Традиция наоборот

      Есть на флоте такая традиция: по случаю присвоения очередного воинского звания офицер устраивает маленький банкет и представляется пред своими сослуживцами в новом качестве. И уж только после обмывки может смело рассчитывать на то, что звание уже по праву принадлежит ему.

      Кто-то скажет: так ведь везде принято представляться – и в других родах войск, и в прочих силовых структурах, там, где существуют эти звания. Эка невидаль! Но тут есть один нюанс. Своими званиями моряки испокон веков гордятся, потому что они в большинстве своём отличаются от сухопутных. И потому, если ты не обмыл его – сослуживцы будут обращаться к тебе на сухопутный манер: «товарищ майор» вместо капитана третьего ранга, или «товарищ подполковник» вместо капитана второго ранга. С адмиралами, наверно, тоже такое может приключиться, но здесь ручаться не берусь. Но, как бы то ни было, для моряка подобное обращение звучит обидно.
      
      Собственно, об этой традиции, а, точнее, даже не совсем о ней, а о том, как она может сослужить совершенно иную службу, данная история.

      Первое, что попалось Олегу на глаза по возвращении в академию из летнего отпуска, была обновлённая доска почёта факультета, на которой красовалось его фото. Оно гордо парило над портретами остальных передовиков учёбы и, в отличие от них, имело провокационную приписку «Ленинский стипендиат». Это ему как-то сразу не понравилось.

      Ладно, фото – бог бы с ним, переживём, не без лукавства подумал он: что-то приятное, тешащее самолюбие, во всём этом было. Но вот приписка…
      В самом деле, от этой сомнительной формулировки веяло каким-то анахронизмом. На дворе вовсю свирепствовала перестройка, и под напором гласности рушились, казалось бы, ещё вчера незыблемые устои.  Слух начинали резать привычные словосочетания «соцсоревнование», «почётная грамота» и «коммунистический субботник». А при попытке выговорить нечто подобное возникало чувство неловкости и даже фальши.

      Вместе с тем заменить наезженную десятилетиями церемонию чествования отличившихся и ветеранов (а особенно их) было пока нечем. Тем более, что запасы украшенных портретами вождя грамот и прочей наградной атрибутики, пожалуй, намного превышали золотовалютные резервы страны и жаждали обрести своих обладателей.

      Впрочем, многое, связанное с именем Ленина, обладало иммунитетом к критике и оставалось в стороне от посягательств даже самых оголтелых реформаторов. Поэтому среди всей этой парадной мишуры званию «обладатель ленинской стипендии» жилось пока волне уютно.
      Собственно, и в самом понятии «стипендия» не было ничего предосудительного. Но в контексте нынешнего статуса Олега это слово звучало несколько нелепо и провокационно.
      О какой стипендии может идти речь, когда ты и так на полном государственном обеспечении? Хоть и отлучённый от личного состава и материального заведования на время повышения своих профессиональных навыков, но всё же целый офицер, боевая единица флота. А потому извольте уважать. И оклад по занимаемой до поступления сюда должности и за воинское звание, а также надбавку за выслугу лет никто не отнимет. Так что не надо ему никакой стипендии. Студент он, что ли?

      Собственно, к студентам у него, в отличие от многих сослуживцев, отношение вполне снисходительное и даже где-то по-родственному близкое – давно ли сам он покинул стены вуза? Да и в академию то он поступил во многом из-за того, чтобы хоть как-то сгладить незримо существующий барьер, который отделял его от кадровых офицеров – тех, что имел за плечами училищное образование.

      Нередко, особенно по первости, ему приходилось слышать от них презрительные, и вместе с тем слегка завистливые упреки – дескать, они в свои золотые годы носили бушлаты вместо джинсов (они что – на ноги их натягивали, что ли?) и нещадно драили гальюны в то время, пока он девиц по подворотням лапал. Да никого он не лапал, тем более в антисанитарных условиях!

      Кстати, его друг детства, Вовка Петраков, будучи курсантом, в этом деле ему запросто сто очков форы дал бы. Ведь к ним на танцы по выходным девицы со всех окрестных весей просто толпами стягивались – мёдом им там что ли намазано было? А у них в институте на троих парней от силы одна девчонка приходилась, и та же Маринка Тепельбаум, худощавая носатая отличница с миндальными глазами навыкат на фоне остальных легко могла сойти за Софи Лорен. А вы говорите «золотые студенческие годы».

      Мысли вновь вернулись к стипендии. Что бы это значило? Прибавка к окладу? Хорошо бы. А может, и просто взамен оклада? Он вспомнил, сколько получал за это звание его однокашник по институту Шурка Венцель. Вряд ли здесь она другая. По спине пробежался холодок. Пусть эта стипендия хоть трижды именная, но всяк едва ли не дотянет до положенного довольствия офицера.

      От чреды догадок его оторвал чувствительный хлопок по плечу. Он обернулся. Рядом стоял «шеф», старший офицер группы.
      – Любуешься? – он кивнул на доску. – Хорош! С тебя причитается.
      – В каком смысле?
      – В каком? Сто пятнадцать целковых доплаты за степуху – это вам не жук чихнул.
      Шеф загадочно улыбнулся.
      – Да ладно тебе!

      Шутит или действительно что-то знает? Всё-таки старший группы, и может иметь доступ к тому, что до поры скрыто от простых смертных. Тем более что озвученная цифра своей бухгалтерской точностью придавала сказанному видимость правды. Олег уже давно убедился в том, что круглую цифру вроде ста или тысячи всегда воспринимают с некоторым скепсисом. Как и в том, что к хорошей новости относятся с недоверием, в отличие от плохой. В словах шефа присутствовало и то, и другое. А поэтому было где разгуляться сомнениям.

      К вечеру каждый в группе уже знал, что с Олега причитается. Ибо сделанный шефом уже публично вброс инсайдерской информации о величине бонуса новоявленного стипендиата был принят всеми за чистую монету. И доводы Олега о реальности такой доплаты – читайте законы о прохождении военной службы: где вы там видели слово «стипендия»? – выглядели, как неуклюжие попытки съехать с проставы.

      Впрочем, он и сам терялся в догадках. Шеф пользовался авторитетом, хотя и не лишал себя удовольствия иной раз злоупотребить чьей-нибудь доверчивостью – ну а как на флоте без шутки? Но об этом быстро забывалось.

     Делать ничего не оставалось, следовало, как выражался шеф, готовит «поляну». Тем более, что Олег никогда не любил чувствовать себя в долгу, даже по мелочи.

      На следующий день после самоподготовки он выкатил на импровизированную поляну – свой учебный стол –  пару фуфырей (тоже термин из арсенала старшего) армянского коньяка с тремя звёздами и разложил скромную закуску. Жестом пригласил немного удивлённых товарищей – все переглянулись: значит, всё правда, шеф?
     У того на лице не дрогнул ни один мускул.

      Разлив напиток и подняв стопку, Олег произнёс принятую в таких случаях фразу:
      – Согласно традиции, представляюсь по поводу присвоения звания, прочем, довольно странного. Произнести вслух его язык как-то не поворачивается. Надеюсь, что впредь не услышу его и от вас, поймите меня правильно. Потому и проставляюсь.

      Народ понимающе закивал. Все выпили. Он налил по второй, и слово взял шеф.
      – Теперь наша задача, – он окинул взглядом группу и хитро прищурился, – приложить все усилия и вывести тебя в медалисты.

      Все одобрительно загудели и стали чокаться. Чтобы скрыть некоторую неловкость, Олег быстро опрокинул стопку, но тут же поперхнулся. Он вдруг живо представил себе, что в случае решения поставленной задачи - совсем неважно, за счёт чьих усилий - шеф в предвкушении награждения подопечного медалью с точностью до рубля огласит причитающуюся за неё сумму и хлопнет его по плечу. А тут уж парой фуфырей точно не обойдёшься. Впрочем, такое обмыть по любому не грех. Он закусил.

      После этого выпили за тех, кто в море, вслед за чем на столе чудесным образом материализовался ещё один обладатель трёхзвёздочного ярлыка, и очень даже кстати. Ибо, согласно другой известной традиции, ещё одной бутылки почему-то всегда не хватает. Да и за отсутствующих здесь дам тоже полагалось выпить, поскольку без надёжного тыла флот, как известно, долго продержаться не сможет. Опять же - традиция!

      Наконец, когда все традиции были соблюдены, простава была признана зачётной и, довольные, все разошлись по домам.

      Расписываясь через пару недель в финансовой ведомости, в сумме положенной ему выплаты никаких изменений Олег не обнаружил. Что и следовало ожидать. Ай да шеф, ай, молодца!
    
       Нет, накладное это дело – быть отличником. Хорошо, хоть начальнику своего тыла он ничего не сообщил заранее. А то сосали бы сейчас лапу – друзья семьи бы тоже не отстали, прознав об этой «стипендии».
      Но, главное не это. Сомнительное звание так и не прилипло. Значит, всё сделал правильно. Традиции надо уважать.