de omnibus dubitandum 1. 119

    ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (1572-1574)

    Глава 1.119. УЛУГ-МУХАММЕД БИН ИЧКЕЛЕ-ХАСАН И ЕГО ОКРУЖЕНИЕ…

    Я, пишет Рахимзянов Булат Раимович,  профессиональный историк, кандидат исторических наук в своей книге «Москва и татарский мир», полагаю, в этот период (1400–1445 гг.{См.: Рахимзянов Б.Р. Касимовское ханство (1445–1552 гг.). Очерки истории. — Казань, 2009. — С. 47–65}[Герберштейн С. Записки о московитских делах. — Павел Иовий Новокомский (Паоло Джовио). Книга о Московском посольстве / Введ., пер. и прим. А.И. Малеина. — СПб, 1908: (Тип. А.С. Суворинa). — 383 с.]) юрты им не выделялись, так как, скорее всего, сами они воспринимали свое пребывание в Московском княжестве как кратковременное, мечтая поскорее вернуться в сарайские просторы.

    Потому они, вероятно, просто перемещались по московской территории со своими людьми, кочуя от пункта к пункту и, возможно, доставляя немало проблем местному населению своими привычками (грабежом, например, так как даже в X;II в. жалобы подобного рода на Чингисидов поступали постоянно, например на будущего касимовского хана Арслана бин Али, не говоря уже про X;I век, когда пребывание на московской территории бывшего казанского хана Мухаммед-Амина отмечается летописцами как весьма проблемное для крестьян).

    В течение 1412 г. Тохтамышевичи преуспели в оттеснении Эдиге от властных позиций в Сарае — зимой 1412 г. Джелал ад-Дин «сяде» в Сарае. Их бывший покровитель Василий I был вынужден в августе 1412 г. совершить поездку в Сарай к «Зелени-Салтану» как к законному наследнику трона Чингис-хана {ПСРЛ. — Л., 1925. — Т. 4. — Ч. 1. — Вып. 2. — С. 412; СПб, 1913. — Т. 18. — С. 161; Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. — Саранск, 1960. — С. 186–190}. Однако, по приезде он, застал на престоле уже другого сына Тохтамыша, Керим-Верди, убившего брата {ПСРЛ. — М., 1965. — Т. 11. — С. 219}.

    Тем не менее, временно стабильность общеимперских дел была восстановлена. Это было первым путешествием в Сарай для Василия за многие годы неподчинения Орде {ПСРЛ. — СПб, 1853. — Т. 6. — С. 139; М., 1965. — Т. 11. — С. 219; М., 2000. — Т. 15. — Стб. 486; Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. — Саранск, 1960. — С. 188–189}.

    Василий был, несомненно, лично хорошо знаком с сыновьями Тохтамыша, так как в юности, как и другие московские князья-наследники трона, около трех лет проживал в Орде {Горский А.А. Москва и Орда. — М., 2000. — С. 135}.

    Политических фигур уровня Джелал ад-Дина и Керим-Верди, являвшихся сыновьями одного из последних могущественных ханов Улуса Джучи, мысливших себя как потенциальных правителей единой ордынской империи, мало интересовала жизнь в «руском улусе». Они обращались к московскому правителю лишь за помощью для решения своих кратковременных тактических задач. В их умах московская часть Улуса еще не имела самостоятельного политического значения и ценности, которую она приобретет для последующих «постояльцев» из Степи. Их мысли были заняты восстановлением единого имперского государства.

    Невнимание позднейших историков (благодаря усилиям романовских фейкометов и слепо поддерживающих их наших заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков – Л.С.) к этим фигурам не говорит об их политической «мелкоте» и никчемности — это лишь свидетельство перенесения позднейших реалий на события далекого прошлого, предмет для изучения интеллектуальной истории.

    Москва на данном этапе своего развития была включена в позднезолотоордынскую политику на позициях подчиненной стороны. Мнение ее правителей не интересовало представителей стороны коллективного сюзерена. Ее влияние на политической сцене Дешт-и Кипчака в это время едва просматривалось и было минимальным; по масштабам оно было несопоставимым с влиянием Великого княжества Литовского (ВКЛ).

    Возможно, последнее и задавало образцы отношений с Ордой, в дальнейшем заимствованные и видоизмененные Москвой.

Улуг-Мухаммед бин Ичкеле-Хасан и его окружение.

    К 1425 г. и Эдиге, и Василий были мертвы, и короткий период влияния Тохтамышевичей в Сарае миновал. Наступала эпоха поздней Золотой Орды. Соответственно, на сцену выходили новые политические фигуры. Одним из них был Улуг-Мухаммед, личность, которая в дальнейшем установит новый вид отношений с московским великим князем Василием II. Эти отношения приведут к первому длительному поселению Джучидов в Московии и переменам в положении джучидской аристократии Степи и Даниловичей-Рюриковичей относительно друг друга.

    Когда Василий I скончался в 1425 г., на территории великого княжества развернулась кровопролитная гражданская война [Города России X;I в.: материалы писцовых описаний. — М.: Древлехранилище, 2002. — 469 с.] за наследование великокняжеского трона {Некоторые новые подходы читатель может проследить в статье: Woodworth С. К. Sophia and the Golden Belt: What Caused Moscow's Civil Wars of 1425–50 // Russian Review. — 2009. — ;ol.68. — № 2. — P. 187–198. Единственным фундаментальным исследованием по теме остается монография А.А. Зимина: Зимин А.А. Витязь на распутье: Феодальная война в России X; в. — М., 1991}[Горсей Джером. Записки о России. X;I — начало X;II вв. / Под ред. В.Л. Янина; Пер. и сост. А.А. Севастьяновой. — М.: Изд-во МГУ, 1990. — 288 с.].

    Смерть Василия I и последующая борьба за престол произошли во время возобновившейся политической неразберихи в Степи. После смерти Эдиге в 1419 г. представители двух противоборствующих ветвей династии Джучи начали многолетнюю борьбу за наследство {Ахмедов Б.А. Государство кочевых узбеков. — М., 1965. — С. 39 и далее; Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. — Саранск, 1960. — С. 198–235. Ш1 ПСРЛ. — М., 1965. — Т. 12. — С.15; М.; Л., 1949. — Т. 25. — С. 249. См. по этому поводу статью Ч. Вудворс: Woodworth С. К. The Birth of the Captive Autocracy: Moscow, 1432 // Journal of Early Modern His-tory. — 2009. — ;ol. 13. — № 1. — P. 49–69}.

    К началу 1430-х гг. одному из основных претендентов на власть в Степи, Улуг-Мухаммеду, удалось на время собрать воедино под свой контроль центральные земли империи, включая Крым. Именно в это время (конец 1431 г.) двое основных претендентов на московский великоняжеский трон прибыли в ставку Улуг-Мухаммеда в надежде на поддержку своей кандидатуры верховным сюзереном {ПСРЛ. — М., 1965. — Т. 12. — С. 15; М.; Л., 1949. — Т. 25. — С. 249}.

    На тот момент Улуг-Мухаммед являлся легитимным верховным правителем западной части империи, полноправным сарайским ханом и, соответственно, сюзереном «руского улуса».

    Хан и его окружение не смогли найти консенсус со своими ордынскими же оппонентами в данном конфликте. Улуг-Мухаммед (фактически московский даруга* Мин-Булат и поддерживавшие его беки) поддержал Василия Васильевича (Василия II), а его дядя Юрий Дмитриевич склонил на свою сторону представителя клана Ширин карачи-бека Текину (Тегине).

*) Дарога или Даруга — чиновник у монголов. Название это происходит от монг. глагола даруху — давить в смысле прикладывать печать. Отсюда Д. значит чиновник, прикладывающий печать, что по-тюркски передавалось словом баскак. Даруги у монголов управляли завоеванными провинциями в звании наместников (поэтому Гулагиды в Персии называли себя на монетах даругами); но, кажется, главным назначением их был сбор дани. Так, в 1223 г. Чингис-хан с этою целью отправил даруг в завоеванные страны. В этом значении даруги привились и у нас. Иоанн Грозный посылал Д., сборщика дани, в Сибирь. Теперь в Персии Д. — базарный полицеймейстер или низший полицейский чиновник.
Еврейский Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона

    Правда, фактически Текина не посмел выступить против хана, и таким образом Василий стал легитимным великим князем {Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. — М.; Л., 1950. — С. 416. Псковские летописи. — М.; Л. 1941. — Вып. 1. — С. 39}[Государственный архив России X;I столетия: Опыт реконструкции / Подг. текста и коммент. А.А. Зимина; Под ред. и предисл. Л.В. Черепнина. — М., 1978. — Т. 1–3. — Т. 1. С. 1–212. -Т. 2. С. 213–438. — Т. 3. С. 439–631].

    Конфликт между Рюриковичами всего лишь затих, но не прекратился, как, видимо, и конфликт между ордынскими силовыми группировками.

    Раскол в лагере Улуг-Мухаммеда ярко демонстрирует нам шаткость личных позиций хана во властных реалиях Степи того времени. Примерно к 1435 г. власть Улуг-Мухаммеда была серьезно оспариваема другим претендентом на единую власть, Кучук-Мухаммедом бин Тимуром. Среди позиций, по которым данный Джучид соперничал с Улуг-Мухаммедом, было и московское наследство.

    Возможно, Кучук-Мухаммед решил поддержать сыновей Юрия Дмитриевича (умершего в 1434 г.) в конфликте с Василием.

    В 1437 г. Кучук-Мухаммеду удалось выдворить Улуг-Мухаммеда за пределы степной зоны Дешт-и Кипчака. Князь Айдар, являвшийся представителем клана Кунграт (зять Улуг-Мухаммеда), увел три своих тумена на левый берег Волги, покинув Улуг-Мухаммеда.

    Последний также вошел во временный конфликт с кланом Ширин (отголоски ситуации 1432 г. по поводу московского княжения, когда хан отдал приказ в случае неповиновения убить карачи-бека Текину [«Тегиня»]). Представители клана Мангыт в определенный момент тоже сочли, что Улуг-Мухаммед им более не нужен {Барбаро и Контарини о России. К истории итало-русских связей в X; в. — Л., 1971. — С. 140–141. О нем см.: Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. — М., 2001. — С. 94–95}[Готье Ю.В. Десятни по Владимиру и Мещере 1590–1615 гг. — М.: Изд. имп. О-ва ист. и древн. российских при Московском ун-те, 1910. — 39 с.].

    Таким образом, Улуг-Мухаммед лишился поддержки клановой знати Улуса Джучи, без которой правление было невозможно. Мангыты выбрали своим ханом Кучук-Мухаммеда, сместив Улуг-Мухаммеда [Документы и материалы по истории Мордовской АССР. — Саранск, 1939–1951. — Т. 1–3].

    Это было не первый раз, когда Улуг-Мухаммеду приходилось искать убежища на периферии. В 1420-х гг. он скрывался в Крыму, а также у Витовта в Великом княжестве Литовском. Но к 1437 г. Крым контролировался его противниками, а его давний союзник — великий князь литовский Витовт был мертв.

    Осажденный хан и его сторонники решили двинуться на север, в верхнеокские земли, имевшие гибкую подчиненность Крымскому улусу Золотой Орды, Великому княжеству Литовскому и Великому княжеству Московскому {Подробнее см.: Беспалов Р.А. Новосильско-Одоевское княжество и Орда в контексте международных отношений в Восточной Европе XI; — начала X;I веков // Средневековая Русь. — М., 2014. — Вып. 11.— С. 257–326}, к крепости Белев.