ЗамкИ и заАмки

Она проснулась рано, как всегда, когда возвращалась сюда. В этих стенах даже воздух был другим - влажным, но лёгким, с почти незаметной примесью городской пыли и холодного металла. Он напоминал ей, что здесь, в её другой жизни, она снова одна. Это было не грустно, скорее привычно, как первая чашка кофе утром.

Ещё не вставая, она потянулась, прислушалась. В квартире было тихо, только за окном размеренно перекатывались редкие машины.

 Сквозь шторы угадывался серый свет зимнего утра. Москва просыпалась.

Она приезжала сюда раз в пару месяцев - это был их с мужем молчаливый договор, который не требовал обсуждения. Они давно поняли, что им обоим нужно пространство, возможность побыть порознь, чтобы не превращать жизнь в общий поток, в который иногда становится тесно вдвоём.

Она любила летнюю Москву - весёлую, яркую, бесшабашную, в которой смыслы и бессмыслица легко перетекали друг в друга, где светлые ночи мешали засыпать, зато давали возможность гулять до утра. Где воздух был пропитан нагретым асфальтом и липовым цветом, где люди легко улыбались друг другу, зная, что впереди ещё много тёплых дней.

Но она любила и Москву зимнюю, когда город словно делал паузу, становился тише, сдержаннее. Никакой весенней лихорадки, никакого летнего разгула или осеннего сумасшествия, только ровное, чуть приглушённое дыхание большого города. Это всегда дарило ей странное, неуловимое ощущение свободы.

Кафе на первом этаже могло бы стать ритуалом, но она не любила ритуалы - они слишком упрощали жизнь, загоняя её в предсказуемые рамки, отбирая свободу выбора. Для неё это кафе стало просто удобством, маленькой передышкой перед началом дня.

Спуститься вниз, пройти несколько шагов, вдохнуть запах свежего кофе, почувствовать, как тепло чашки приятно согревает ладони, как первый глоток мягко обволакивает язык - и ни о чём не думать, пока окончательно не проснётся. Она завернулась в мягкий  кардиган, накинула пальто и вышла из квартиры.

Подходя к лифту, она привычно держала в руках телефон, но вдруг вернулась и взяла с собой ещё и книгу. Иногда так случалось - если накануне в книге разворачивалась особенно интересная история, то утром книга отправлялась с ней на завтрак. В такие дни ей приходилось выбирать: чужая жизнь, разложенная на экране телефона, или чужая жизнь, разложенная на страницах книги. Вторая всегда была чуть ближе.

Она спустилась в лифте и вышла в утренний воздух. Скользнула по выложенной плиткой дорожке, прижав к груди телефон и книгу.

В кафе было тепло и знакомо. Она мельком отметила, что за столиком через один от её любимого места снова сидит он — с кофе и раскрытым ноутбуком. Каждый раз, когда она приезжала, он уже был там. Или приходил следом. Она привыкла к нему, как привыкаешь к привычным деталям утра. Он не требовал внимания. Или просто не давал повода думать, что его стоит заметить..

Она прошла к привычному месту у окна - единственному, откуда открывался правильный вид: старые стены, похожие на замок. Свет утреннего солнца мягко ложился на фасады красного кирпича, делая их живыми. Села за столик, привычным движением отложила книгу и принялась скроллить ленту. Друзья, чужие дети, чужие поездки, новые фильмы, скандалы, шутки и смешные картинки.

Когда взгляд ускользал от экрана, она смотрела на здание напротив. Язык не поворачивался назвать его «промзоной». Какой-то человек в XIX веке построил заводской корпус, словно рыцарский замок - башенки, стрельчатые арки, узкие окна, словно бойницы.

Этот человек явно видел в своём заводе что-то большее, чем просто стены. Может быть, ему просто нравилась идея скрытых комнат, лестниц, тайн - как в настоящем замке. Или, возможно, он просто не хотел, чтобы его фабрика выглядела, как все. Какой-то странный идеализм в мире, где важно лишь, чтобы всё работало, а не было красивым. Но разве можно не пытаться строить что-то, что больше, чем просто стены?

Поймав себя на мысли, что с таким владельцем завода она бы с удовольствием познакомилась, она услышала:
- Кажется, это ваше. Тут новая официантка, она перепутала заказы…

Она подняла голову.

Перед ней стоял он, протягивая поднос. С её капучино и тёплым круассаном.

***

Первый разговор всегда кажется незначительным, но именно он обычно меняет ход истории.

На следующий день она снова спустилась в кафе. Утро было таким же, как и всегда - влажный воздух, медленно бледнеющий серый свет, ровное дыхание города. И он был там. 

Сидел за своим столиком, как и вчера, с ноутбуком и чашкой кофе. Она не могла сказать, удивлена ли. Это казалось естественным. Скорее, отсутствие нарушило бы привычный порядок вещей.

Она сделала заказ и села на своё место у окна. За стеклом медленно проявлялись красные кирпичные стены - старый завод, похожий на замок. 
- Вам правда нравится это здание? - спросил он, когда официантка поставила перед ней капучино. 
- Да. Оно похоже на замок. Как будто его строили не только для работы, а просто потому, что хотелось чего-то красивого.
- Может, хозяин чувствовал себя королём?
Она улыбнулась, повернула чашку в руках:
- Или просто не любил стены, которые только стены. 

Он посмотрел на неё с лёгкой задумчивостью. 
- Я, наверное, не очень понимаю такие образы. 
- Какие? 
- Эмоциональные. У меня мозг устроен проще: стена - это стена, замок - это замок. Простите, я вообще довольно неэмоциональный человек. 
- Ничего страшного, - сказала она, глядя в чашку. - Я замужем за таким же. Я уже привыкла. 

Он усмехнулся: 
- Удобно. 
- В каком смысле? 
- Не придётся объяснять, что я имею в виду, если вдруг решим поговорить о чём-то личном. 

Она чуть нахмурилась, но продолжила спокойно: 
- Вряд ли я решу поговорить с вами о личном. 
- Значит, в этом тоже удобство. 

В его голосе не было ни тени иронии, только констатация факта. Она уловила эту отстранённую, почти шизоидную ясность - и ей вдруг стало интересно. 
Он не пытался понравиться, не играл. И именно это её зацепило. 

Она посмотрела на него внимательно - как смотрят на новую вещь, которая, возможно, окажется полезной. В этот момент внутри неё что-то переключилось. Она не осознавала этого полностью, но уже начинала мысленно присваивать его - по-женски, интуитивно, не размышляя и не разговаривая об этом даже сама с собой.

***

Следующие несколько дней проходили одинаково. Утро, кафе, «замок» за окном, он - за своим столиком через один.

Она не знала, кто приходит первым. Иногда ей казалось, что он уже там, иногда - что появился сразу после неё. Но если раньше она просто отмечала его присутствие как часть утренней рутины, то теперь ловила себя на том, что ждёт этих встреч.

Ей было любопытно. Не в поверхностном смысле - кто он, чем занимается, есть ли у него кто-то. Скорее, каково это - быть таким, как он? Уравновешенным, точным, не склонным к эмоциональным всплескам.

Она задумалась - этот жилой комплекс не был дешёвым. Здесь жили либо очень обеспеченные, либо те, кто привык жить в долг, оплачивая своё место в этом мире в рассрочку. В какой-то момент она попыталась угадать, из какой он группы.
Но потом поняла, что ей всё равно.
Интересен был не его статус, а сам человек.

Сначала они просто разговаривали - за соседними столиками, через небольшую дистанцию. А потом он стал спрашивать, можно ли пересесть к ней.
Она всегда соглашалась.
Так её утренние скроллинг ленты или чтение книги сменились разговором с малознакомым человеком.

- Вы всегда сидите у окна, - сказал он однажды, ставя чашку на стол.
Она кивнула:
- Тут самый лучший вид.
Он посмотрел в окно, задержал взгляд на «замке».
- То есть, если бы тут были настоящие рыцарские ворота, вы бы их охраняли?
Она усмехнулась:
- Скорее, решала, кого впустить.

Его взгляд задержался на ней на секунду дольше, чем обычно. Она это почувствовала. И решила сделать вид, что не замечает.

Они говорили о разном - о городе, о привычках, о том, почему люди привязываются к вещам, которые можно назвать красивыми, даже если они давно потеряли свою функцию.

***

В одно утро он снова подсел к её столику, как обычно, со своей чашкой кофе. Она отметила это взглядом, но не обратила особого внимания. Снова завязалась лёгкая беседа, и разговор снова вертелся вокруг привычных тем - города, погоды, чего-то незначительного.

В какой-то момент он слегка наклонился вперёд и положил перед ней журнал с яркой обложкой, на которой была изображена блондинка с распущенными волосами, улыбкой и лёгким выражением на лице.
- Вы на неё похожи, - сказал он.
Она подняла глаза, взглянув на него с лёгким удивлением. Налёт напряжения внутри неё тут же отозвался.
- Похожа? - ответила она, стараясь, чтобы её голос не выдал лишнего. - Возможно, только если я позволю себе быть… такой.

Он заметил её ответ, но не сильно смутился, лишь слегка усмехнулся и аккуратно переложил журнал на соседний столик.

Она сделала пару последних глотков кофе, улыбнулась ему, вставая, попрощалась и пошла к выходу. Уже от двери она ещё раз мельком посмотрела на обложку. Блондиночка продолжала смотреть на неё, и она поймала себя на мысли: неужели она и правда похожа на неё?

Что-то в этой мысли было некомфортным. Она не любила, когда её связывали с другими людьми, особенно когда эти люди были такими незнакомыми, такими лёгкими, воздушными. У неё было ощущение, что в образе блондиночки из журнала не было ничего реального, всё казалось слишком лёгким, слишком простым и, возможно, даже немножко пустым.

Она задумалась, а потом отмахнулась от этой мысли, но не успела полностью избавиться от ощущения какой-то странной обиды, как будто эта девушка - её худшее отражение.

***

Однажды он признался:
- Мне не очень комфортно сидеть у окна. Вообще, я люблю сидеть в глубине зала, у стены. Так мне проще.
Она хотела сказать, что не стоит приносить комфорт в жертву ради неё и она готова пересесть, но потом вдруг подумала: Обойдётся! Раз уж тут замок, значит, рыцарь должен совершать подвиги. Например, сидеть у окна.
И вообще, ей нравился этот вид - красный кирпич, утренний свет, проникающий между арок. Глупо менять то, что нравится, ради человека, даже имени которого она не знает.

Она не спрашивала, почему он всегда один. Это было бы слишком прямым вопросом. Он тоже ничего не говорил о личном. И она не знала - это осторожность или отсутствие интереса говорить на такие темы.

Но однажды он сказал:
- Мы ведь живём в одном доме. Через одно лобби ходим.
Она посмотрела на него:
- Да.
- Никто не мешает забежать в гости.

Она не ответила сразу.
Просто сделала глоток кофе, отставила чашку.
А потом спокойно, почти рассеянно сказала:
- Да.
И перевела разговор на другую тему.

Но мысль осталась.

***

Она уехала.

Её не было пару месяцев - так вышло. Дела, поездки, жизнь.

Он никак не напоминал о себе, и это было странно и логично одновременно. В их общении не было номеров телефонов, сообщений, даже имён. Как будто они оба осознанно оставляли друг друга в пределах кафе, за столиком у окна.

Однажды, в самом начале, он спросил:
- Мы так и будем без имён?
Она пожала плечами:
- А зачем?
Он кивнул, соглашаясь:
- Пожалуй, незачем.
И так это и осталось.

Это было их фишкой - странной, но естественной.
Она не пыталась узнать, как его зовут. Он тоже не спрашивал. Без имён было легче. Без телефонов - тем более.

Её это устраивало.
Потому что она до сих пор не понимала, хочет ли в это вовлекаться. Скорее нет, чем да.
Если бы у неё был его номер - что с этим делать?
Что, если он начнёт писать?
Что, если ей самой захочется написать?

Она вешала замки на любую возможность вовлечься в историю, к которой не была готова.

***

Она вернулась через два месяца.

В этот раз ненадолго - всего на три дня. На две ночи. На два утра.

Она спустилась в кафе раньше обычного. Он уже был там.

Она не могла сказать, удивлена ли. Скорее, это снова казалось естественным. Как пауза в дыхании, которая не нарушает ритм.

Первый завтрак - разговоры, всё те же полутона, ничего лишнего.

Второй завтрак - другое ощущение.
Он смотрел на неё чуть внимательнее. Словно чего-то ждал.

Она знала, чего.
Но, как всегда, делала вид, что не замечает.

***

Три дня и две ночи прошли. Она уезжала.

Такси мягко скользило по проспекту, и она смотрела в окно, не фокусируясь ни на чём. Улицы проплывали мимо, город растворялся в утреннем тумане, уступая место новому маршруту, новой точке на карте, новому состоянию внутри.

Поездки всегда давали ей это странное ощущение свободы.
Аэропорты, вокзалы, поезда - всё, что хоть ненадолго вырывает тебя из привычного, что позволяет посмотреть на свою жизнь со стороны, не делая в ней резких движений.
Пока ты в пути - ты нигде. И это приятно.

Она мысленно возвращалась к их разговорам.
Стены, которые - не просто стены. Замки, которые - больше, чем заводы. Двери, которые можно открыть.
И этот разговор:
"Мы ведь живём в одном доме. Через одно лобби ходим."
"Да."
"Никто не мешает забежать в гости".

Её пальцы легко коснулись экрана телефона. Если бы у неё был его номер - написала бы она ему?
Мысль была странной.

Несколько раз она ловила себя на том, что этот разговор можно было продолжить.
Она могла спросить: «А вы хотите, чтобы я зашла?»
Она могла бы пошутить, намекнуть, дать ему возможность сказать что-то более прямое.
Но она этого не сделала.

Теперь уже не имело смысла разбираться, почему - из осторожности, из страха или потому, что просто не хотела.

Такси свернуло к терминалу.

Она вошла в аэропорт, сдала багаж, прошла контроль. Всё - автоматически, привычно, бездумно.

Откинувшись на спинку кресла в самолёте и закрыв глаза, она вдруг подумала: «А почему бы и нет?»

И ей это одновременно понравилось и не понравилось.
Она любила это предощущение - лёгкое, почти невесомое предвкушение влюблённости.
Но боялась.
Боялась, что опять обманет себя, что всё окажется не романом, а коротким рассказиком.
А потом - будет нечисто внутри, как после неудачной попойки или съеденной несвежей еды.

В то же время ей нравилось рассматривать такую возможность.
Может, это просто способ внести хоть немного разнообразия в жизнь.
Может, это просто ещё один замо;к, о котором ты знаешь: его можно приоткрыть - или оставить закрытым.

***

Она ехала в Москву в слегка растрёпанных чувствах. Перед отъездом у неё был разговор по телефону - с тем, к кому она не могла оставаться равнодушной. Голос, интонации, паузы - всё это оставило после себя неясное послевкусие, смешанное с раздражением и волнением.

Она села в самолёт и вдруг снова вспомнила того мужчину из кафе. Подумала: будет ли он настойчивее на этот раз? Ведь теперь она ехала почти на две недели, а значит, у него было больше шансов.

Эта мысль её раздражала. И одновременно волновала.
Предвкушение было не тем, что ей хотелось испытывать.

Она мысленно отругала себя, постаралась заснуть в полёте.

Рейс был поздним, и она добралась до квартиры уже после полуночи.
Приняла душ, легла спать.

На следующее утро проснулась позже, чем обычно. Дольше задержалась в ванной, долго выбирала одежду.
Перед выходом взглянула на себя в зеркало.
Она была хороша, надо признать.
Улыбнулась самой себе, бросила в сумку телефон и отправилась завтракать.

Спустилась в кафе позже обычного.
Он был там. Но не один.

Она замедлила шаг.
В глубине зала, не у окна, не на её месте (слава богу), он сидел с другой женщиной.
И с новым журналом.
Она заметила это не сразу - сначала просто взгляд зацепился за знакомый силуэт, за характерный поворот головы. А потом увидела, как он показывает женщине обложку журнала. Так же, как когда-то показывал ей.

У неё кольнуло внутри. Что-то похожее на разочарование и  ревность.

Но это чувство рассеялось быстрее, чем успело оформиться.

Она прошла к своему месту у окна, как ни в чём не бывало.

Села, посмотрела на «замок». Солнце мягко ложилось на кирпичные стены, подчёркивая рельеф фасада.

Она улыбнулась про себя - и поняла, что не жалеет. Что так даже лучше.
По сути, она уже забрала от случайного незнакомца всё, что ей было нужно - ощущение проживания жизни. То самое, что противоположно тому жизненному болоту, в котором мы иногда вязнем.

***

Она сидела, держа чашку капучино в руках, ощущая, что тонкий фарфор чуть-чуть греет её пальцы.
Она чувствовала странное облегчение - почти физическое, как если бы с плеч убрали невидимый груз, который она даже не успела осознать.

Снова посмотрела на замок за окном. Свет ложился на красный кирпич, делая его почти золотым.
И вдруг мысль о купце, который его построил, приобрела новый смысл.
Кто-то строит замки просто потому, что не хочет жить среди скучных стен.
Кто-то остаётся за запертыми дверьми, потому что не хочет выходить.
А кто-то не ждёт, пока дверь откроется - просто поворачивает ручку и идёт дальше.

Она провела пальцем по краю чашки, словно пробуя на ощупь собственные мысли.
Её губы чуть дрогнули в улыбке - почти ироничной, почти нежной.

Она встала, расплатилась, вышла из кафе.

Москва была такой же.
Её утро - таким же.

Только теперь больше не было замков, которые нужно открывать.