Глава 3. Танцующая Тьма

Там, где кончались земли Сварога и стихал шепот творений Велеса, лежала пустошь, не тронутая ни молотом, ни смехом. Здесь царила тишина, густая, как смола, и холод, пронизывающий до костей. В центре этой пустыни, на троне из спрессованного льда, сидела Морана. Её пальцы, длинные и синие от мороза, перебирали ожерелье из замёрзших слёз Рожаницы. Каждый кристалл звенел, словно погребальный колокол. 

— Вечность… — прошептала она, и её голос рассыпался в воздухе инеем. — Всё должно стать вечным. 

Она встала, и её платье — сотканное из теней полярных ночей — зашуршало, как крылья мёртвых бабочек. Над головой Мораны висела луна, её единственная спутница, вырезанная из осколка первой слезы. Но даже луна казалась слишком яркой, слишком живой. 

— Слишком много света, — проворчала Морана, касаясь лунной поверхности. Там, где её палец коснулся сияния, осталась чёрная трещина. — Слишком много… жизни. 

Она подняла руки, и лёд под её ногами начал трещать, выпуская из глубин вихри студёного ветра. Они кружились вокруг неё, завывая погребальными песнями, пока не слились в огромную фигуру — Тьму, которая не была просто отсутствием света. Это было существо с когтями из обсидиана, глазами-пропастями и голосом, от которого стыла кровь. 

— Танцуй, — приказала Морана, и Тьма рванулась вперёд, поглощая всё на пути. 

Трава чернела и рассыпалась в прах. Реки, ещё вчера певшие песни Велесу, замерзали, ломаясь посередине с грохотом разбитого стекла. Даже воздух кристаллизовался, падая на землю алмазной пылью. Морана шла следом, оставляя за собой дорогу из мёртвых звёзд. Она вела Тьму к небесному своду — туда, где пылало солнце Сварога. 

***

Сварог, стоя на краю кузни, почуял холод ещё до того, как небо почернело. Его солнце дёрнулось, как раненый зверь, и свет стал меркнуть, будто кто-то высасывал из него жизнь. 

— Сестра… — прошипел он, сжимая молот так, что рукоять треснула. 

Он ринулся вниз, сквозь слои облаков, уже покрывающихся ледяной коркой. Морана ждала его, стоя на замёрзшем озере, которое ещё утром было морем. Тьма вилась вокруг неё, заглатывая последние проблески заката. 

— Ты опоздал, — сказала Морана, и её улыбка была острее лезвия. — Ночь уже здесь. Навсегда. 

Сварог взревел, ударив молотом по льду. Озеро вздыбилось, выстреливая вверх глыбами, но Морана лишь махнула рукой. Лёд превратился в стаю ворон, которые облепили Сварога, выклёвывая искры из его кожи. 

— Ты не поняла! — закричал он, сбрасывая птиц пламенем из глаз. — Мир рухнет без света! 

— Мир рухнет от вашего шума, — ответила Морана. Тьма за её спиной вытянулась, закрывая горизонт. — Тишина. Холод. Вечность… Это и есть совершенство. 

Она щёлкнула пальцами, и из-под земли вырвались ледяные шипы, целясь в сердце Сварога. Он отбил их молотом, но каждый удар отнимал у него силы. Солнце, слабея, съёжилось до размеров яблока, и его свет уже не грел — лишь жалко копошился у ног богов. 

— Люди… — вдруг выдохнул Сварог, заметив вдали силуэты. Они жались к угасающим кострам, дрожа под шкурами, их лица искажал ужас. 

— Люди? — Морана рассмеялась. — Они умрут первыми. И даже не пискнут. 

Сварог посмотрел на них — крошечных, беспомощных, таких же хрупких, как мир Рожаницы. И тогда он понял, что проигрывает. 

Но бог-кузнец никогда не сдаётся. 

Он вонзил молот в собственную грудь. Кровь, густая как расплавленный металл, хлынула на землю. 

— Что ты делаешь?! — взвизгнула Морана, отшатнувшись. Даже Тьма замерла. 

— Ты хотела вечности? — Сварог вырвал из раны пылающее сердце. — Получи. 

Он швырнул его в последний уголек солнца. Сердце взорвалось огненной бурей. 

***

Люди увидели, как с неба упала искра. Она вонзилась в землю у их ног, и из неё выросло пламя — алое, яростное, неугасимое. 

— Возьмите, — прохрипел Сварог, падая на колени. Его тело трещало, превращаясь в камень. — Это… ваш меч… против Тьмы… 

Морана завыла, как раненый волк. Тьма, ослеплённая вспышкой, начала корчиться, её когти таяли, превращаясь в чёрные ручьи. 

— Ты… отдал им свою силу?! — закричала она. — Безумец! Они сожгут себя! 

— Возможно, — Сварог уже почти окаменел, но его голос гремел в последний раз. — Но они будут выбирать. А это… страшнее любой Тьмы. 

Морана, истекая синим пламенем от ярости, отступила в свою пустыню. Тьма, обессиленная, поползла за ней, оставляя залитые светом земли. 

***

Люди обняли огонь. Они ещё не знали, как им владеть, но в их глазах уже горело то, чего не было даже у богов — надежда. 

А Сварог, ставший каменной грядой на краю мира, прошептал в пустоту: 

— Прости, мать… Я нарушил твой сон… 

Но Рожаница не ответила. Она спала — и снилось ей, как искра борется с вечной ночью.