Круговорот. Повесть. Строго 18 плюс. Глава 5

            Зоя полежала неподвижно, так и не сумев заснуть. Ощутила тянущую боль внизу живота, терпимую.
            К соседке напротив зашла медсестра поменять пеленку, Зоя спросила ее:
            - Вы не знаете, когда мне можно вставать.
            - Я не компетентна давать такие рекомендации, - ответила та.
            - А если бы вы давали совет? – не успокоилась Зоя.
            - Да хоть сейчас вставай, - уже весело ответила мед сестра, - смотрите, какая она уже после наркоза! Обычно мы говорим не вставать два часа, - закончила она тираду и ушла.

            Зоя продолжила лежать. Попробовала еще раз заснуть, не вышло. Стало жарко, низ спины вспотел, она потрогала его рукой и тут только поняла, что под ней лежит одноразовая пеленка, такая же, как у других девочек после операции. Такие пеленки обычно подстилают младенцу на пеленальный столик. «Зачем она мне сдалась, - подумала Зоя, - вот от чего я потею». Она проверила наличие трусов, они же с прокладкой, приподнялась и вытянула из-под себя пеленку. Оказалось, что на пеленке кровь. «Надо же, - удивилась Зоя, - странно. Наверное, пока трусы надевала так вышло». Как именно она их надевала, она не помнила. Снова приподнялась на полумостик и подсунула пеленку обратно, хорошенько ее расправив. Внизу живота тянуло, побаливало, но терпимо, как при месячных, пару раз ощутила что-то подобное толчкам, вспомнила слова анестезиолога о том, как матка будет сокращаться.

            Пришла высокая стройная медсестра с металлическим лоточком и планшетом. Подошла к столу рядом с Зоей и поставила все принесенное.
            - Вы не могли бы дать мне очки, - попросила ее Зоя.
            Она подала.
            - Спасибо вам огромное! – от души поблагодарила Зоя.

            - Значит так, девочки, - сказала медсестра решительно, - сейчас будем делать уколы.
            Она посмотрела в планшет. Оксане, Ире и Наташе сделала в живот. Потом спросила:
            - Кому обезболивающее?
            Ира сразу откликнулась:
            - Мне пожалуйста, - попросила она.
            - А вам делать? – спросила Наташу.
            - Я не знаю уже, - ответила та, - болит. Делайте, наверное.
            - Мне не надо, - тихонько отказалась Зоя.
            - Если понадобится, позовете, вот кнопка, - ответила ей медсестра.
            - А антибиотики? – спросила Оксана, - доктор говорил нам про антибиотики.
           - Да, - подтвердила Наташа, - он обещал.
            Медсестра порылась в шприцах с лекарством, посмотрела в планшет.
            - Не вижу назначений. Бывает так, что врач назначил, но назначения еще не пришли, я посмотрю, если появятся, то попозже зайду.

            Принесли вечерний кефир.
            - Кому кефир, девочки? – прокричала от дверей крепкая плотного телосложения буфетчица и прошла на середину палаты, высоко поднимая руку с литровым пакетом кефира, будто бы призывая такой демонстрацией к его употреблению.
            - Можно мне? – сразу встрепенулась Зоя, но вспомнив про 40 минут после наркоза и не зная, прошли ли они, зачем-то добавила, - я потом его выпью.
            - Когда? – грозно спросила буфетчица.
            - Ночью, - утвердительно ответила Зоя.
            Буфетчица налила кефир в протянутую Зоей лежа чашку. Всего половину! А кефир казался ей таким соблазнительным в тот момент. И тут Зоя видит, что буфетчица, протягивает руку с пакетом в ее сторону, она, конечно, придвинула чашку. Буфетчица удивленно на нее посмотрела. Тогда Зоя поняла, что буфетчица вытянула руку с пакетом навстречу чашке ее соседки Нины.
            - А это все уже, - с сожалением пролепетала Зоя, и добавила тише, - норма видимо. Буфетчица набрала воздуха в грудь, собираясь ей что-то разъяснить, но Зоя сразу прервала ее возможную тираду словами «нет-нет, я ничего не говорю» и подтвердила свои слова отрицательным качанием головы. Поставила кефир на тумбочку. Буфетчица налила кефира остальным и удалилась. В палате послышалось чавканье и прихлебывание. Потом девочки по очереди пошли мыть чашки. Зоя решила выпить кефир все же чуть позже, когда пройдет побольше времени после наркоза. Проглотила слюни. Пить не хотелось. Есть в общем-то тоже. Но сложившаяся «кефирная» ситуация вызывала стадное чувство. Зоя потрогала чашку с кефиром. Чашка была просто ледяной. Разочарование в возможности выпить его принесло облегчение.
            - Какой холодный кефир, - все же не удержалась она от обсуждения этой темы. Я такой пить не могу. Вообще не представляю, как вы его выпили.
            - Да, кефир у них из холодильника, - подтвердила Нина.
            - Я маленькими глоточками по чуть-чуть, - оправдывалась Оксана.
            - Нет, я точно не могу, - завершила Зоя «кефирную» тему.

            Помолчали. То одной, то другой соседке звонили родные поговорить вечерком. Зоя тоже «посидела в телефоне». Времени было уже больше десяти вечера, когда бывает отбой. Но в коридоре девочки из других палат, сидя на кушетках, что-то весело обсуждали, пока к ним не подошла медсестра.

            - Так, что это мы тут сидим? - грозно прокричала она им, подходя ближе и выключая в коридоре свет.
            - Мы писить тут в очереди сидим, - сквозь смех, но пытаясь сделать голос жалобным, прощебетала одна из веселившихся.
            - Какое «писить»! – еще более грозно, но тоже сдерживая веселые нотки в голосе, - старательно прокричала медсестра, – по камерам видно, - Зое показалось, что в этот миг она махнула рукой в определенном направлении, указывая, вероятно, на камеру, - сидите тут два часа уже, «писить» им. Отбой! – придав голосу первоначальные грозные нотки завершила она. Девочки со вздохом поднялись. Шум затих.

            Оксана пошла чистить зубы. Причесала волосы у зеркала, по просьбе Зои выключила общий свет над столом. И хотя лампы над кроватями все уже давно выключили, в палате не стало сильно темнее, чем было, потому что окна ее были расположены прямо над приемным отделением, куда заезжали машины скорой помощи. И этот въезд был очень хорошо освещен яркими современными солнечно-желтыми фонарями. Часть их света проникала в окна через жидкую завесу вертикальных тканевых жалюзи. Регулярно и часто бегали по потолку синие отсветы мигалок машин скорой помощи, приезжавших одна за другой, буквально, каждые пять-десять минут.

            Зоя написала родным сообщения о том, что ложится спать, прочла ответные пожелания доброй ночи. Положила очки на тумбочку, куда легко могла дотянуться, еще раз потрогала чашку с кефиром – без изменений, ледяная. Снова проглотила слюни, подумала про скудный завтрак, что был сегодня в одиннадцать утра, и решила спать так, чтобы не вставать пока лучше с кровати. Но одну задачу она все же должна была выполнить: поменять прокладку на огромную урологическую и избавиться от проклятой пеленки. Повернувшись на бок, Зоя обнаружила, что легко дотягивается не только до дверцы тумбочки, которую сразу и открыла, но и до пакета с вещами. Так что Зоя выполнила поставленную задачу, не вставая, добрыми словами вспоминая мамины наставления насчет казавшихся не нужными урологических прокладок, что ей выдавали по социальной линии: «Возьми, путь будет запас!». После этого счастливая от того, что лежит в чистоте, и сухости, решила спать. Матрас был средний по шкале оценки его качеств, но вот подушка… Она была каменная. Зоя попыталась придать ей нужную форму, но у перьевой подушки, пожалуй было одной только это название. Вместо перьев, ней были одни колодки. Зоя сдвинула ее всю куда-то наверх и, подтянув себе край, попыталась устроиться на нем.

            Нина уже надела маску для сна и ворочалась на соседней с Зоей кровати. Наташа кашляла. Оксана рассуждала о том, что может храпеть ночью и предлагала в этом случае толкать ее. Ира с ней соглашалась не в том, чтобы толкать, а в том, чтобы в подобном случае с ней поступали также. «Спокойной ночи» никто друг другу не желал. Наверное, девочки были все же слишком мало знакомы для таких дружеских пожеланий, даже не смотря на рассказ Наташи. Зоя вспомнила, как много лет назад она вот также ночевала в больничной палате. Тогда она болела воспалением легких. В терапии лежали относительно долго неделю-две, успевали познакомиться и наговориться вдоволь. «Тогда желали друг другу спокойной ночи», - подумала Зоя и вспомнила, что ее соседка по кровати вслух читала молитвы перед сном на неизвестном ей языке, все в палате злились на нее за это, а Зоя привыкла тогда засыпать под ее бормотание. Неприятно ей стало от этих воспоминаний, да и на душе было тоскливо.

            Зоя отвернулась от окон к столу, легла на правый бок. Низ живота побаливал, но не сильно. Хотелось есть. Она знала, что с таким чувством трудно заснуть, но была настроена решительно в этом вопросе. Больше всего мешал катетер в правой руке. Его оставили после операции. Полностью распрямить руку было больно, а полусогнутую – нужно было как-то пристроить к каменной подушке. «Это тебе не дома», - подумала Зоя, и действительно тут не было мягкой игрушки, серенького Волчика, отданного дочкой как раз для подкладывания под руку перед сном.

            Заскрипела кровать Нины, поворачивавшейся с боку на бок, потом послышался скрежещущий скрип металла об батарею, видимо, кровать была максимально придвинута к ней. Кровать Зои тоже скрипела, она поняла это, когда поворачивалась на бок. Тяжело и болезненно тянулась ночь, бесконечно мелькали огни скорых, светили желтые фонари, скрежетали кровати, храпели люди. Зоя провалилась в какой-то неглубокий, поверхностный сон, не известно сколько длившийся, старалась вгрызться в него, удержать, но и сама ворочалась с боку на бок на предательски скрипевшей кровати. Затекала и болела тянущей болью рука с катетером, тянуло низ живота, матрас, будто, становился все жестче, подушка, словно бы сильнее каменела, а фонари с улицы все настойчивее заглядывали в палату и светили среди ночи прямо в глаза.

            Измучившись многократными усилиями заснуть во что бы то ни стало, Зоя наконец решилась посмотреть на часы в телефоне. Было около пяти утра. Это ее обрадовало. Она в очередной раз повернулась на бок, в очередной раз послушала скрип кровати, заснула кое-как ненадолго и опять открыла глаза. Нина вертелась на кровати с боку на бок, резко накидывая на себя одеяло. Зоя пыталась не злиться: «Наверное, у нее все болит», - думала она. Посмотрела на часы в телефоне – пять сорок. «Это очень хорошо, можно уже пойти сдавать мочу», - решила она, но теперь, под утро, хотелось спать. Зоя прикрыла глаза еще ненадолго. Стало пять пятьдесят. Закрыла еще. Стало пять пятьдесят пять. «Пора», - решила она, и теперь только, первый раз после операции, села на кровати. Кое-как с трудом прибрала волосы и заколола заколкой, очень мешал катетер, рука от него ныла. Неожиданно ее тихонько приветствовала Ира:
            - Ты проснулась, Зоя? – задала она риторический вопрос, - а то тебе уже мочу пора сдавать.
            - Да, спасибо, - ответила ей Зоя сонным голосом, - сейчас я уже пойду. Было приятно проявление тепла и заботы.

            Вернувшись в палату после сбора анализа, Зоя обнаружила чашку с кефиром у себя на тумбочке. Удивительно, но он все еще был каким-то холодным, и с утра его совсем не хотелось. «А еще чашку протягивала – налейте мне побольше», - со стыдом подумала Зоя. Вылив кефир, пришлось признать свое поражение в борьбе за то, чтобы его выпить. Но теперь с ним было покончено насовсем.

            Зоя понесла анализ мочи. По пути, на дальнем посту, стояла мед сестра. Зоя спросила ее, нельзя ли снять катетер, на что медсестра ответила, что это только с разрешения врача. Ответ, конечно, опечалил, но ничего не поделаешь, придется потерпеть.

            На столике, про который говорила вечером медсестра, лежали распечатки направлений на анализы с фамилиями, Зоя нашла свою, поставила на нее баночку. С чувством выполненного долга направилась к столу, расположенному возле входа в столовую-буфет. На столе стояло два старинных алюминиевых чайника, литров на пять каждый. Оба холодные, конечно, в шесть утра. На одном кривыми красными буками было написано «заварочный», на другом – «кипяток», он был почти пустой, а надпись будто бы говорила с издевкой – «Кипяток». Зоя налила немного из заварочного чайника светлой заварки, с отдельно плавающими в ней небольшими чаинками в ту самую недавно отмытую чашку. Добавила «кипятка». Подумала, что чашка маловата, хотелось пить. Она догадалась попить прямо на месте. Чай был ледяной, чуть терпкий, совсем неприятный. Но Зоя долила в чашку такой же жидкости и понесла добычу в палату.
            На тумбочке все еще лежали три небольшие квадратные печеньки, взятые ею вчера на полднике «про запас». Теперь они стали прекрасным завтраком. Зоя постелила оделяло на холодный стул, и села за стол. Решила написать мужу на случай, если он, как часто бывает, не спит в это время, что с ней все в порядке. Он и вправду не спал. И дочка, как выяснилось, тоже. Видимо, волновалась, за маму, поэтому вскочила, по словам мужа, в пять утра! Договорились, что они лягут спать дальше, если получится, а Зоя напишет насчет выписки, когда выяснится, что и как будет и, главное, во сколько. С этими приятными хлопотами она принялась за холодный завтрак, размачивая печенье в чае, чтобы не хрустеть им с утра. Нина, Оксана и Наташа еще точно спали. Попив и поев, Зоя почувствовала тяжесть в желудке, так что хорошо, что завтрак не был обильным. Правда есть при этом хотелось в каком-то странном сочетании с чувством легкой тошноты.