Рассказы из жизни. Детский комбинезончик

Анна продавала комбинезон внука на «Авито». Мал стал, внук родился богатырем, почти пять кг, и рос очень быстро.
Дочери пришлось вернуться на работу. Свой бизнес требовал личного внимания. А внука торжественно оставили на бабушку. Бабушка была очень рада.
А что делать? Жизнь такая. Как в сказке про дудочку и горшочек. Или играй на дуде, чтобы ягодки лесные показались, или ищи их сама с горшочком в руках. Так и у деток: или работай, чтобы было на что жить; или сиди дома, но тогда ничего от жизни не требуй.
Мария позвонила рано, девяти еще не было. Анна только-только отправила своих на работу и готовила кашку манную годовалому Артемке на завтрак. Тот сидел на своем детском стульчике возле стола и громко барабанил по нему ложкой. А рядом мопсиха Лола то и дело переворачивала свою миску со звоном, тоже требуя еды. Весело.
- Я живу недалеко и часто гуляю с коляской на соседней аллее. Можем встретиться там. – сказала Мария. – Вы к двенадцати успеете?
- Да, конечно. Я тоже выйду с внуком к этому времени.
Так и договорились.
Ровно в двенадцать Анна ждала Марию на лавочке, Артемка сидел в прогулочной коляске, разглядывая новую игрушку, которую бабушка специально приготовила для него, чтобы была возможность поговорить с покупательницей.
- В принципе, меня устраивает комбинезончик. И цвет такой — нейтральный. И почти новый. - Машина дочка тихо посапывала в большой коляске.
- Он, когда носил его, ходить еще не умел, поэтому особо и не пачкал, лежа в коляске.
- А сейчас ходит?
- Да, ровно в одиннадцать месяцев пошел. Сейчас ему год и три скоро будет. - Артемка мило улыбнулся, глядя на тетю, оставив на пухленьких щечках ямочки. Как понял, что говорят про него.
- Нам только полгода, и мы маленькие.
- Это девочки. Они и должны быть миниатюрными. - улыбнулась Анна.
Девушка расплатилась, но уходить не стала.
- Разрешите мы с Вами посидим. Скучно. Тут только вечерами мамы выходят с детками. В это время они у детской кухни отдыхают.
- Да. Мы тоже когда-то бегали на детскую кухню. Дочь у меня грудной долго была. Молоко, творожок себе брала. Потом ее прикармливала. Хотя она не любила с кухни ничего. Она и сейчас капризная к еде.
- Нет, я всё ем. И дочь грудью кормлю.
- Моя дочь полгода кормила, а потом… потом бизнес.
- А я так еще и не поработала. Закончила институт, и вот сразу...
- Вы, наверное, ровесницы с моей Наташкой? Ей 25 в этом году.
- Да, мне тоже в сентябре, 21-го. Прямо в Рождество Богородицы. Мама меня и назвала в честь нее Марией.
- А родились Вы… в нашем городском роддоме?
- Да, конечно.
- И маму вашу Еленой зовут.
- Да, Вы знакомы?
- А фото у Вас ее есть? Так, чтобы точно убедиться.
- Конечно. – Мария достала телефон и показала фотографию мамы.
- Ой, Леночка! Как изменилась. Мы с Вашей мамой вместе рожали. А потом лежали в одной палате. Тогда неделю в роддоме держали, а не как сейчас – три дня, и выписка. Мама твоя героиня, тебя… Извини, что на «ты».
- Ничего. Тем более получается, мы давно знакомы.
- Да, давно. Она в роддоме, кроме тебя, еще пятерых кормила! А грудь у нее далеко не большая была.
- Я слышала эту историю. У нее и сейчас она не большая. – усмехнулась Маша. – Но она не обижается. Говорит: «Что есть, то есть».
- Мы и потом, после роддома, с твоей мамой гуляли вместе. Вот тут.
- Я теперь со своей семьей тут живу. – дочка у Марии немного закапризничала, и она перешла на более приглушенный разговор, качая коляску. - Это квартира моей прабабушки. Она мне ее оставила. Мы когда-то с ней жили вместе. А потом родители переехали в свою.
- Вот когда они переехали, мы связь и потеряли. А так, пока с колясками гуляли, вместе были. Помню, Елена все коляску твою тряпочкой протирала. Хотела продать. А меня ругала, что я к коляске отношусь слишком потребительски.
Я не собиралась ее продавать. Коляска была далеко не новая, но в хорошем состоянии. А за копейки продавать смысла не было. Мы ее потом брату мужа отдали, он еще кому-то.
- Нет, я тоже эту берегу. Муж новую купил, дорогую. Хочу вернуть деньги, продав ее. Хоть часть. Желательно большую. Комбинезон первый раз у кого-то купила. А так всё новенькое. Да и вещей сейчас намного меньше надо.
- Да, памперс наденешь, и ползунки не стоит часто менять. Уже легче. А из комбинезонов детки быстро вырастают. Их не накупишься.
С нами, помню, еще одна девушка лежала. Нам тогда с мамой твоей чуть за двадцать было, а этой молодой мамочке семнадцать только-только исполнилось. – продолжила Анна свои воспоминания после небольшой паузы. - Ох, намучились мы с ней, пока не попросили ее переложить в другую палату. Три дня к ней ее дружки приходили. И с утра до вечера она исчезала. Забегала только малышку покормить, и то только тогда, когда мы ее найдем и скажем. Лежали на первом этаже, так она все дни, сидя на подоконнике, проводила, а дочка ее целыми днями кричала, наших будила.
- И сейчас есть такие, а то еще хуже. Я перед родами лежала недели две в больнице. Гемоглобин низкий. Палаты на две роженицы. Я лежала с девочкой после ЭКО. Представляете, она всю беременность в больнице. Десять лет с мужем пытались забеременеть, и никак. И только стали думать, как взять малыша из дома малютки, последний раз решившись на ЭКО, как все получилось. Вот она и берегла себя.
А рядом в палате лежала моя соседка по дому. Третьего ждала. Вот нет справедливости в мире. Дети ей совсем не нужны, орет на них постоянно. С мужем пьют, гости у них живут просто. Дети во всем грязном гуляют. Из опеки проверяющие придут, они им красоту покажут. А так в их квартиру и входить не хочется. Она там убирается раз в год. И я не удивлюсь, если на третьем они не остановятся.
Дети, конечно, не при чем. Их жалко просто. Она каждую беременность пьет, курит, а потом удивляется на болезни детей. Дотации разные себе выбивает за их инвалидность. И ведь таких государство поддерживает еще. – было заметно, что Машу волнует эта несправедливость.
- Да, это проблема. – вздохнула Анна.
Пора было идти обедать, кормить своих малышей. Анна попрощалась с Марией, передав огромный привет ее маме, разрешив Марии сфотографировать себя.
Все шло своим чередом.