Черничный остров

Уля с детства обожала походы в лес. И чтобы всё было, как положено.
Разве способна щепотка консерватизма испортить вкус подлинного приключения? Привязанность к привычным мелочам не гасит дух настоящего новаторства, а напротив даёт ощущение опоры, согласованности внутри себя земного и сакрального.

Итак, всё должно было быть, как положено.
А положено, на вкус Ули, было следующее: папина старая военная форма, складной нож в одном её кармане, в другом же конфеты. Желательно барбарисовые, их девочка любила больше всего.
Сама же она облачалась в неизменную ветровку, чьи манжеты уже едва дотягивались до запястий, и бейсболку, привезённую из заграницы папиным другом. Сейчас девочка помнила лишь то, что кепка была модного цвета с модной надписью и стикером на козырьке. Она делала Улю чем-то похожей на мальчишку, что придавало той чуть больше уверенности.
И сегодня девочка выходила к раннему завтраку, полностью экипированная, предвкушающая предстоящее приключение.

Это чувство ей приходилось испытывать и позже, когда она садилась перед чистым листом, а внутри уже ощущала картину. Она понятия не имела, как именно её напишет, не было ни плана, ни композиции, ни даже каких-либо ожиданий.
Разум в этот момент полностью отдавал бразды правления сердцу и телу, что на пару распаляли костёр вдохновения.
То самое ощущение первопроходца, внутри или вовне, что неизменно порождает впоследствии и чувство сопричастности. С природой, людьми и с самим собой.

Углубляясь в лес по новой тропинке , Уля проживала это чувство особенно остро.
Потому что обыденность растворяясь в погожем летнем деньке, позволяла девочке подняться над собственными стенами.
Лес был для неё безопасной крышей, под которой живут приключения. Уютным чердаком, откуда мир видится ярким и волшебным, потому что именно так в те моменты она ощущала и саму себя.

В ту раннюю юношескую пору, когда начинается отказ от идентичности и примеряются первые социальные маски, эти прогулки для Ули были, как глоток свежего воздуха.
Ведь чтобы стать однородным с окружением, поначалу сужаешь свои дыхательные пути. А впоследствии переживаешь и дробление природного целостного начала.
Подобное вписывание себя в рамки зачастую протекает бессознательно и бессимптомно, поэтому остановить этот процесс довольно сложно.
«Нельзя слишком выделяться. Уникальность -зло» вот главный закон социального выживания, особенно в среде подростков.

Однако девочка на каком-то интуитивном уровне все ещё продолжала сопротивляться разделению.
У Ульяны было много знакомых, но мало друзей. Ей трудно давались связи, в которых она не ощущала общности ядра или хотя бы одного из личностных слоёв.
С отцом же её соединял слой уважения, почитания земной природы. И если в бытовой жизни они не всегда находили взаимопонимания, то стоило им зайти в лес, как в сердцах обоих независимо от сезона наступала оттепель.

Июль в том году выдался солнечным и сухим, поэтому на грибы особенно рассчитывать не приходилось. Уля даже хотела «позабыть» приготовленную мамой корзинку на крыльце. Но отец в последний момент ту заметил и протянул ей.
И вот теперь ненужная ноша била девочку по ногам и задевала оттопыренные ветви. Сначала Уля раздражалась, но вскоре перестав замечать, полностью погрузилась в лесную магию

"Боже, как же она хотела её нарисовать!"

Перенести на любой материальный холст её звуки, аромат и оттенки. Она бы многое отдала за то, чтобы талант отца- художника передался ей по наследству.

Вселенная тасует свою колоду даров вовсе не наобум. Но какой козырь каждому выпадет…разве угадаешь?

Перед Улей все карты лежали пока что рубашками.

- Папа, смотри! Я никогда не видела в нашем лесу черники!

Девочка удивленно замерла в импровизированных воротах из двух сосен. Перед ней растилась поляна, что напоминала ворсистый тёмно- зелёный ковёр с едва заметными синими прожилками. И глядя на этот затерянный в лесном океане островочек волшебства, Уля проживала чувство сопричастности.

Счастье часто бывает дробным. Неуклонно стремясь к целому оно наращивает числитель в виде радостных переживаний единства, но и уменьшает в знаменателе длительность этих мгновений.
Так счастье становится более концентрированным и врезается в память раз и навсегда.
И пусть его нельзя оставить практично про запас, зато можно превратить в консервы по-настоящему вкусных воспоминаний.

Через час Уля лежала на ворсе этого ягодного ковра и смотрела в небо. Она не думала ни о грибах, которые они так и не встретили, ни о припасённых конфетах, которых ей уже совершенно не хотелось, ни о предстоящем возвращении домой. Сейчас дом для неё был тут, в этом летнем, клонящемся к полудню дне.
Отец кропотливо собирал в отдалении ягоды, в ее же корзине было едва закрашено дно.
Вся синева сосредоточилась в основном на её губах и пальцах, но этого девочке было более, чем достаточно.

Ни одно варенье не повторит вкус свежих ягод, собранных и съеденных на месте. Как и ни одна мечта не проживёт себя в реальности без содействия самого мечтателя.
Оказывается сегодня она интуитивно искала именно эту черничную поляну. И нашла.

***
«Синий цвет уже бледнел, а фиолетовый…удастся ли его уловить?»
Летний день плавно перевоплощался в вечер, а вместе с ним и угасал весь его спектр.
Зеленого Рите, пожалуй, не доставало более всех остальных. Пятый день перед ними простиралась морская гладь и бедная на растительность почва.

Но они приспосабливались. В конце концов, это была их общая идея провести отпуск вдали от туристической мекки. На самом изгибе островочка, где была узкая полоска пляжа, упирающегося в утёс, а за их укрытием на километры расстилалась местная прерия.
Но главное, бесконечная и переливающаяся всевозможными оттенками синего вода .
Здесь было малолюдно и ветрено. Рита заприметив этот выступ ещё с парома, указала на него Джи Ну, и тот лишь кивнул. Так они пусть и весьма условно оказались оторванными на какое-то время от цивилизации.
Обоим хотелось уединения и покоя. Слишком долго не проходило ощущение, будто в целом мире не найдётся такого места.
Но оно всё-таки отыскалось, и покинув паром последними, супруги отправились в дорогу.
Оказавшись на месте, они сочли этот мыс вполне подходящим для тихого семейного отдыха, и принялись за обустройство.
Скоро маленький природный уголочек пополнился палаткой и тому подобными бытовыми мелочами, которыми обрастает периферия человеческой жизни.
Ядро же составляли они сами. Каждый из них находился сейчас в собственном незримом путешествии. Оба совершали его вроде бы и отдельно, но шли параллельно и при очередном новом повороте, брались за руки.

Просто каждый должен был в очередной раз добраться до собственной души. Чтобы коснувшись её вершины, посмотреть на расстилающиеся внизу просторы. Разглядеть детали.
Наступало время подводить итоги этого путешествия и планировать следующее.
Но ни Рита, ни Джи Ну пока не говорили об этом вслух, давая себе возможность насладиться возвращающимся радостным покоем.
И покуда их души развертывали на импровизированных столах планы, отмечая точки пересечения и придумывая новые оттенки, друзья в обнимку засыпали на пляже.
Всё важное в них совершалось сейчас на невидимой глубине, которую они, как люди, пока не сознавали.

Рита потерла сонные глаза и улыбнулась на прощание дню. Вечер уже обволакивал всё чернильным туманом, попутно зажигая лунное бра и огонёчки звёзд.
Женщина погладила спящего мужа по щеке и наклонившись к нему, зашептала:

-Джи Ну, просыпайся…Представляешь, мы так проспали целый день!

-А, ну и хорошо…для подобного отдыха мы сюда и приехали.

С улыбкой поднявшись, он сел рядом и обнял жену.
Неугомонный ветер стих, а сохранивший дневное тепло песок, словно на платформе, бесшумно погружал обоих в ночь.
Море размывалось тёмной молчаливой глыбой до самого горизонта.
Смотря на него, Рита вдруг на мгновение поймала то самое чувство. Чувство, когда перегородка между сознанием и духом становится почти прозрачной.
Не медля, она сжала руку Джи Ну и горячо пожелала:

- Пожалуйста, пусть в нашем следующем путешествии будет побольше зеленого!

Потемневшее небо ответило ей двумя короткими всполохами.