Черемша

               
    Все свои ягодные места в тайге:  и чернику, и бруснику, и жимолость, и клюкву я находил сам. Никогда не ждал,  пока мне кто – то покажет  урожайное место.  Мне доставляло удовольствие -найти в тайге богатый брусничник или черничник. Тем более, что находил я ягодные места, особо не напрягаясь, всё происходило  во время осеней охоты, можно сказать, попутно.   А вот, что касается черемши, то здесь всё было сложнее.  Оно и понятно: к открытию осенней охоты(о весенней охоте разговора нет - и коротка очень, и открывается не всегда)  черемша успевала отойти и напрочь куда - то пропадала, да так, что увидеть её в тайге было совершено невозможно.  Ягода же, наоборот, к осени поспевает, и зрелые плоды её - красные, синие, оранжевые - прямо лезут тебе на глаза.
 
    В девяностые нам с женой, как и другим братским бюджетникам,  перестали выдавать зарплату, и мы  жили с тайги: собирали, заготавливали, продавали дикоросы. Первая  появляется черемша. Но я долго не мог найти в тайге дикий чеснок, подходящий для продажи. Всё попадался какой – то некорыстный, худосочный.   Такой продавать – себя не уважать.  Ну, а нашли мы подходящую для продажи черемшу - уже вместе с женой Людмилой.   Попался нам участок, о котором можно было только мечтать. Плантация огромная - зелёное вытянутое поле, с весёлым, говорливым  ручьём посредине, красоты необыкновенной! Сама черемша – высокая, сочная -  никогда подобной  не видели,  а главное,  кроме нас никто её там не брал. Только мишка косолапый. Он там и жил.  Самого зверя мы не видели, но лёжки его встречались повсеместно и слева, и справа рядом с плантацией. Иногда же Михаил Потапович  уваливался прямо в черемшу, круша и вминая её в  рыхлую сырую землю  своим огромным весом.  Поначалу - то мы брали с опаской, а потом привыкли.
 
    Нашли мы  эту плантацию совершенно случайно. Как – то в начале августа  отправились за  черникой. В то время брали мы ягоду за Турмой. Добирались на чунской электричке, а затем 2,5 часа шли пешком вправо от железной дороги. И вот, когда добрались  до места, то там ждал нас неприятный  сюрприз.  На нашем черничнике образовалась лесосека. Ягодник был растерзан, раскурочен  тяжёлой техникой, завален штабелями  брёвен и отходами лесозаготовок. И над всем этим витает запах соляры, назойливый и чужеродный.  Конечно, мы сильно расстроились, да и не мы одни. Кроме нас с Людмилой здесь были и другие охотники до черники. Некоторые, увидев разорённый ягодник, ушли на поиски других мест, некоторые остались - всё таки  за пределами лесосеки ягоду понемногу можно было  брать.  Я тоже  был настроен  на поиски, но Людмила сказала: надо брать, пока есть возможность. А  там будет видно. Мы остались.

    Брали до вечера, брали на следующий день до обеда. Вдвоем едва набрали неполное ведро.  Обычно набирали 3-4 ведра. Возвращаться в город было  не с чем. Ягоду – то брали мы на продажу.  После обеда наши коллеги – ягодники (у нас и участок, где растёт ягода - ягодник, и тот, кто собирает её - тоже ягодник) потянулись  в сторону  полустанка, направлялись домой.   Мы остались одни.  Решили остаться ещё на  ночёвку. Была такая возможность: оба  в отпуске. Но возникла проблема – у нас  закончилась вода.  Надо было решать этот вопрос.  Я достал карту, по ней  видно было,  что примерно через 1,5 – 2 километра на север должен быть ручей.  О чём я и сказал Людмиле. Карты в те времена не продавались, добрые люди помогали: лесники, парашютисты – пожарники.
 Мы быстренько собрались и  отправились на поиски.  С собой взяли котелок, кой – какую еду да ведро под воду.  Остальное оставили как было.  Всё равно будем  возвращаться.
 
    Буквально  минут через 20 нам показалось, что мы у цели.  С правой стороны, по ходу,  увидели лощину.  Поросшая кустами, с сырым,  слегка болотистым дном.  Решили,  что  мы нашли то что искали.  Ринулись проверять.  Очень  скоро выяснилось -  ручья здесь нет.  Но обнаружили мы в самом  начале этой самой лощины,  в сыром тенистом месте,  огромную  медвежью лёжку. Жаркое сибирское лето отбывало  свои последние денёчки, и  солнце на прощанье  палило немилосердно, оно – то и загнало Потапыча  в этот сырой, тенистый пятачок, где гроздями висела мошкара. Но, видать,  жара донимала  мишку сильнее гнуса. Лёжка была совсем свежая. Возможно, что это  мы подшумели зверя.  На  влажной земле отпечатались его невероятно  длинные когти.  Я  достал карту,  всё стало понятно. Лощина на карте была помечена.  Наш же ручей  – дальше.
 
    Мы продолжили путь. Через полчаса вышли к широкому логу, на дне которого в некоторых местах  проглядывало русло ручья.  Мы его нашли! Конечно обрадовались. Но когда спустились в низину, подошли к руслу, то оказалось, что воды в нём нет. Ручей пересох.  Надо было идти  вниз по течению, где – то там она всё равно появится.  Отправились  вдоль русла вправо, так по карте выходило. Передвигаться тяжело. К тому же есть опасность ногу подвернуть. Стараемся ступать аккуратно.  Пробовали идти  и по руслу, и – рядом с ним.  Что в лоб, что по лбу – всё едино. Не асфальт… А солнце на небе жарит беспощадно, хочется  пить – во рту всё пересохло. А мы всё бредём, пристально всматриваемся, надеясь увидеть её, воду… Конечно, если по уму, то надо было  подняться, уйти с поймы и двигаться вдоль  ручья по тайге – где растут деревья, где тень, где хоть какая – то прохлада, где идёшь спокойно, не опасаясь ноги переломать.  Но мы не могли решиться на это – боялись пропустить затаившуюся где - нибудь в бочажине  живительную влагу.  Очень уж пить хотелось, и мы  надеялись, что вода вот – вот покажется. 
   
    И за наше  терпение, за наши страдания  мы были  вознаграждены.  Мы нашли воду.  Но что удивительно, поначалу – то мы её – эту самую воду, пропустили, не заметили, прошли мимо. И только спустя какое – то время сообразили: да ведь мы  слышали журчание воды!  И прошли, не обратили внимание. Мы ринулись обратно, и опять мы его услышали – тихое журчание!  Как же ласкает  слух, как радует  этот лопочущий звук! Лучше всякой музыки. Мы его искали… Мы нашли его. Это был маленький водопадик, прикрытый сверху свисающей с берега  травой. Потому мы его и не заметили и прошли  дальше. Тоненький ручеёк бежал под землёй, а в этом месте он вынырнул на свет божий и падал вниз. Перепад был совсем небольшой, но его хватило для того,  чтоб ручей зажурчал! После своего падения ручеёк опять пропадал, прятался под землёй.  Но того, что   было снаружи, нам хватило с лихвой. Мы пили холодную, до ломоты в зубах, кристально чистую воду и не могли остановиться. Пили, отдыхали и опять пили.

    Утолив жажду, мы, на всякий случай, набрали немного воды и вышли  из поймы.  Дальше шли  тайгой, всё также, вниз по течению. Как и предполагалось,  вскоре мы вышли к  месту, где по руслу бежала вода нигде не прерываясь.  Мы спустились к ручью, разожгли костерок, поставили чай.  Пора было  перекусить и отдохнуть. Когда чаёвничали, ели, отдыхали, то Людмила несколько раз меня спрашивала: «Костя, чем так пахнет? Ты чувствуешь?» Я принюхивался, но ничего особенного не ощущал.  А в какой – то момент Людмила воскликнула: «Чесноком пахнет!». Теперь и я уловил,- в самом деле, пахнет чесноком. Решили, что здесь, на этом  месте,  так же сидели, питались  таёжные бродяги – ягодники, и они потеряли где – то в траве чеснок, который нагрелся на солнце и теперь активно источает ароматы.  От нечего делать я взялся обследовать местность, хотелось утвердиться в правильности своей версии.  Но чеснок на глаза не попадался. 

    Я стал принюхиваться, пытался  искать по запаху. И правда, вскоре нашёл небольшой, едва заметный  усохший стебелёк, от которого исходил чесночный запах. Показал Людмиле свою находку. Она тоже стала нюхать стебелёк «Да это – же черемша!» - воскликнула Людмила.  Вскоре мы нашли возле нашего места  немало таких стебельков. Предположили, что здесь может быть плантация. Надо будет проверить это место. Конечно, никакой уверенности не было, просто поговорили. А на следующий год в мае месяце, в сезон очень короткой весенней охоты, я отправился в эти места - просто так, без особой надежды.  А и в самом деле, какая разница, где бродить по тайге с ружьём…
 
    То, что я здесь увидел, меня ошарашило, привело в полный восторг!  Наше предположение подтвердилось - здесь, и в самом деле, располагалась  огромная  плантация черемши.
 И мы много лет её брали здесь. Со временем я нашёл вариант, как можно подъехать к нашей плантации на автомобиле. Я  выезжал на лесовозную дорогу в районе 18-го разъезда и ехал по ней до ручья Убинского. За ручьём  съезжал с отсыпной лесовозной и ехал метров 300 по грунтовой лесной дороге. Затем я оставлял свою Ниву, и мы с Людмилой пешим ходом отправлялись к своей заветной плантации.  Через несколько  часов мы возвращались с полным мешком и таким же полным рюкзаком  отборной черемши… Выезжали мы на лесовозную как раз возле ручья Убинского, где останавливались, отдыхали. Наблюдали за пугливыми харюзками, которые небольшой стайкой обычно держались возле мостика. Затем  мы спускались к ручью и набирали гальку. Черемшу мы засаливали с речными камешками. Солили мы её в разных видах. Отдельно крепкие ядрёные стебли и отдельно - листья. Ещё мы сушили её впрок, но в основном продавали.  Так, в лихие 90-е нам помогала выживать ЧЕРЕМША,- и за это ей низкий поклон, а ещё за то, что подарила нам светлые, радостные воспоминания на долгие годы.