Цена благодеяния

Do you have 2 dollars? * – спрашивает мужик лет шестидесяти с лохматыми, как у Бориса Джонсона волосами. Вопрос обращен к каждому, кто проходит мимо. Я отрицательно качаю головой и вхожу в магазин. Этот человек периодически появляется на плазе у входа в продуктовый в течение нескольких лет, повышая минимальную ставку по мере роста инфляции, – живой вольтметр канадской экономики. Три года назад он говорил: do you have 1 dollar? А еще раньше его устраивал quarter.*

Там же на плазе тусуются его приятели, несколько мужчин и женщин, объединенныe общим местом жительства – в субсидированном доме, источником дохода в виде соцпособий и стилем жизни – свободным от наемного труда и потребительства. Они обычно что-то громко обсуждают между собой, прерывая дискуссию взрывами смеха. Тему дискуссии я не улавливаю, проходя мимо, но различаю мат, которым богато наделена их полемика. Общее душевное состояние членов группы вполне благодушное, в отличие от входящих и выходящих из молла граждан, чьи лица выражают тревогу и озабоченность. Наверное потому, что им терять, в общем-то, нечего.

Среди них выделяется высокий, худой, сильно обросший и загоревший до черноты, индивидуум с затуманенным (травкой) взором, который вечно держит в руках какой-нибудь музыкальный инструмент – гитару, саксофон, барабан, трубу и даже контрабас (однажды). Где он берет все это, бог знает. Наверное, какие-то добрые музыканты, видя его страсть к музыке дарят ему свои старые инструменты. Играть он ни на чем не умеет, но усердно производит отдельные звуки, сидя где-нибудь около парковки или у входа в молл. Он ничего не просит, впрочем, как и другие участники группы, за исключением «Джонсона».

Я принципиально не даю ему денег. Месяц назад дала доллар. Он взглянул на меня из-под длинной пряди волос с укором и повторил: do you have 2 dollars? – дав понять, что он не пойдет на снижение ставки. Вместо приятного чувства умиления собственной добродетелью, которое испытывает дающий, я испытала возмущение. Я не стала с ним спорить и объяснять, что его цена благодеяния слишком завышена и не соответствует уровню падения канадского доллара и среднему доходу на душу населения – в процентном соотношении. Я сказала, что у меня нет больше мелочи (что соответствовало действительности) и спешно отошла от него, опасаясь, что он предложит мне снять из банкомата money и разменять в соседнем кафе на toonies.***

Я тогда задумалась, почему люди вообще дают милостыню? И пришла к выводу, что в основном, исходя из трех побуждений: чтобы выслужиться перед Богом, подняться в собственном мнении и из сочувствия. Не из любви к ближнему, нет, не думаю, по крайней мере я не в состоянии любить незнакомого человека, могу лишь ему сочувствовать (не сострадать, здесь есть разница). Но не стоит вдаваться в бессмысленный самоанализ, который, как ни крути, основан на самообмане, который нам преподносит сознание, которое понятия не имеет, что творится в подсознании. Человек может искренно верить, что руководствуется сочувствием и моралью, а подсознательно – стремлением заслужить божью милость и погладить себя по головке.

Do you have 2 dollars? – снова слышу я при выходе из магазина. Видно «Джонсон» забыл, что уже спрашивал меня, или надеется, что передумаю. Я отрицательно качнула головой. Из-за угла медленно вышел «музыкант» с блуждающим взглядом и гитарой в руках. Do you have... – обратился к нему «Джонсон» – а cigarette? Это всё, что могло у того найтись, в лучшем случае. Нашлась ли она, не знаю. Они о чем-то заговорили, а я прошла мимо.


* У вас есть (найдется) 2 доллара?
** 25 центов
*** двухдолларовые монеты