Ссора

- А какие мужчины тебе нравятся?
- Прямая противоположность тебе.
Он сразу сник как будто на него вылили ушат с холодной водой. Согнул в локте руку, уронил на нее, с видом горемыки, голову и посмотрел в окно. Пауза вязкой тишиной заполняла комнату.
- Ну, я не знаю, - наконец произнес он.
 - О чем ты не знаешь? Что ты не знаешь? – Распалялась я.
- Не знаю, чего ты хочешь. - И опять этот бегающий взгляд в поисках ответа.
- А ты знаешь сам, чего ты хочешь? – Нападала я.
И как на торжественном митинге, с нажимом, на одной, срывающейся ноте, выдержала речь:
- Что говорить о великом, если ты даже в малом не можешь принять решение. Вот тебе пример. Идем в магазин, спрашиваю – что взять на ужин? Ты долго думаешь, глазами выпрашивая подсказки. Помогаю – картошки или пельменей. Ты мнешься, тянешь паузу, будто от твоего выбора зависит жизнь всего человечества, и говоришь: «Наверное, картошки». «А, может быть, лучше пельменей?», - подначиваю тебя. «Да, наверное, лучше пельменей» - радостно соглашаешься ты. Глазами благодаришь за то, что я тебя освободила от принятия такого сложного решения. Но я вхожу в азарт и продолжаю: «А я все-таки предпочитаю картошку». Ты мигом, совершенно спокойно, отвечаешь: «Хорошо, давай картошки». И так можно продолжать до бесконечности. Неужели это так трудно, понять, что ты хочешь. Ну, хотя бы на ужин?
- Я хочу того, что хочешь ты, - строго смотрит он на меня.
 И мне становится неловко, как в тесной, не по размеру одежде. 
Мы выясняли отношения уже полчаса. Повод для ссоры был тот же, что и полгода назад – сосед снизу. Звали его Вадим – долговязый, как кипарис, с холодными, рыбьими глазами холостяк. В нашу более – менее благополучную семейную жизнь он ворвался с гремящей камнепадом поп-музыкой. Безвкусной, вульгарной, примитивной. Благодаря мощным усилителям - такие, наверняка используют при массовых скоплениях народа - она проникала через пол, взгромождалась на стены, распадалась на низкие звуки и заполняла все наше жизненное пространство. Эффект был потрясающий – как при землетрясении: монотонный гул, толчки, грохот. От этого стекла, люстра, посуда издавали тревожный звон. Поток тяжелых звуков заставляли вибрировать тело. Остры иглы вонзались в уши. Уснуть было невозможно. Читать, смотреть телевизор, разговаривать – тоже. Нервный, как набат колокола, стук по батарее не помогал. От этого Вадим только прибавлял громкость. Мирные переговоры ни к чему не привели. Он заявил, что его квартира – что хочет, то и делает. Каким образом можно было урегулировать конфликт, не знала. И подключила к операции «тишина» мужа. Мишу – ведущего архитектора города. 
Миша сначала долго меня успокаивал, говорил, что я драматизирую ситуацию. Потом нехотя спустился на этаж ниже. Вернулся через два часа заметно под градусом. И сообщил хорошую новость: мол, Вадим согласился приглушать звук своих приемников с 12 ночи до 7 утра. В остальной отрезок времени он имеет полное право наслаждаться любимой музыкой.
Но комендантского часа он не выдержал. Сразу же после переговоров прибавил громкость.
И я во всем обвинила Мишу. Потому что это из-за него я не могу спать спокойно. Потому что он - настоящая рохля. Не может прищучить какого-то болвана. А все делается очень просто - надо набить ему морду. Вадиму. И заодно Мише. Потому что какой он мужик, который не может защитить женщину. Не от преступника, хулигана, разбойника. А от громкой музыки.
Но ссора увела нас в сторону, к вопросу – что он хочет.
А чего хочу я? Не знаю. В детстве знала. Очень хотела велосипед. Чтобы стоя, с силой нажимая на педали, подставить лицо ветру и, приминая густую, длинную траву, взобраться на высокую гору. А там набрать в легкие воздуха и бросить в пустое небо словами:
- Люди! Это я!
Крикнуть так громко, чтобы слова закружились по воздуху и, дробясь на разбитые звуки, раскатились по земле.
Велосипед мне не купили. Купил Миша, через год после свадьбы. Мне тогда исполнилось 25 лет.
Еще очень хотела научиться кататься на коньках. Чтобы постичь смысл опасности - быстрого, стремительного движения по тонкому льду.
Коньки мне не купили. Купил Миша. На 26-й год моего рождения.
Хотела куклу, как у Светки из 2-го «Б». Красные туфли на каблуках. Шапку – ушанку из кролика. Блестящий пенал. Пианино. Теннисные ракетки.
Ничего этого у меня не было. Зато есть сейчас. Велосипед, востребованный в лучшем случае один раз за лето, покрылся пылью. Коньки давно затупились. Пианино издает жалобный стон, требуя настройщика. Разного цвета туфли вышли из моды.
-Почему заветная мечта, став реальностью, становится хламом? – проговорила я вслух. И посмотрела на него, как на потрепанную ветошь. Он так и выглядел – помятым от ударов моих слов. Вытер лицо руками и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
И не надо. Я и без него знала ответ на поставленный вопрос. Потому что стремление к цели важнее самой цели. Потому что движение вперед увлекательнее привала. Потому что мечта – это неверное представление о том, что ты хочешь. Если она исполняется, это не мечта, это план. Было бы скучно жить, если можно получить все, что хочешь. Надо придумать другую мечту.
Я, стараясь не шуметь, медленно подошла к нему. Прижалась к плечу и извинилась:
- Мне стыдно от того, что не умею ценить твою любовь. Требую того, на что ты в принципе не способен. И не могу, в отличие от тебя принимать тебя таким, какой ты есть. Потому что я тебя не люблю.