Одиночество. Из прошлого

       Сменил я место жительства. Переехал в заводской район и поселился в маленькой однушке.
       Был я к этому времени уже пенсионером, еще не старым, но одиноким.
       Прошло полгода, а знакомыми на новом месте я так и не обзавелся, а о друзьях и говорить нечего, все они остались где-то там, в прошлой жизни.
       Ну и приходилось мне как-то привыкать к этой своей одинокой стариковской жизни.
       А жизнь одинокого старика проста, как пареная репа: сон, завтрак, обед, ужин и телевизор, как же без него-то любимого. Ну и прогулки на свежем воздухе, хотя какой может быть свежий воздух в заводском-то районе.
       И вот на этих моих прогулках на свежем воздухе, и случилось со мной забавное недоразумение, которому я долгое время не мог найти объяснения. Об этом и расскажу.
       Хожу я, значит, по улицам-то района, и должен заметить полупустым, взрослое-то население на заводе трудится, а дети – либо в школе, либо по домам своим сидят. И только пожилых прохожих, да древних старичков и старушек можно было увидеть на улицах.
       И стал замечать я, что со мной прохожие здороваются. За время прогулки двое-трое, а то и поболе поздороваются. И все незнакомые мне, чужие люди. Ну а я человек воспитанный, кивал головой в знак приветствия, и даже изображал подобие улыбки на лице. Быть может, думал я, в этом небольшом заводском районе, как в деревне, принято со всеми встречными здороваться-то.
       Но уже скоро, здоровающихся со мной стало так много, что мне отвечать на их приветствия и изображать на лице своем подобие улыбки, уж и в тягость было.
       И случалось, подходили ко мне и задавали вопросы, которые поначалу казались мне странными. Я-то человек далекий от какого-либо производства, а вопросы были сугубо производственные: о работе в литейном цехе, заказах, зарплате, премиях, возможности трудоустройства.
       Я же что-то бормотал, но уже стал догадываться, что принимают меня мои новые знакомые за какого-то начальника, возможно цеха или участка.
       А время-то было непростое, я бы сказал тяжелое, те самые «лихие девяностые».
       И после таких разговоров у меня уж и не оставалось никаких сомнений, что похож я на начальника литейного цеха, в котором когда-то работали мои новые знакомые, но были уволены за ненадобностью или в связи с выходом на пенсию.
       А я уже стал входить в роль начальника и рассказывал моим новым знакомым, что работа в цеху налаживается, заказов у завода много, зарплату и премии выплачивают, и есть возможность трудоустроиться.
       Сейчас-то мне стыдно. А если честно, то общение с моими новыми знакомыми, разговоры с ними как-то скрашивали мое одиночество. И я уж многих из них знал, и в лицо, и по именам.
       А как-то встретил я и своего двойника. Шел он мне навстречу, по главной улице района. И был я удивлен, а скорее потрясен нашим с ним сходством. Оба при бороде и усах, в очках, только мой двойник чуть меня постарше и повыше ростом. И была одна особенность, которая делала нас похожими, как говорится «один в один», это отмашка правой рукой при ходьбе.
       А когда мы проходили мимо друг друга, заметил я с каким удивлением он взглянул на меня. А я еще долго стоял и смотрел ему вслед. И мне даже казалось, что я вижу себя, как бы со стороны.
       Так прошел год. Я по-прежнему общался во время прогулок со своими новыми знакомыми.
       А своего двойника последний раз я видел, когда шел он в сопровождении пожилой женщины, видимо жены. Она держала его под руку, а он передвигался маленькими шажками, лицо его было бледным, и как бы окаменелым, и направлялись они к зданию поликлиники.
       А вскоре и мои новые знакомые исчезли. Как-то все разом исчезли. Я встречал их на улицах, но они как бы не узнавали меня, отворачивались или проходили, опустив голову. И их можно было понять, они похоронили своего начальника, и я для них был уже просто человеком очень на него похожим.
       И такая охватила меня тоска, и почувствовал я себя беспредельно одиноким, как бы оказавшимся на необитаемом острове. Вокруг были люди, но все незнакомые и чужие.
       А как-то в магазине подошел ко мне пожилой человек, долго, пристально смотрел на меня и сказал: «А говорят, что вы умерли». Я же ему ответил: «Да, я умер, и меня похоронили на Сормовском кладбище. Приглашаю вас посетить мою могилу. Буду очень рад».
       Лицо человека сделалось испуганным, а я взял с полки две упаковки овсянки и, нарочито уверенным шагом, проследовал к кассе.
       Зачем я так напугал и обидел, возможно, доброго человека, я бы и объяснить не смог.
       А быть может я так растворился в своем двойнике, что когда он умер, то мне уже казалось, что и я вместе с ним покинул этот мир.