99. 9, или 13 подвигов инженера Петровкина-33

Глава 33.

Палуба линкора "Миссури" (как уже подумали некоторые).


— Скажите, Эстер, — серьезно спросил Петровкин. — Что вы знаете об обезьянах?

Зарубежная гостья не сразу определила в пространстве расположение собеседника, поэтому обратилась к репродукции на стене, изображающей гейшу во время любовного ритуала:

— Обезьянки… они такие волосатенькие и с кривыми ножками, — хихикнула она.

"Да, — подумал Илья Никодимович, — вторая бутылка "Macallan’a" напрочь выбила опытную наездницу из седла…"

— Это так, — согласился наш герой, пряча пустые бутылки под стол. — Ноги у них, действительно, немного кривоваты. Но я не об этом. Как вы себе представляете современное общество высших приматов?

— Оно жестко иерархично, — с трудом выговорила зарубежная гостья.

— Верно. И кто стоит на самом верху?

— Наверху разрозненных групп стоят доминирующие самцы.

— Именно — разрозненных, — подчеркнул Илья Никодимович. — Известны ли современной науке примеры, когда разрозненные группы обезьян объединялись бы между собой и образовывали что-нибудь похожее на родовую общину?

— Таких случаев наука не знает, — твердо отрапортовала госпожа профессор.

— А почему? — задал уточняющий вопрос Петровкин.

— Интеллектуальные действия обезьян лимитированы биологическими факторами.

— Но обезьяна старше человека. Вы же не станете с этим спорить?

— Старше.

— Но почему же она глупее человека?

— На этот вопрос нет однозначного ответа. Послушайте, Петровкин, надеюсь, вы не собираетесь по пьяной лавочке пересказать мне "Планету обезьян"?

— Нет, — твердо заверил собеседницу Илья Никодимович. — Фильм хороший. Мы его обязательно пересмотрим… только уже в номере — я захватил айпед. Но сейчас я спрашиваю вас: "Возможно ли, используя методы экспериментальной медицины, резко поднять интеллектуальный уровень гориллы, шимпанзе или, на худой конец, орангутанга?"

— В номере? — мечтательно переспросила Эстер.

— Соберитесь! Возможно ли?

— Зависит от уровня экспериментальной медицины. Но Петровкин, вы же не биолог, откуда такой интерес к приматам?

— Они мне всю жизнь сломали, — сознался наш герой.

— Мне тоже, — тихо сказала Эстер, которая, как почувствовал Илья Никодимович, резко начала трезветь.

Она довольно долго молчала и наконец спросила:

— Мой друг, скажите, а зачем вообще улучшать обезьяну, вам что, людей не хватает?

— Мне хватает. Но кому-то, вероятно, нет. У обезьяны пласт генетической памяти богаче. Возможно, человек еще слишком молод, чтобы дать ответы на некоторые вопросы мироздания. А обезьяна слишком глупа. Но если путем искусственного отбора через несколько поколений получить подходящую особь и путем вмешательства…

— То есть Гарри — именно такая особь?

— Да.

— Звучит как фантастика. Смесь Булгакова, Пьера Буля, Сержа Воронова и дешёвых таблоидов. Ну ладно, допустим. Я всё равно не вправе ничего разглашать. Предположим, Гарри — результат отбора и экспериментов. Но зачем ему вы?

— Он хочет сбежать туда, откуда нет выдачи.

— Предположим. А зачем вам ОН?

— А вот ОН мне совершенно не нужен, — сознался Петровкин. — Именно поэтому мы и переходим ко второй просьбе.

— Это вы про номер? — игриво спросила профессор.

— Нет, номер будет на сдачу. А вторая просьба заключается в следующем…

Подошел наш старый друг — официант с лицом бомжующего Тома Харди.

— Что на десерт будете заказывать?

— Я буду мороженое! — попросила Эстер.

— Два мороженых на ваш выбор, — щелкнул пальцами Илья Никодимович.

— Как кока-кола? — поинтересовался официант.

— Очень вкусная, — поблагодарил его Петровкин.

— Может, еще что-нибудь? В ларьке были влажные салфетки, "tic tac", зубная нить…

— Нет, спасибо, больше ничего не нужно.

Официант ушел.

Петровкин достал лист бумаги и ручку. Он сделал несколько набросков и придвинул чертеж к собеседнице.

— Это клапан-сапун, — пояснил он.

— Что?!! — испугалась Эстер.

Илья Никодимович не обратил на это внимания и продолжил:

— Есть одна южнокорейская компания. Здесь ее адрес и контакты. Она выпускает такие штуки. Мне нужны не менее двух образцов. На тот случай, если один выйдет из строя. Самое главное: штуцер должен быть из иридия.

— Штуцер?

— Да, вот эта часть называется штуцер. Видите, здесь торчит?

— Вижу.

— Это штуцер. Он из иридия. Не из вольфрама, не из железа, а из иридия.

— Я поняла.

— А пружина должна быть из специальной стали с перестроенной кристаллической решеткой. Просто укажите им на этот факт. Они знают.

Официант принес два мороженых. И они молча ели его минут 7.

— Скажите, Петровкин, — не поверила зарубежная гостья. — Вы отказываетесь от одного миллиона в пользу какой-то железяки?

— Да, — подтвердил Илья Никодимович. — Два клапана с доставкой обойдутся вам тысяч в 200. Ваши услуги в номере — это еще от силы баксов 500, исключительно из уважения к научному званию. Запишите их за собой. Судьба остальных денег меня не интересует. Ваша лаборатория может легко их потратить на помощь прикованным к постели инвалидам.

— Ну, спасибо…

— Пожалуйста, моя дорогая. Поэтому сейчас поднимайтесь в номер и ждите.

— А вы?

— Я мороженое хочу доесть. И надо подумать.

Эстер выбралась из-за стола и потекла в сторону лифтов. В конце маршрута она обернулась и, почти трезвая, спросила:

— Петровкин, а вы сами не хотите сбежать туда, откуда нет выдачи?


Продолжение здесь: http://proza.ru/2025/03/14/974