Партесная словесность

Разве может что-нибудь развесисто-клюквенное сравниться с точным, четким, емким духовным словом "с силой" великих Оптинских старцев? Вот, к примеру, краткое поучение преподобного Макария Оптинского, адресованное некоему духовному чаду: "Когда бы ты приняла помыслы словооправдания, то еще больше открылась бы твоя гордость. Ибо правильное или неправильное обличение отвергший своего спасения отвергся. Лучше считать себя виновною, хотя бы и права была, нежели оправдываться".
               
Отвергает дух беллетристику в чисто духовных поучениях. А она имела место быть и в середине 19 века, как своего рода западного духа партесное пение в храмах.
Лирика, лирика, много лирики и много ... личных и  притяжательных местоимений, которых днем с огнем не сыщешь у великих Оптинцев, Валаамцев, у Глинских старцев.

Однако этот стиль и душевный "дух"  все же присутствовал у некоторых святителей 19 века. Не у митрополита Филарета, не у Феофана Затворника - никогда, и уж тем более никогда у новомучеников 20 века. Лирико-романтический стиль в духовных размышлениях - крайне опасное дело и не случайно настораживает. Не путать с великими духовными гимнами Симеона Нового Богослова, Григория Богослова, с небесными текстами Николая Кавасилы, не путать с исповедальными текстами (письмами) уже очистившихся от душевности подвижников. Там любой стиль может возникнуть, но исповедник будет исповедовать с его помощью свое ДУХОВНОЕ состояние и пренебрежет тем, о чем говорится выше.

Сложно? Тонко?  да нет, просто. Важно духовное устроение самого говорящего. Даже самые правильные вещи.  Очистивший сердце от всех (!)  рудиментов душевностей может говорить всяко. И все ему - на руку. Так как все в нем диктует дух и все служит духовной задаче.

Но не о них речь. Речь о тех святителях (даже!) которые были еще не исцелены от наследия "культурной" лирико-романтической душевности заимствованной в первой половине 19 века у Запада. Они несли это в себе поскольку хотели духовно "лечиться" сами и не желали терпеть суровую старческую педагогику. С годами и с Богом, и со своими богатыми духовными залогами они этот "литературный" рудимент постепенно изживали. Он отмирал с Божией помощью.

Поэтому не будем скоры на восторги, читая  поэтическо-лирические тексты молодых, хотя в будущем и великих святителей. Образец нам вот - перед глазами. С этим идеалом словесности не погрешим и не "поплывем" сами в гавань душевности.
Впрочем, трудно стяжать  критику конгениальность чистоте святости. Но можно. Конечно, можно. Правильные образцы истинной святости, слышание ее чистейшего от примесей голоса  непременно поможет. Мы то, говорят, чем мы питаемся. В том числе и в отношении духовно-словесной пищи.

На фото - преподобный Макарий Оптинский.