Глава 2. Кузнец Сварога

Кузница Сварога пылала в сердце новорождённого неба, словно раскалённый уголь, впившийся в ладонь мироздания. Стены её были выкованы из сплава звёздной пыли и ярости, а наковальня — чёрная, испещрённая трещинами, — звенела от ударов, будто плакала. Сварог трудился без устали. Его молот, тяжёлый как грех, вздымался и падал, высекая искры, которые взвивались ввысь, превращаясь в созвездия. Каждый удар рождал закон: здесь — граница света, там  — начало тьмы, тут* — путь солнца, не иначе. 

— Порядок, — рычал он, вгоняя раскалённый клинок в воду времени, от которой шипели туманы. — Всё должно стоять на своих местах, как зубцы в шестерне. 

Он вытянул из горнила пылающий шар — солнце, слепое и яростное, — и начал оббивать его края, чтобы свет лился ровно, а не растекался по небу кровавыми подтёками. Но солнце вырывалось, обжигая ему пальцы до костей. Сварог смеялся сквозь боль: боль была доказательством — он жил, он творил. 

А внизу, в тенях ещё не названных долин, крался Велес. Его босые ступни не оставляли следов на горячем пепле, а глаза, суженные как щели меж миров, следили за братом. Он ненавидел эту кузню. Ненавидел стук молота, вымеренный как биение сердца, ненавидел прямые линии сводов, которые Сварог возводил, словно клетку. 

— Ты превращаешь мир в тюрьму, — прошипел Велес, подбираясь к горнилу, где спал украденный у Хаоса огонь. 

Пламя, синее в сердцевине и багровое по краям, извивалось, будто живое. Оно манило Велеса не светом, а *шепотом* — обещанием хаоса, который может стать песней. Он протянул руку, и огонь обвил его запястье, как змея, не обжигая, а лаская. 

— Свобода, — выдохнул Велес, и в его голосе дрожал восторг еретика. 

Сварог обернулся, почуяв неладное, но было поздно. Велес, сжимая пламя в кулаке, прыгнул в пропасть меж мирами. Воздух взвыл, разорванный падением, а следом ринулись искры — те самые, что Сварог выковал для звёзд. Они впились в землю, камни, корни первых деревьев, и там, где падали, вздымались клубы дыма. 

— Стой! — взревел Сварог, метнув молот. 

Но Велес уже прижал огонь к груди мёртвого валуна. Камень затрещал, из его трещин брызнула смола, пахнущая сосной и медвежьей шерстью. Валун выгнулся, застонал низким гулом — и ожил. Его тело покрылось мхом, глаза вспыхнули жёлтым блеском, а из пасти, усеянной обломками кремня, вырвался рёв. Первый дух леса. 

— Смотри, братец, — засмеялся Велес, пока Сварог, багровея от ярости, спускался с небес. — Твои звёзды умеют не только гореть. 

Он дунул на искру, и та, кружась, упала в реку. Вода вскипела, выплеснув на берег девушку с чешуёй вместо кожи и волосами из тины. Она запела — голосом водоворота, — и река изогнулась, повторяя мелодию. Дух реки. 

— Ты… ты населил мир безумием! — Сварог схватил Велеса за горло, но тот рассыпался в стае ворон, чтобы собраться вновь на соседнем утёсе. 

— Нет. Я дал им голос, — поправил Велес, и в его глазах плясали отражения сотен новых жизней. — Ты хотел, чтобы камни молчали? Чтобы реки текли, куда укажешь? Они же живые, брат. 

Сварог взмахнул руками, и небесный свод содрогнулся, обрушив град раскалённых звёзд. Велес отпрыгнул, но одна из искр вонзилась ему в плечо. Вместо крови хлынул дым, пахнущий полынью и бунтом. 

— Это не жизнь! — прогремел Сварог, поднимая молот для последнего удара. — Это хаос! 

— А разве не из хаоса родилась мать наша? — Велес выпрямился, и его тень вдруг стала огромной, вобрав в себя шелест лесов, ропот ручьёв, скрип ветвей. — Ты строишь трон из правил, а я… я дарую миру душу. 

Молот обрушился вниз, но попал лишь в скалу, расколов её на семь острых пиков — будущие горы Рарога. Велес исчез, а его смех остался висеть в воздухе, как ядовитый цветок. 

Сварог, тяжело дыша, взглянул на своё солнце. Оно пылало, но теперь в его свете танцевали тени — духи, рождённые из краденого огня. Они шептались в кустах, целовали росой камни, пели песни, которых не было в нотных свитках Рожаницы. 

— Нет, — прошептал он, сжимая кулаки так, что из ладоней сочилась божественная кровь. — Порядок… должен быть порядок… 

Но где-то в глубине, под грудью из стали и пепла, даже он слышал: мир уже никогда не будет прежним.