Визит старого друга

Нежарким июньским утром, прямым рейсом Дромстед - Каптолария, в Гросландию прибыл гость из нейтральной Дромии - репортёр газеты «Дромстедский Курьер» Адам Шед.
Целью журналиста не были ни знаменитые дворцы, ни музеи, ни прочие красоты столицы.
Пригубив - скептически хмурясь - кофе в бистро «Победа», слева от транзитного зала, он продолжил свой полёт; и спустя некоторое время приземлился уже в аэропорту города Иррграда.   

…Таксист Адаму попался разговорчивый. Причём говорил всё больше в негативном ключе. Он всех ругал: муниципальные власти Иррграда, международный бойкот Гросландии, Вестландию, Океанию и прочие страны, но пуще всего Остландию.
Услышав же, что Адам прилетел из Дромии, завопил:
-Дромия - это круто! Вы красавчики, ребята! Единственная нормальная страна в этом грёбаном мире. Ну, кроме нас, конечно.
Адам попытался навести разговор на военные действия на юго-западном фронте, но водитель вдруг резко сник. Видимо, эта тема ему не нравилась.
Тогда пассажир принялся глазеть в окно. А пейзаж за окном был настолько удобен для глаза и до боли знаком, что у него что-то засвербило внутри и даже стало немного подташнивать.
-Невероятно… - прошептал Адам. -Ничего не изменилось. А, нет, местами всё же изменилось. Какие-то новые здания выросли… Но всё равно - этот город узнаваем. И самое удивительное - что он по-прежнему существует.
Не могу поверить. Мне казалось, что раз я уехал, он исчез, стёрся с лица земли. А то, что я разговариваю с людьми, которые по-прежнему живут здесь, вижу фото и видеорепортажи - это всё лишь какая-то мистификация.
А оказывается, Иррград никуда не исчез и не испарился. По крайней мере, пока. Вот он! Такой же пыльный, помпезный, провинциальный и претенциозный, каким был всегда.
Чувствую ли я ностальгический восторг встречи с родиной? Да я бы не сказал… Какое-то щемящее чувство, безусловно, есть, но в нём больше неловкости, чем слезливой радости. Похоже на ощущение, когда бабушка показывает детские фото, где ты с голым писюном - одновременно и твоей новой девушке, и твоему заместителю.
***
В номере отеля Адам швырнул в кресло наплечную сумку, которая была всем его багажом, плюхнулся прямо в одежде на кровать, взял телефон и набрал номер.
-Здравствуй, Стелла.
Трубка испустила вопль.
-Адам!! Божечки! Куда ты пропал? Почему ты не звонил мне несколько лет?
-Это потом. Сейчас о более важных вещах. Угадай, где я?
-Только не говори, что в городе…
-В гостинице «Победа» на Центральном проспекте.
-Не верю! Ты меня разыгрываешь.
-Клянусь своими нерождёнными детьми.
-Нет, правда?
-Да!
Голос в трубке снова закричал что-то бравурно-невнятное.
-Я здесь на один день.
-Так коротко?
-Да. Мне нужно взять интервью у одного типа. Ещё я хочу повидаться с Дроганом и побывать в нашем институте; может встречу там кого-то из профессуры. Вдобавок не откажусь погулять в разных местах, которые когда-то любил.
-А где же я в этом твоём плане? - теперь женщина звучала обиженно.
-Я предлагаю тебе сопровождать меня по всем кругам. Провести вместе этот мой «один день в родном городе».
-Ну конечно!
-Ты согласна?
-Неужели ты во мне сомневался?
-А что скажет муж-военный?
-Его с утра вызвали в часть. Я буду готова через полчаса.
-Я заеду за тобой на такси. Адрес помню.
***
Адам Шед и Стелла Штерн брели, гуляючи, по Аллее Победителей (бывшей Красной Аллее). Солнце пригревало и жизнь была прекрасна.
-Надо же… я читал об этом в репортажах своих коллег, но не верил, что такое возможно…
-Ты о чём?
-Здесь у вас совершенно не чувствуется война. Как будто бы её нет.
-Так нет никакой войны, Адам! Это всё пропаганда «коалиции стран» - Вестландии и Океании.
-Ты шутишь? Каждый день гибнут люди - ладно, понимаю, вам не жалко чужих, но мрут пачками именно ваши люди. Солдаты: новобранцы, резервисты, ополченцы. При этом они ещё убивают жителей Остландии. А ваши бомбы взрывают их жилые кварталы. Вокруг вас - кровь, грязь, визг снарядов, взрывы, оторванные руки и ноги, разорванные животы и рваные кишки, и смерть-смерть-смерть, которую вы сеете. А здесь? Тополя шелестят, детки бегают и щебечут, птички летают и какают, собачки виляют хвостом и приносят палочку… Дамы и господа то фланируют, то кофе пьют. Идиллия!
-Всё это не совсем так, Адам. Есть разные трактовки событий. Ты излагаешь версию «коалиции стран». Да, мы проводим ОВК…
-Кого вы и куда проводите?
-Освободительную Военизированную Кампанию. Наш Председатель ждал до последнего: так он не хотел её начинать. Но иначе было нельзя. Хунта из Горска напала бы на нас.
-Хунта из Горска? Это ты о правительстве страны, которую вы утюжите тонными бомбами?
-Но это правда!
-С чьих же слов ты всё это поёшь, бедная Стелла? Мужа? Или ваших газет?
-А что твоя газета? Ведь ваша Дромия не вступила в «коалицию».
-Если бы ты знала, как я возражал против такой позиции своей страны. Считал и считаю её национальным позором. Но с другой стороны именно благодаря нашему нейтралитету я сейчас могу быть здесь.
-Ладно, Адик. Давай не будем обо всём этом. Ты же хотел гулять по родному городу, а не ссориться. Лучше расскажи мне, каковы твои первые впечатления.
-Уговорила. Не будем ссориться.
Адам остановился и закурил.
-Что это такое? - укорила его Стелла. -Ты ведь давным давно бросил!
-А… как бросил так и начал. Уже больше года назад. Жизнь нервная.
Он выпустил струйку дыма.
-Знаешь, я раньше часто представлял себе свой приезд в Иррград. Рассказать?
-Давай.
-Значит так… Фантазия. Я - какая-то немыслимая знаменитость. Приезжаю в родной город после долгого отсутствия. Наверное, что на поезде. Вокзальная площадь украшена цветами, надо всем городом реют праздничные флаги. На здании вокзала мой большой портрет. Детский хор поёт в мою честь ораторию. Толпа встречающих размахивает транспарантами «Дорогой Адам, добро пожаловать домой». Выхожу из поезда весь в белом и иду по красной ковровой дорожке, улыбаясь направо и налево и пожимая чьи-то руки, которые тянутся ко мне. Городской голова произносит торжественную речь. Я даю бесчисленные интервью, рассказываю о жизни в дальних краях… ну, в общем, в таком духе. Смешно?
-Мило. Забавно.
-Какое счастье, что я приехал как частное лицо, и никто меня не знает.
-Ты приехал на поезде?
-Нет, прилетел на самолёте из Каптоларии.
-А помнишь, как мы сбежали ото всех и удрали в Каптоларию автостопом?
-Я всё помню, Стелла.
-Всё?
Он улыбнулся.
-Всё.
-И эту нашу беседку в конце аллеи?
-И беседку, и всё, что мы там делали, - подмигнул Адам. - И чего не делали тоже. Не понимаю… Как вышло, что мы тогда так и не переспали?
-Перестань. Не смущай меня.
-Ты первая спросила.
-Попрошу без намёков. - строго сказала Стелла. - Я замужняя женщина.
-Заткнулся.
-То-то же.
***
Жёлтый таксомотор привёз Адама и Стеллу в район новостроек.

-Слушай, я как-то всегда стеснялся спросить. А почему у вас с мужем нет детей? Если это что-то такое… в общем, можешь не отвечать.
-Да ладно, чего уж там. Когда ты уехал насовсем, я сперва долго плакала. Потом очень злилась на тебя. Потом на себя. А потом решила поскорее расстаться со своей девственностью. Короче, пустилась во все тяжкие. Ну и как-то раз… в общем мне неудачно сделали аборт. Ну и всё.
-Извини пожалуйста.
-Всё нормально. Ты же старый друг. И потом - я смирилась. Так даже свободнее.
-А муж?
-Мужикам в этом смысле легче.
-Не скажи… Так, кажется, мы пришли. Пожалуйста ничему не удивляйся и ни на что не реагируй. Что бы ни говорили я или мой собеседник. Я тебе потом всё объясню, главное не вмешивайся.
-Ну что ты меня за дурочку держишь?
-Я тебя прошу, не подведи меня. Улыбайся и кивай.
Двое зашли в неприметный пыльный подъезд, поднялись на один этаж и Адам постучал каким-то сложным синкопированным ритмом.
Бурая железная дверь приотворилась, в щели появился человеческий глаз, и дверь тут же снова захлопнулась.
-Почему вы пришли не один? - раздался глухой бас. - Это провокация?
-Простите, что не предупредил, - крикнул Адам в замочную скважину. - Это моя ассистентка. Я за неё ручаюсь.
Дверь снова открылась и впустила их.
-«Хвоста» не было?
-Нет. Исключено.
-А вы умеете проверяться?
-О, да! Уж поверьте. Знакомьтесь. Стелла Штерн, внештатный корреспондент «Дромстедского курьера». А я Адам Шед. А это…
-Зовите меня Гаргантюа.
Адам посмотрел снизу вверх на статного красивого мужчину с лицом киногероя и сказал:
-Непохожи. На Гаргантюа.
-Это партийная кличка.
-Понятно. Простите за бестактность.
-Проходите в зал.
«Зал» оказался совершенно пустой комнатой с ободраными стенами, в которой стояли два ветхих стула. Гаргантюа усадил на них гостей, а сам устроился по-турецки на обшарпанном линолеуме.
-Это конспиративная квартира, - пояснил хозяин. -Здесь никто не живёт.
-Разрешите начать? - обратился к нему гость.
-Только никаких диктофонов.
-А записи от руки?
-Можно.
Адам открыл небольшой блокнот зелёного цвета.

-Вы лидер движения сопротивления. Ваши акции известны всему миру - возможно, кроме граждан Гросландии, которым нагло и регулярно врут их СМИ. В прошлом году вы провели под арестом… - Адам заглянул в блокнот, - 213 дней?
-214 дней, - сурово молвил Гаргантюа.
-Вас и ваших соратников постоянно подвергают задержаниям, избивают и унижают в тюрьмах, а выйдя на волю, вы снова выходите на Площадь Победы Иррграда с антивоенными плакатами.
-Не только Иррграда. Мы организуем акции во всех городах. Даже в самой Каптоларии.
-Считаете ли вы перспективной вашу тактику?
-Это не тактика. Это стратегия. - Адам подождал разъяснений, но потом понял, что это всё.
-Можете рассказать подробнее?
-Мы регулярно проводим перформансы протеста. Первого марта противники войны по всей стране вышли на улицы с белыми воздушными шариками. Пусть все видят, сколько нас. А второго апреля сделали то же самое, но ночью и с фонариками, которыми светили в небо. В знак того, что мы против войны и убийств. Есть снимки со спутника - очень красиво.
-Считаете ли вы, что шарики и фонарики приведут к смене деспотического режима в Гросландии?
-Мы считаем свою борьбу эффективной. Иначе мы бы не подвергали себя ежедневному риску.
-Вы не думали - как вариант - о вооруженном сопротивлении властям?
-Наше движение конституционное. Мы действуем в рамках закона и отрицаем любое насилие.
-А каково ваше отношение к эмиграции?
-Никогда! - пробасил Гаргантюа. - Мы патриоты и не оставим нашу несчастную страну на растерзание преступникам.
Затем он встал с пола и на секунду вышел в другую комнату.
-Вот. Кстати об эмиграции. Смотрите, какую гадость нашли жители Иррграда в своих почтовых ящиках буквально позавчера.
Он протянул Адаму листок глянцевой бумаги, на которой было что-то напечатано разноцветными шрифтами. Адам прочёл и передал Стелле, пытаясь при этом что-то выразить глазами.

«Проект „Не хочу быть убийцей“. Программа эмиграции в Остландию для граждан Гросландии, не желающих убивать и/или быть убитыми.
Я, главный командир Иноземного Дивизиона Армии Остландии, известный как Вотан, лично, своим словом офицера, гарантирую жизнь всякому, кто придёт к нам под белым флагом. После соответствующих проверок контрразведкой АО вы будете допущены к иммиграционной программе, которая позволит вам интегрироваться в нашу страну. Те из вас, кто захочет добровольно вступить в Дивизион чтобы вместе с нами бороться с деспотией, будут приняты как братья. Всё, что вам нужно сделать - это прибыть к нашим позициям, предъявить эту листовку и назвать бойцам охраны пароль: „Не хочу убивать“.
Мы ждём вас!
Подписано: глав. командир ИД АО Вотан.»

Стелла посмотрела на Адама как безумная, а он ещё раз вперил в неё пристальный взгляд, словно гипнотизируя.

-И что вы думаете? - спросил Адам у Гаргантюа.
-Я уже сказал. Эмиграция для нас морально неприемлема. А тем более сотрудничество с перебежчиками.
-Но вы признаёте, что Остландия - жертва вашей военной агрессии?
Прозвучала мучительно долгая пауза.
-Да.
-Значит, вы желаете Остландии победы?
-Ни в коем случае. Я патриот и никогда не приму поражения своей страны.
-Тогда как именно и чем должна закончиться эта война?
-Миром.
-Прекрасно. И последний вопрос. Вы не боитесь смерти?
-Нет. Это хорошо - умереть за нашу страну!

***
-Адам, что это было? - возмущенно спросила Стелла, когда они вышли из серой пятиэтажки в такой же серый двор без травы и присели покурить на ржавые качели.
-Работа. А ты держалась молодцом! Спасибо!
-Почему ты встречаешься с какими-то придурками?
-Ну я же не знал, что он придурок.
-И вот ради этого ты приехал?
-Отчасти.
Стелла выпустила струю дыма.
-А где ты договорился с Дроганом?
-В Центральном парке.
-Это теперь называется Парк Победы.
-Вот! Я всё хотел спросить: Парк Победы, Проспект Победы, , кино «Победа», гостиница Победа… что это за культ победы? И какая может быть победа, если у вас якобы нет войны?
Стелла напряглась было, но потом догадалась повернуть острую тему в сторону шутки:
-Старый демагог! Ты меня своей болтовнёй не заморочишь!
И шутливо пихнула его локтем в бок.
-Во-первых, я молодой. А во-вторых, здесь больше подошло бы слово «софист».
-Ещё и зануда.
-Не знаю, кто такой Нуд. Я за точность, а не за этого твоего Нуда.
Стелла засмеялась.
-Так что? Ты, вроде, хотел зайти в наш бывший институт? Это по пути.
-Давай.

***
-И снова не верю… Эти стены, это фойе, где мы просиживали столько времени, болтая обо всём на свете.
-Я тоже давно здесь не была.
-И даже этот клён, растущий из центра крыльца. Сколько раз мне всё это снилось! Что я приезжаю сюда…
-Не веришь? Что сбылось?
-Не верю! - признался Адам. - А ну-ка… Погляди, Стелла, это же доцент Фрили! Куда это он бежит?
-Точно! Доцент Фрили, подождите! Вы нас помните?
Низенький человек, похожий на некрупного лесного зверька, замедлил шаг.
-Профессор Фрили, - веско произнёс он.
-О, простите, профессор. Мы не знали.
-Позвольте, э-э-э… вы же мои бывшие студенты. Давненько это было…
-Адам Шед и Стелла Штерн, - помогла ему Стелла.
-Ну конечно я вас помню, Адам и Стелла, могли и не подсказывать. Какими судьбами?
-Я работаю в газете «Дромстедский курьер»…
-Верно, вы же уехали в Дромию. Припоминаю. Ну, и как там, на чужбине?
-Превосходно.
-Рад за вас. А сейчас простите, я тороплюсь в Театр Балета на «Дон Кихота». - Фрили явно тяготился непрошенными визитёрами, но пытался быть любезным. - Я, знаете ли, не пропускаю ни одного  вечера, особенно когда танцует Ракдан. Он наша гордость. А вы любите балет?
-Не люблю и не понимаю. Не отличаю плийе от релевэ и па-дэ-дэ от прочей чепухи.
-Это вы зря. Прекрасное надо любить, ибо оно…
-Какое к свиньям собачим прекрасное, профессор? Ваша страна развязала войну и убивает…
-Замолчите, Шед, - нервно тявкнул профессор. - Я вне политики! И я не желаю ничего этого слышать. Не желаю! Я иду на балет!
-Но это не политика, а кровь и смерть. Вы не боитесь всеобщей мобилизации? Зря. Я слышал, что возрастной ценз подняли до 65. Вам сколько?
-Если у вас ко мне всё, то извините меня. Скоро первый звонок.
-Ещё минуту, профессор. Понимаете, я давно мечтал вам это сказать, - Адам замялся, - в общем, знаете… я очень часто вспоминаю ваши лекции.
-В самом деле? - чуть потеплел Фрили. -Что ж, это приятно.
-…потому что ничего более скучного я не слышал за всю свою жизнь. На ваших занятиях все дрыхли как медведи зимой. Уже тогда я считал, что вы бездарны и глупы.
Улыбка профессора превратилась в какую-то гримасу.
-И вот, четверть века спустя, поговорив с вами всего минуту, убедился, что в свои 17 лет был совершенно прав. Вы тупой кретин, профессор Фрили.
-Да как вы смеете, - вдруг завизжал человечек. -Да вы знаете, что я с вами…
-Что-нибудь не так, профессор? - светло глядя на него сверху вниз спросил Адам. -Кажется, вы собрались меня ударить? Так я вам помогу. Повторяю: профессор Фрили, я считаю вас унылым мудаком. Прошу!
Он замер.
-Идите вы к чёрту, Шед, - боязливо пискнул профессор и резво ретировался.
-Вот это да-а-а! - протянула ошеломлённая Стелла. -Это было круто! Пусть я с тобой и несогласна по вопросам сам знаешь чего.
Адам посмотрел на часы.
-Поехали. Нас ждёт закадычный товарищ.

***
В Парке Победы (бывшем Центральном) было малолюдно. Солнечный свет казался приглушённым. Воробьи чирикали что-то о своём, о птичьем.
Стелла и Адам прошли диагональной аллеей к центральному павильону.
-Эти старые деревья нас помнят. Разрослись, заматерели. Прямо как и мы. Помнишь, мы здесь гуляли? Когда убегали с лекций? Надо же, двадцать пять лет прошло.
-Двадцать шесть. Да-а… А в детстве я катался в этом парке на лыжах. И летом на велике. Странно… тут почти ничего не изменилось. Те же шахматисты, те же дети на педальных машинках… Зелено, покойно.
Адам разговаривал то ли со Стеллой, то ли сам с собой.
-Дети - это были мы. И теперь выросли. А те шахматисты уже давно померли. Ой, божечки, что это?
С голубой скамейки поднялся и пошёл навстречу им тучный человек в несвежем костюме; седой, с глубокими морщинами и чуть кривым ртом.
-Это наш Дро? - прошептала Стелла, - Я давно его не видела. На что он похож… на какую-то развалину, а ведь он наш ровесник.
-Тише ты, - шепнул в ответ Адам.
-Друзья! - толстый старик полез обниматься. -Как я рад! Наконец-то мы встретились! Как же я рад вас видеть! Вот, смотри, Адамище, я ещё не подох и даже пока не спился. Значит всё нормалькИ. А что выгляжу не ахти как - так это я и сам знаю. И мне пл-левать!
-Да нет, Дро, ты в полном порядке, - робко попыталась вставить Стелла, но Дроган перебил её:
-Брось! У меня дома есть зеркало. А вы оба красавчики. Я таких люблю. Кстати…
Он достал из портфеля флягу для вина размером с юбилейный альбом «Реки Гросландии».
-Не тяпнуть ли нам за встречу?
-Что это там у тебя?
-Джин. Настоящий, контрабанда из Океании.
-Прости, дружище, не могу; у меня аллергия на можжевельник, - нашёлся Адам.
-Стелла?
-Нет, что ты, я крепкое пить боюсь.
-Ну, как хотите. Тогда за встречу! Ура!
Дроган запрокинул фляжку.
-Сколько же мы не виделись?
-Этот вопрос всегда задают когда встречаются много лет спустя, - мягко заметил Адам.
-Ты не ответил мне на письмо. Это было года три назад.
-Да. Ты поддержал войну. А я не хотел спорить и ругаться.
-Чушь! Я ненавижу войну. Что ты так удивлённо на меня смотришь? Конечно! Война это плохо, ужасно… когда погибают старики, дети. Женщины. Это моё мнение. И твоё, конечно, тоже. Но на этом общее между нами и кончается.
-Поясни.
-Я давно чувствовал, что в мире назревает большая заварушка. Уже лет десять.
-Странно… я тоже.
Дроган снова отпил из чудо-фляжки и уже не стал её закрывать.
-Мальчики, вы помните, что у нас не принято называть Освободительную кампанию войной.
Адам помрачнел.
-А когда вы бомбите Горск, Светлый, Чартов - это что? Лёгкий флирт?
-Где это всё вообще находится?
-Ты даже не слышала этих названий? Или делаешь вид?
-Не слышала и не хочу слышать.
-Происходят, - вмешался Дроган, - фрагментарные ликвидации военных объектов. Гражданские лица не страдают.
-Девять убитых вчера, четверо сегодня… и несколько тысяч за годы войны. Это не считая военных. Но, наверное, они все не страдали.
-Слушай, ты, друг-нейтрал из якобы дружественной нам страны. Ты приехал сюда вражью пропаганду сеять? А ты знаешь, как они там наших ребят в плену пытают?
-Мальчики, ну не ссорьтесь из-за ерунды.
-Я знаю, что Армия Остландии соблюдает все конвенции об обращении с военнопленными. А ещё никогда не бомбит мирные города.
-Ага. Как же. Щас. Конвенции. Х-уенции. Это же бандиты. Головорезы. Все они. И раньше были головорезами, а теперь у них ещё завёлся какой-то Вотан, - Дроган снова отхлебнул. - Причём это не фамилия, а типа кликухи. Как нонеча говорят - «позывной». Так он, по слухам - ваще зверюга лютый. Всё крошит на своём пути.
-Да, это занятный персонаж, - неожиданно согласился Адам. - Могу рассказать подробнее, если хотите.
-А откуда ты-то знаешь?
-Ты забыла, что я газетчик?
-Неужели ты у него брал интервью?
-Нет, - ответил Адам. - Интервью не брал, врать не буду. Но мой знакомый журналист Ян Морено делал с ним целую передачу.
Адам неспешно закурил, затянулся, и лишь после этого - как и положено опытному рассказчику - заговорил. Дроган прихлёбывал джин и глядел исподлобья.
-На самом деле Вотан очень скрытный. Поэтому известно про него немного. Ну… сам он не остландец, но откуда именно родом - никто не знает. Вступил добровольцем в Иноземный Дивизион АО…
-Так и говори: примкнул к выродкам, - злобно каркнул Дроган.
-…вскоре после того, как вы напали на Остландию.
-Никто на них не нападал! - снова вскинулся Дроган. -Мы начали Освободительную Военизированную кампанию. Как превентивную меру против угрозы от этих варваров.
-Тише, Дро, ты не на митинге, -  сделала ему замечание Стелла.
-Мне продолжать? - поднял бровь Адам.
-А он какой этот твой Вотан - старый, молодой? - вдруг по-женски полюбопытствовала Стелла.
-Примерно наших лет. Значит молодой, - Адам улыбнулся.
-Женат? - зачем-то уточнила она.
-Был. Жену убили.
-Господи… кто?
-Вы.
-Ты что несёшь?
-А ты не помнишь, как вы взорвали детскую больницу в Южанске? Чуть больше года назад. Прицельно разбомбили.
-Не было такого! - закричал Дроган. - Это всё враньё и фальшивка! Доказано!
-Она работала там врачом в онкологии, - невозмутимо продолжал Адам. - Вместе со всеми детишками раковыми и сгинула - беременная, на седьмом месяце.
-Остландка?
-Да, - Адам кивнул и зачем-то добавил, - молодая, красивая. Они познакомились незадолго до того, как Вотан стал главным командиром Дивизиона.
-Это, конечно очень грустно, беременная женщина и всё такое, но… - Стелла осеклась.
-Вот после этого, говорят, он и озверел. Перестал брать пленных, стал жечь всё и всех подряд. Конечно, кучу нареканий получил от своего начальства, но под трибунал пока не пошёл; больно уж хорошо воюет. Ведь это он со своим Дивизионом зашёл на территорию Гросландии и оккупировал приличный кусок; оттяпал у вас добрую половину Иррградского департамента и подошёл почти вплотную к городу. Вот к этому самому, - Адам обвёл глазами вокруг себя, - городу. В котором «нет войны».
-Адамчик, это всё не так, - мягко возразила Стелла. - Ты веришь слухам. Муж говорил, что были какие-то провокации на границе, но…
-И не надоело вам лгать самим себе?
-А вот сейчас он прав! - неожиданно поддержал Адама Дроган. - Чего уж там? Мы же не на митинге. Все знают, что они в пятидесяти километрах отсюда, эти живодёры. Мерзавцы, подонки. Вот кто истинный агрессор. А нам всё врут наши многоумные правители и наши газеты - вместо того, чтобы свернуть этим гадам шею. Все всё знают, но молчат. Она тоже знает, - он кивнул на Стеллу, - будет отрицать - не верь. И скоро всем нам кранты. Кран-ты-ы…
-Кажется Дро напился, - шепнула Стелла Адаму на ухо. -Нам пора.
-Старик, ты что-то расклеился. Давай-ка домой баиньки.
-Кто, я? - пьяно вскинулся Дроган, вскакивая. - Хер-рня!
-Дро, да ты ж еле на ногах стоишь, - захлопотала Стелла. - Давай мы вызовем тебе мотор.
-Вот ещё! Мотор… а куда он меня привезёт, ваш мотор? Прямо в лапы к этим… диви… дивизионам. Херовым.
-Божечки, язык заплетается, ноги не держат…
-Тихо! - цыкнул Дроган и пошёл вперёд, шатаясь, однако нарочито чеканя шаг. Но вскоре упёрся в кусты. -Ой… а дальше дороги нет. Это тупик! Тупик!! Всё пропало!
Он заплакал.
-Тупи-ик…
Адам развернул его за плечи.
-Смотри. Вот твоя дорога. Не плачь!
-Кто? Я? - слезливости вдруг как не бывало. -Я что - баба чтобы плакать? Я офицер запаса! Вот так-то! И если меня призовут, я пойду защищать свою страну. Да-да, пойду на ОВК! И не смотри на меня так, пацифист говняный. Пойду воевать и буду стрелять этих гадов, этих остландцев ненавистных. И перебежчиков вроде твоего как его… Вот оно… Стрелять, стрелять, стрелять! Пока всю эту нечисть не перебью.
Стелла потянула Адама за рукав.
-Пойдём. Дро, тебя точно не нужно проводить?
-Да ну вас обоих! Я сам! - неприязненно отбрыкнулся тот. - Всё, бывайте. Если бог даст - ещё свидимся.
-А вот это вряд ли, - сказал Адам тихо, так, чтобы Дроган не услышал.
-Я голодная! - вдруг заявила Стелла, когда они вышли из парка.
-Если честно, я тоже, - признался Адам.
-Мы совершенно забыли о еде!
-Интересно, наша чебуречная ещё существует?
-Конечно нет. Но я знаю один хороший ресторанчик.
-Надеюсь, он называется «Ресторан Победа»?
-Нет, господин остряк. Он называется «Лорелея».
-Кто бы мог подумать. Тогда я тебя приглашаю.

***
После ужина Стелла сказала:
-Пойдём гулять по набережной! Помнишь, как тогда?
-А пойдём!
…И они до темноты бродили вдоль речки Ирр, наслаждаясь долгими тёплыми летними сумерками, пока не стемнело и не начало холодать.
Адам накинул на плечи Стелле поверх её фиолетовой блузки свою куртку.
-Ну… вот и день прошёл. День родился - день расцвёл - день ушёл.
-Так скоро… - она о чём-то думала и даже едва заметно шевелила губами. -Извини, что не приглашаю тебя к себе. Вдруг муж невовремя вернётся со службы - а он такой ревнивый.
-Да я бы и сам не пошёл. А может, посидим ещё немного в моём номере? У меня тоже есть джин. И даже тоник.
-Как же твоя аллергия? - подколола Стелла.
-А она у меня, - рассмеялся Адам, - дневная.

***
-Можно было, конечно, внизу, в баре, но в здесь как-то интимнее. Да и джин у меня лучше. Тебе с тоником и со льдом?
-Да, пожалуйста.
Адам смешал коктейли и, подойдя к креслу, в котором примостилась Стелла, протянул ей напиток. Она поднялась ему навстречу.
-За нас?
-За нас!
Они выпили, Адам поставил бокал на столик, после чего вдруг решительно расстегнул вернюю пуговицу фиолетовой блузки. Стелла посмотрела ему в глаза и ласково отвела его руки.
-Не надо, милый. Не стоит. Слишком поздно что-то менять. Давай оставим всё как есть.
Но он, казалось, её не услышал, и так же уверенно расстегнул вторую пуговицу…

***
-Ох, божечки… Это немного напоминало изнасилование, но знаешь - мне понравилось. Люблю когда так вот «ж-жах-х!» А не «сюси-муси…»
Стелла часто дышала.
-И зачем мы тянули с этим двадцать пять лет?
-Двадцать шесть.
-Адам… Посмотри на меня. Я люблю тебя. Ты слышишь? Ты понимаешь, что это значит? Я всю жизнь любила только одного тебя.
-Меня? Ты уверена? А не придуманный тобой образ? Я ведь гораздо хуже, чем ты думаешь.
-Поцелуй меня.
-А насчёт «зачем мы тянули» - так ведь никогда не поздно обнулить старые счета.
-Поцелуй меня.
-«Сюси-муси»?
-Что с тобой, Адам? Ты ни разу не поцеловал меня. За всё время.
-Неужели? - рассеянно спросил Адам.
-Ты даже не заметил! - Стелла потянулась к нему губами, но он элегантно увернулся.
-Разве ты забыла, что я не терплю поцелуи?
-Чушь какая! Во всём городе не найдётся такого двора и такой скамейки, где бы мы не целовались.
-Ну, нам было семнадцать лет…
-А тебе известно, что только проституток трахают без поцелуев?
-…и тогда я еще многого о тебе не знал.
-Чего это например ты не знал?! - Стелла села и взгляд её сразу сделался злющим.
-Например, что рецепт рассола тебе важнее, чем убитые дети.
-Ты сейчас вообще о чём? - в её голосе появился металл.
-О нашем последнем разговоре по телефону два года назад. Я пытался тебе рассказать, что ваша страна начала войну и бомбит детские сады в Чартове, а ты переводила разговор на то, как будешь солить на зиму помидоры.
Стелла долго молчала и, видимо, всё это время медленно закипала.
-А знаешь, - наконец плюнула она кипятком, - Дроган прав. То есть, он, конечно, опустившаяся пьянь, но он прав. Все они мерзавцы и подонки, эти твои остландцы, которых ты так жалеешь. И мне на них - плевать. И на их детей. По мне - так пусть они все-все передохнут.
Адам не реагировал.
-Никого из них мне не жалко. Виват нашей армии! Пусть она убьёт на хер их всех. И эту… беременную жену твоего Тотана мне тоже не жалко. Никого. Ни единого. Все они монстры. Их надо убивать, и беременных тоже, чтоб не рожали новых говнюков.
Адам молчал.
-А знаешь что ещё? Я наврала тебе про мужа; насчёт его профессии.
-Как? Разве он не военный? - наконец реагировал Адам.
-Военный, еще как военный. Но он не завскладом обмундирования, как я тебе сказала. Нет. Он военный лётчик.
-Вот как? - холодно удивился Адам. - Впрочем, вру. Я это знал.
-Ты знал? Откуда?
-Опять забыла, что я газетчик?
-Газетчик-х#етчик, как заметил бы наш Дро. Газетчик… а может правильнее - лазутчик? Шпион?
-А даже если так? «Полюбила я шпиона…» - звучит как начало песни.
-Смейся, смейся. Ничего, ничего. Вот прилетит к вам мой муженёк - и всех вас разбомбит к ене матери. Как бомбил Горск, и Светлый, и Южанск, и Чартов. И - да, я тебе солгала: я знаю все эти названия! В блондинку сыграла. Всё я знаю. И поддерживаю. И вполне возможно, что именно мой муж бомбил ту больницу в Южанске. Точно я не знаю, это секретная информация. Но хочу верить, что это был он. Хочу! Вот она я! Вот такая! Теперь доволен? Нравлюсь?
-Ну, больше-то он летать не сможет, - Адам сверкнул глазом.
-Это ещё почему? - встревожилась Стелла.
-Рога в кабину не влезут.
Она захрипела от ярости.
-Ах ты с-скотина!
-Это мне уже говорили.
-Я ухожу!
-Стоп! Остановись. Ну, тихо, тихо, успокойся. Куда ты пойдёшь среди ночи? Номер оплачен до утра. Оставайся. А вот мне действительно пора. Так что уйду я.
-Куда?
-Я уезжаю. Ещё на двадцать шесть лет. Или навсегда.
-Сейчас, среди ночи? У нас ночью не летают самолёты.
-А я по земле, - Адам был уже одет. - На перекладных. Скоро рассвет. Вот так… Прощай, Стелла Штерн, прощай Звезда Звездная. Мы больше не встретимся.
Он повесил на плечо свою сумку и быстро вышел, чтобы не видеть, как Стелла Штерн плачет в подушку.

***
К тому времени, как Адам спустился по широкой имперской лестнице и вышел на улицу, начало светать. Очертания домов Иррграда стали проступать из темноты, как будто бы они возвращались из небытия. Было свежо, но не холодно, а воздух чистый как в детстве.
На удивление быстро приехало такси. Повезло: водитель на сей раз попался молчун.
Ранним утром машин на дорогах почти не было. Быстро и тихо промелькнули за окном центральные проспекты, потом спальные районы и дальние новостройки. Такси выскочило из города, как кукушка из часов, и покатило по лесной дороге прочь.

***
-Дальше не поеду, - покачал головой шофёр, останавливая машину. -Боюсь их.
Адам расплатился, вышел; таксист шумно развернулся и уехал. 

-Стой! - раздался резкий окрик. -Запретная зона. Подходи с поднятыми руками!
Адам послушно поднял руки и заговорил:
-Я гражданин нейтральной страны. Разрешите показать вам мои документы.
-Подойдите!
Он пошёл на голос. Примерно десять минут страж хмуро изучал паспорт с золотым гербом Дромии, периодически упирая пытливый взгляд в лицо Адама.
-И чего вам? - проскрипел наконец.
-Как гражданин дружественной страны я имею право пересекать вашу границу в любом месте.
-Невозможно. Там нейтральная территория, а за ней позиции противника. Запрещено.
-Простите офицер, - польстил Адам заспанному ефрейтору, - но вы ошибаетесь. Уточните пожалуйста у вашего командования.
-Запрещено.
-Офицер, поверьте, вам не нужен дипломатический скандал. Вы задерживаете гражданина союзной Дромии.
На челе у стража обозначилась интенсивная работа мысли.
-Ждите.
Хмурый скрылся в сторожке и через окно Адам видел, как тот долго говорит по телефону. Наконец он вернулся.
-Вы должны понимать, что это под вашу личную ответственность. Погранвойска Гросландии не несут…
-Конечно под мою, - перебил его Адам. - Личную. Не несут. Простите.
-Подпишите здесь.
Чиркнула шариковая ручка.
Ржавые ворота всхлипнули и через секунду Адам уже шагал прочь от заставы пешком вглубь нейтральной полосы. Под его кроссовками упруго хрустели камешки гравийной дороги. Лес вокруг него жил своей музыкой - перкуссия дятлов, малые терции кукушек - и не обращал внимания на путника, который ничуть не стеснялся того, что почти бежит. Вскоре он перестал быть видим с блокпоста; достал телефон и продолжил путь, теперь уже сверяясь с GPS и с компасом: сперва вдоль по дороге, затем направо в гущу через просеку. Раскидав ветки, прикрывавшие какую-то кучу на поляне, Адам обнажил блестящий от масла и смазки небольшой открытый джип.
-Молодцы. Всё чётко.
На заднем сиденьи нашёлся свёрток с одеждой. Через полминуты Адам уже переоблачился в штаны и рубашку неприметного цвета, который носят во всём мире люди определёной профессии.
В «бардачке» лежал 12-зарядный пистолет и ключи. Бойко забулькал мотор. А час спустя Адам подъехал к другим железным воротам, спешился и зашёл в будку.
Три солдата, игравшие в домино, сперва скользнули по нему взглядом без интереса. Но уже через мгновение вскочили и вытянулись, как три струны балалайки, а ближний к столу попытался прикрыть рукавом костяшки.
-Ладно-ладно, я сегодня добрый. Открывайте! Живо!
Еще через минуту джип пыльно затормозил возле низенького здания. Адам набрал кодовые цифры на электронном замке и дверь, щёлкнув, отворилась.
Дежурный, сидевший за компьютером, вскочил так же резко, как и те трое. Он напоминал тетиву лука.
-Сядьте. И вызовите мне по видеосвязи всех командиров. Это срочно.
Огромный экран замелькал, разделяясь на квадратики; в каждом виднелась человеческая голова.
-Доброе утро, господа офицеры, - обратился Адам к пёстрым клеточкам, - говорит Вотан. Объявляю боевую тревогу. Операция «Закат богов» начнётся через минуту. Действуем по плану «А».
И, сухо улыбнувшись, уточнил:
-Я приказываю вам сжечь этот город.





———————
Nota Bene

Автор активно использует выражения, шутки, ассоциации и аллюзии на известных ему языках.
* «Дромия» происходит от ивритского слова «дарОм», или «дром», то есть, «юг», «южная» (страна).
* «Шед» на иврите - «чёрт». Адам - «человек».
* Иррград - „Irr“ по-немецки - ложный, фальшивый, обманный.
* Вотан - главный бог в иерархии языческих германских богов (он же у скандинавов - Один). Особенно известен благодаря оперному эпосу Рихарда Вагнера, в финальной части которого («Закат богов») погибает вместе с другими богами.
* «Хорошо умереть за нашу страну» - перефразированное изречение - а точнее, наоборот, точный перевод фразы, которую обычно приводят неправильно - «Тов ламут бэад Арцейну» («Хорошо умереть за родину!») это якобы (не доказано) предсмертные слова Иосифа Трумпельдора, погибшего в 1920-м году в битве за Тель Хай. Буквально эта хрестоматийная фраза звучит именно так, как приводит автор.
И. Трумпельдор - герой Российской империи и сионистского движения (посмертно - герой Израиля), царский офицер - что было нетривиально для еврея - потерявший руку в первую мировую войну, кавалер Георгиевского креста. Примкнул к сионизму, участвовал в обороне северных поселений Галилеи.
* «Ракдан» на иврите - «танцор».
* И имя и фамилия Стеллы Штерн означают одно и то же в переводе с разных языков. Stella - «звезда» на латыни. Stern - «звезда» по-немецки.