает как несуществующее, как нуль.
Мне возразят ещё насчёт действия сложения. Привативная оппозиция никак не может быть действием сложения, а в формуле Юрченко, мы видим именно сложение. Почему?
Напомню, Юрченко описывал идеальную формулу т.е. формулу, в которой заключено константное предложение, – минимальная единица всякого языка. Кроме, того, что это структура более высокого порядка, дающая представление о системе в целом, она к тому же описывает, чем должен быть наш язык и наше мышление, а не то, каков он есть в настоящий момент.
Таким образом, есть основания думать, что следующая дихотомия, которая сменит господствующую привативную - кроме того, что она должна заключить в себе три предыдущие, - осуществит переход от модели противоборства к синтезу вида 1+3…, где «апофатическая» единица перестаёт быть нулём, становясь функциональной частью грамматики, а второе слагаемое вновь превращается в Троицу. Так что в целом вся формула становится точным знаковым выражением философии неоплатоников, но теперь с особым вниманием к мистике. Смысл этих метаморфоз герметичен. Он состоит в том, чтобы прояснить тёмные эквиполентные связи справа и привативные слева через ещё более тёмную методологию – поэтическую речь. Если без экивоков - формулой Юрченко очерчен контур русского Логоса.

5
В качестве условно поэтических методов могут привлечены субъект-объектные отношения, учение о неизрекаемых именах, нумерология каббалы и методы прочих духовных традиций, но всё же главный способ познания в перенниализме представляет собой апелляцию к сакральному центру и выяснение пропорций по отношению к тому, что находится рядом, на периферии… Вот две основных операции. Соответственно, вся будущая сакральная грамматика должна опираться на эти два принципа. Понять же специфику мысли по формуле Юрченко можно путём изученья процессов, текущих на разных языковых уровнях, тем более многие из них уже изложены Колесовым.
Через раскрытие многочисленных эквиполентных пятен в синтаксисе, семантике, в морфологии и фонетике может быть совершён переход к неким примордиальным, родственным санскриту, грамматическим конструкциям и посейчас хранящимся в языке, чей смысл для нас затуманен. Как уже сказано, сделать это можно только одним способом - одухотворением всей формулы 1+3… путём прояснения эквиполентных сновидческих форм в языке через работу с поэтической речью в режиме мистического ноктюрна.
Почему тут важна именно поэтическая речь? Потому что принципиально неверным подходом будет попытка поставить архаические пласты на место подлежащего/сказуемого, их нужно прояснить, и прояснить именно в косвенных признаках современной речи, то есть, не затрагивая смыслообразующих частностей. Например, субъект и предикат – основа любого высказывания, - не могут быть всерьёз переосмыслены принудительным оживлением каких-то архаических форм, поскольку коммуникативная функция речи тогда бы свелась к нулю. К тому же, сама суть поэтического языка состоит в том, чтобы описывать предмет исподволь, окольными путями.



ДОПОЛНЕНИЕ:

6
К сказанному хочется прибавить ещё несколько наблюдений. Размышления о пошаговом переходе языка от главенства одного типа оппозиций к главенству другого типа, неизбежно сопровождает мысль о возможном параллельном процессе – процессе актуализации законов логики в народном сознании. То есть имеется причина считать, что заодно с трансформацией языка в сторону всё большей концептуализации и виртуальности, пошагово обкладывал себя законами логики и наш русский ум.
А.) Эквиполентная «рациональность» покоится на многобожии, вере в мифических монстров, на преклонении перед силой и страхе перед хаосом. Нет ещё ни автономного субъекта, ни действия; мысля, человек и себя самого располагает промеж вещей внешнего мира. Кажется, через него действует что-то другое, пока не осмысленное: иной раз божества, а иногда духи, стихии. То есть мы имеем дело с ситуативным, предметно-образным мышлением как бы слитым в единое целое с незнаемым миром вокруг.
Вот так начиналось мышление. Из четырёх законов логики и в языке и в быту актуализируется пока только один, самый первый закон – закон тождества (А=А). Иными словами с точки зрения логики то, единственное, что концепт эквиполентности, будучи включённым в язык, позволяет понять в окружающей действительности – что А это точно А, то есть наблюдается первое установление связи между словом и эмпирическим фактом, притом что это не означает ещё, что А в то же самое время не может быть Б. Короче говоря, ни закон противоречия (А не равно не-А), ни закон исключённого третьего (или А или Б), ни закон достаточного основания на этом этапе ещё не отражены в языковом поле, читай - в коллективном сознаньи людей.
Отсутствие иерархии делает возможным прибавление к двум единосущным понятиям длинного ряда других понятий, поскольку, так или иначе всё в остатке свяжется воедино. Именно это мы видим в формуле Юрченко, где на последней позиции в тройке представлены  сирконстанты. Задачи, возлагаемые на эти ситуативные признаки, большей частью сводятся к конкретизации общего смысла. Два означенных аспекта – конкретность и ситуативность – в тот самый момент, когда вещи получают имя (фактическое применение закона тождества) дают основу для противопоставления. Так, лето противопоставляется зиме на основании наблюдаемой сменяемости времён года, небо – земле, по той причине, что эта дихотомия наглядна и т.п.

Б.) Теперь посмотрим, чем характеризуется градуальный тип оппозиции, привнесённый Средневековьем...
Вселенная в такой системе координат, рассматривается как единое органическое целое, каждая часть которого отражает весь универсум и связана отношениями симпатии и антипатии с другими частями. Господствует вера во всеобщую одушевленность и в отсутствие сущностных различий между духом и материей, поскольку они связываются в человеке. Мир считается пребывающим в состоянии непрерывной деградации, вызванной отпадением от Бога.
К уже наличествующему закону тождества теперь прибавляется закон непротиворечия (А не равно Б), однако, пока ещё недостаёт закона исключённого третьего, поэтому понятия, хотя и включены в иерархическую структуру, противопоставляются они скорее по этическим, ценностным соображениям, а не логически.

В.) Перейдём к третьему типу. В данном случае понятия становятся максимально отвлечёнными и противопоставляются по чисто логическим соображениям. Привативность вбирает в себя предыдущие два класса «рациональности», актуализируя заодно с ними 3 аристотелевский закон логики. Однако привативность изначально формировалась без учёта закона Лейбница - закона о достаточном основании, который неверно понимается до сих пор.
Александр Дугин резюмирует:

«Приватный строй языка фиксирует такое мироздание, где аристотелевская логика наложена на демокритовскую физику.»

И далее прибавляет:

«Аристотель учил о наличии в любом сущем формы и материи, а также об энтелехии и существовании естественных мест, предопределяющих природу движения. То есть его физика имела ряд характерных градиентных и даже остаточно эквиполентных черт. Но логика (да и грамматика) были построены на принципах, близких к привативной системе. В целом это и создавало средневековую картину мира, предельно наглядно отраженную в схоластике, где мы видим и инерцию эквиполентности (чаще всего либо имплицитную, либо вынесенную в особые герметические и платонические идейные течения, мистику и секты), и преобладающую тринитарную градуальность (собственно классический реализм и томизм), и зародыши будущей привативной системы (францисканцы, номиналисты и т. д.).
Привативность решает проблему Другого вполне оригинальным способом. В ней эта фигура лишается всякого содержания и самостоятельного (как в эквиполентности) и относительного, по касательной (как в градуальности). Другой есть ничто.»

Закон достаточного основания гласит: «…ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым, — без достаточного основания, почему именно дело обстоит так, а не иначе, хотя эти основания в большинстве случаев вовсе не могут быть нам известны».
Особого внимания заслуживает финальная часть фразы – «… хотя эти основания в большинстве случаев вовсе не могут быть нам известны». Данная формулировка косвенным образом отсылает к знаменитой максиме Лейбница о «лучшем из возможных миров». По сути, закон достаточного основания говорит следующее: в поле бесконечных возможностей реально существующим будет только тот мир, который имеет достаточное основание для того, чтобы существовать. То есть Творец реализует наилучший вариант. Другими словами, Лейбниц в качестве первопричины всех причин имеет ввиду Бога, а не ничто. Это отголоски влияния платонической философии. У неоплатоников, а равно и в герметической топике, реально существующий мир скрыт от нас завесой чувственности и если подходить к закону о достаточном основании со всей строгостью, то от материализма надо отказаться. Тогда-то возникает совершенно другая схема – схема 1+3…
Соответственно, актуализация четвёртого закона, правильное его понимание, неизбежно должны привести к актуализации всей формулы.
Спрашивается, как мы пришли к тому, чтобы считать достаточным основанием данные чувств? Кто дал импульс материалистическому толкованию Лейбницевского закона? Виновник - Иммануил Кант. Абсолютизация аристотелевских законов логики, согласно Канту, делает невозможным ответ на самые фундаментальные вопросы философии, а значит - ограничивает наше познание, которое наталкивается на противоречия (антиномии чистого разума) и застревает. Потом, отвечая Канту, Гегель вроде бы находит решение: он предлагает заменить закон исключённого третьего на закон синтеза (снятия противоположностей), то есть предлагает модель близкую той, которую мы находим в формуле Юрченко.
Однако исторически до сих пор всё складывалось так, что побеждала версия Канта.

7
Необходимо ещё раз подчеркнуть, что предыдущие языковые матрицы привносились на русскую почву извне, каждый раз вместе с новой мировоззренческой системой. Градуальность связывается Колесовым с новой азбукой (кириллицей) и принятием православия, привативность - с введением сначала в интеллектуальный дискурс, а затем в политическую и бытовую жизнь, научной атомистской картины мира, которая в России оказалась тесно связанной как с марксизмом, так и с либерализмом. Соответственно для внедрения новой грамматики необходима иная комплексная «магическая» система, парадигма общего мировоззрения, основанная на герметике и неоплатонизме, поскольку именно эта философская традиция способна раскрыть внове три предыдущие, сформировав таким образом четвёртую парадигму, возможно, последнюю.