На лавочке у подъезда. ч. 11

                Нескончаемая повесть


   На лавочке Аннушка и Люська.
   Мимо Палсаныч идет походкой неспешной. В руке пакет. Наверное, из магазина. К обеду уже поздновато, а к ужину еще рано. Поэтому, видимо, и не спешит. Грех не воспользоваться моментом для знакомства с новым жильцом.
   Люська, прям, изъерзалась вся:
   - Павел Александрович, Вы никуда не спешите? Проявите милость, присядьте рядом. Скрасьте одиночество двух одиноких дам.
   Глянул Палсаныч как бы искоса и, решив принять приглашение, сформулированное в столь игривом тоне, ответил в том же ключе с легким поклоном:
   - Господь создал дам и не дам. Затем, подумав, решил быть не столь критичным и создал дам, но не вам.
   Аннушка улыбнулась уже где-то слышанной игре слов. Люська же пришла в неописуемый восторг, погрозила мужику пальчиком и засыпала его вопросами: где родился, где женился и какими путями здесь очутился.
   Тот опять в же том стиле: где зачали - там родился, где подрос – там и учился, с юностью расстался – в армию ушел, строить коммунизм старался, как сказали, что не надо – в предприниматели подался. Оказалось, все обман – вернулся он к своим станкам, вновь на славу потрудился, и на пенсии очутился. В верхах, в низах все посмотрел и к вам на лавочку присел.
   Люська подначила:
   - Ага, значит, как тот Яшка-цыган «...был я и богом и чертом»?
   - Нет, не был. Но и Бога, и черта познал.
   Аннушка то ли сомнение высказала, то ли комплимент:
   - Для пенсионера Вы слишком молодо выглядите. Слухи ходят в Диксоне были.
   - Да. Только не «в Диксоне», а на Диксоне. Так все диксонцы говорят.
   - И какая лихоманка Вас туда занесла? Романтика, деньги или сбежал от кого?
   - А всего понемножку. Дядька там работал. В отпуске к нам заезжал, бывало. Не знаю, что ему у нас понравилось, но отработав в Дудинке пятнадцать положенных лет, перебрался в наши края. Кооперативную квартиру построил и жил здесь долго и счастливо. А у меня молодого главы семейства квартирный вопрос остро требовал решения. Вот он и сказал, езжай на Север, там всё есть. Адрес дал, через оставшихся там друзей, вопрос с работой и жильем порешал. Вот я и сорвался с женой и детьми.
   Гореваныч куда-то спешно, мимо было, направился. Видать, оставленного на утро пива не хватило. Но заметив приятную компанию, остановился. Люська уже как бы угомонилась, притихла, а Аннушка заинтересовалась.
   - Ну и как, жене и детям на Севере понравилось?
   - Да. Вспоминают те годы как лучшие в своей жизни.
   - А почему один? Где жена, дети?
   - Дети выросли. У них свои семьи. Жена недалече, но тоже одна.
   - И вас это устраивает?
   - Более чем.
   - А любовь? Она же была?
   - Как сказал один, не помню кто: «Упаси нас, Боже, от такой любви, а от нелюбви мы уж сами как-нибудь обережёмся».  Жизнь познавать лучше на чужом опыте. Может не так быстро получается, зато намного дешевле.
   - Вы же мужчина еще не старый. По крайней мере, пусть не молодо, но очень солидно выглядите. Почему один?
   - Лучше один, чем с кем попало. Ну, вот живёшь ты с новой. Ты же не знаешь что у нее за душой и сколько кровавых мальчиков за спиной. Сюрприз за сюрпризом. А про прежнюю ты уже всё знаешь. Тебе уже все рассказали, не подруги, так конкурентки её.
   - А начать с чистого листа?
   - Попытались перевернуть страницу. Но, оказалось и там уже всё зачёркнуто и перечёркнуто и сплошные фигушки нарисованы.
   Гореваныч, не совсем вникнув в суть разговора, встрял в обсуждение.
   - А вот скажите-ка мне бабоньки чем отличается любовь по согласию от согласию по любви.
   Аннушка:
   - А кака же любовь может без согласия? Любовь и согласие - две стороны одной медали.
   Гореваныч.
   - Ан нет. Согласие по любви – это семья, а любовь по согласию  - это распутство.
   Люська:
   - А за деньги?
   Гореваныч:
   - Это проституция.
   Люська:
   - Древний, ты Игорь Иванович, это раньше была проституция, а сейчас это частное предпринимательство.
   Гореваныч, видать, на «своего конька подсел», в приятные воспоминания окунулся.
   - Приду в поликлинику, сидишь в очереди а мимо тебя эти в белых коротеньких халатиках с голыми коленками шлындают. Все такие строгие, неприступные. Если и скажешь что-нибудь юморное, бровки хмурят, губки сжимают, типа недовольны шутками ниже пояса. А я их всех… Тогда  все девочки по вызову большинство студентки из медакадемии были. А их главные конкурентки – студентки педуниверситета. И те и другие, ну  прям, такие шалуньи, такие шалуньи.
   Аннушка, не скрывая скепсиса:
   - А ты тогда студентик такой богатый был, прям, такой богатый. Деньги то где брал на девочек. Вагоны разгружал или у мамки просил?
   - Почему у мамки. Я еще с четвертого курса радиодеталями, компьютерами промышлял, с английского переводил. А вагоны научные работники и служащие с секретных заводов разгружали. Тогда же оказалось что ни те, ни другие государству не нужны оказались.
   Люська:
   - А ты ну прям такой мачо, такой секс-герой.
   - Ну не герой, но на всех хватало. Оказалось, что одну три раза не всегда получается, а трех по разу - за милу душу.
   Аннушка встала, кивком головы попрощалась с обществом и ушла домой.
   Люська не унимается:
   - Болтун.
   - Обижаешь. Пригласи в гости. Приду, как положено, с цветами, шампанским и ананасами.
   - Не-е, Игорь, ты не герой моего романа.
   - Конечно, как дразнить мужчину в рассвете сил, так вы все говоруньи. А как про дело, так девочки невинные.
   - Не понял ты, Игорь. А вот подумай, какая разница между ответом «ты не герой моего романа» и «ты герой не моего романа»?
   - Все едино. Это всё ваши дамские штучки.
   - Нет. Если дама говорит: «Ты герой не моего романа», это значит, сейчас "нет", а там посмотрим. А если «Ты не герой моего романа», тут имеется ввиду во множественном числе «не герой моих романов». То есть и смотреть нечего, не надейся и не жди.
   - Ага, герой не герой. Было дело, жена у меня к матери на выходные уехала. А у нас встреча одноклассников. Завалился домой в бывшей одноклассницей. Утром, смотрю, а она домой и не собирается. Спрашиваю, чего так? А она говорит: «Я же свободная женщина». Да, отвечаю, но я-то свободный мужчина только на сегодня. Еле выпроводил героиню.
   Люська:
   - Игорь Иваныч, ты чего хвост-то распушил? У тебя ж поди третья стадия возраста мужчины.
   - Чего-чего? Как така стадия?
   - А вот «така». Первая – есть чем, есть кого и негде. Вторая - есть где, есть чем и некого. Третья - есть где есть кого и нечем.
   Оставив оторопевшего Горевныча в раздумьях об услышанном, Людмила Викторовна встала, оправила юбку, воротничок на кофточке и, грациозно продефилировав мимо Палсаныча, направилась к своему подъезду.