Метеорит

                Рассказ
   На уроке астрономии учитель Владимир Алексеевич рассказывал про небесные тела, прилетающие на Землю из Космоса. Это небольшие по космическим меркам, преимущественно каменные, тела являются либо обломками планет, либо сформировались из космической пыли в Солнечной системе и теперь носятся в космическом пространстве по траекториям, создаваемым силами притяжения больших и малых планет Солнечной системы. И называются такие беспризорники метеорными телами.  Их много, так что часто они приближаются и к нашей планете, и тогда, попадая в зону притяжения Земли и входя в её атмосферу, они сильно нагреваются и оставляют за собой яркий хвост, отчего метеорное тело получает название метеор. Большинство из метеоров сгорает в атмосфере Земли. Это судьба небольших по массе метеоров – они успевают сгореть, не долетев до её поверхности. Если же массы достаточно, тогда метеоры, не догорев, падают на  землю, после чего становятся метеоритами.
 
      В зависимости от величины несгоревшей массы метеориты при контакте с поверхностью Земли могут взрываться, оставляя после себя соответствующую своей массе воронку, распадаясь при этом на мелкие куски. А могут упасть горячими чёрными бесформенными камнями, либо, что гораздо реже, оплавленными, и тоже бесформенными, кусками железа – всё зависит от материала и массы метеора, а также  температуры нагрева его тела при прохождении нижних слоёв атмосферы Земли.

    Десятиклассники слушали с интересом своего учителя – он преподавал им ещё и физику, и они уже привыкли слушать его внимательно. Пожалуй, внимательнее других был Костик Сердюков. Правда, он больше любил физику, но поскольку астрономию вёл его любимый учитель, он с удовольствием учился и астрономии. Да к тому же с самого детства, живя в деревне, ему часто приходилось «иметь дело» со звёздами, луной, восходом и заходом солнца и, конечно, с метеорами.

     Деревня располагалась на холмах; хорошо просматривались горизонты, отчего можно было наблюдать по утрам большой алый диск восходящего солнца и огромный ярко-красный диск его же, заходящего. То же было и с луной. А ночами над холмами высыпали и даже рассыпались яркие звёзды.

    Во второй половине лета звёзды по вечерам и ночам падали очень часто. Костя тогда ещё не знал, что это были метеоры, а не падение звёзд. Но ему, конечно, случалось слышать, как взрослые говорили, что это падают звёзды, когда под звёздным небом вдруг вспыхивал, и, вспарывая темноту, нёсся, казалось, прямо на деревню яркий шипящий луч. И Косте каждый раз хотелось найти место, куда упала очередная звезда. Такое желание у него осталось надолго, тем более, что его представления о солнце, луне, звёздах пополнялись учёбой в школе, а более всего, чтением книг, и задолго до начала изучения астрономии он уже неплохо представлял что есть что.

   Ну вот, к примеру, что падающие звёзды – это вовсе не звёзды, что это камни, летающие между планетами, что их, случается, притягивает Земля, и когда они летят уже в атмосфере Земли, сильно нагреваются и сгорают. Правда, Косте не нравилось, что они сгорают, не долетев до самой земли. И с какого-то момента он стал присматриваться к камням, в изобилии рассыпанным по полям, окружавшим деревенские холмы. Ну, мало ли, а вдруг какой камень и не догорел?
   
Постепенно его интерес расширился качественно – он начал рассматривать камни вообще, не связывая их с небесным происхождением. Больше всего из камней было кремней. Эти годились разве что на высекание искр. Костька со сверстниками переняли это от старших, добывавших ещё долгое время после войны огонь с помощью кремней и небольших осколков от снарядов, подобранных так же, как и камни, на послевоенных полях и огородах. Но попадались и красивые камушки, которые шли на игры девочкам, и как-то оставались в памяти Костика своими особенностями от привычного кремня. Привычка обращать внимание на камни так и осталась у него на всю жизнь.

      Как-то в шестом классе прочитал Костя рассказ в пионерском журнале об одном мальчике, мечтавшим стать геологом и поступившим после семилетки в геологоразведочный техникум. И загорелся желанием тоже стать геологом, потому как в рассказе очень уж здорово описывалась работа геологов – романтика! Правда, слова такого Костя тогда ещё не знал, то есть его тогда просто не было в ходу. Но когда пришло время, после окончания семилетки, выбирать техникум или восьмой класс, оказалось, что ближайший геологоразведочный техникум находится в 2836 километрах от Костькиной деревни, а вот восьмой класс средней школы  –  в пяти километрах! Так Костя в итоге и оказался в середине пятидесятых годов прошлого, двадцатого, века на уроке астрономии в районной десятилетке, единственным из своей деревни.

    Косте хотелось  расспросить  Владимира Алексеевича об известных учителю  случаях падения метеоритов, и даже рассказать ему о когда-то прочитанном им самим случае падения горячего камня в сани с лошадкой, «вёзшей хворосту воз», но урок астрономии закончился и к тому же, был последним уроком в субботу, и Костя отложил свои вопросы до следующего урока.

    По дороге из школы домой Костя, по давно выработан-ной им привычке, вспоминал что-то интересное из школьных уроков, это ему здорово помогало усваивать главное в знаниях, получаемых в школе; учил новые слова немецкого языка, заучивал стихи по литературе, которые надо было знать наизусть. Поэтому на домашние задания дома у него времени уходило немного, в основном, на письменные. Конечно, когда начинались осенние дожди, а потом и зимние метели или распутица, такие полевые уроки не всегда доставляли Косте удовольствие, но в первые месяцы осени и весной это было как правило.
     В эту субботу, когда Костя вышел из школы на загородную дорогу, ему вспомнился рассказ Владимира Алексеевича про метеоры и метеориты, он мысленно прошёлся по нему, и в каком-то моменте Косте представилась увиденная им однажды картина в лесу, когда они вдвоём со старшим братом собирали грибы. Было это года два назад, перед призывом брата в армию. Грибов в тот год было много; в их лесах Грибами считались белые, сбором которых, начиная со второй половины августа, занимались почти все жители деревни.
 
Брат водил Костю «по своим местам», как он называл лучшие места, где росли боровики. Одно из таких мест оказалось небольшой ровной и гладкой поляной среди почти корабельных сосен. В центре поляны из земли чуть ли не на метр вырастал большой камень, сверху заросший плотным коротким мхом. Бока у камня были тёмные, гладкие, как у булыжников, какие встречались на колхозных полях. Костя первым делом обратил внимание на этот камень и с ходу бросился к нему, но его остановил крик брата: «Что ты делаешь? Не топчи боровики!». Только после этого он увидел, что вся поляна была покрыта иссиня-чёрными шапочками молодых боровиков. Пока собирали грибы, Костя всё посматривал на камень, соображая, как  же мог оказаться здесь такой здоровенный булыжник, и не находил никакого другого объяснения, кроме как космического его происхождения.
 
 Боровики росли не только на поляне, но и вокруг неё. В  одном месте Костя наткнулся на видневшийся сквозь хвойные иголки, устилавшие толстым слоем землю под соснами, небольшой булыжник, тоже тёмного цвета, очень похожим на цвет своего громадного собрата. Костя нашёл обломок соснового сука и воткнул его в землю недалеко от булыжника. А вдруг когда-нибудь снова окажется здесь, тогда и рассмотрит камешек.

    Когда они наполнили боровиками свои корзины, Шурик – так звали брата – спросил, почему Костя так кинулся к камню, как будто друга встретил, хотя Шурик знал о страсти младшего брата к камешкам, но не к таким же чудовищам! Костя признался брату, что он решил: камень – это метеорит, упавший на землю в доисторические времена. Брат рассмеялся, рассказал Косте о том, что камень здесь торчит очень давно. Шурику о нём рассказывал дедушка  много-много лет назад, когда Костя ещё и под стол пешком не ходил, а дедушке об этом рассказывал его дедушка.
     Костя был разочарован рассказом брата, но очень хорошо запомнил это место.
Теперь же, идя из школы, Костя решил: завтра он пойдёт в лес за грибами в то самое место, к Камню - оно так и называлось «Возле Камня»; уговорит мать, если она будет возражать, дескать, видел, как много боровиков несут из леса односельчане, – вот и ему захотелось.
Так оно и получилось назавтра.

    И вот, Костя с корзинкой, в которую уже прилично набралось ядрёных сентябрьских боровичков, подошёл к знакомой поляне. Всё выглядело так же, как и два года назад, вот только чёрных  шляпок на золотистой хвое, устилавшей поляну, было меньше, чем в прошлый раз. Зато вместо них часто встречались ямочки с остатками отрезанных белых корешков – понятно, у Камня не раз бывали грибники. Конечно, первым делом, Костя направился к помечен-ному им тогда, с братом, булыжником. Воткнутый рядом с камнем в землю старый сосновый сук так и стоял, дожидаясь его прихода. Костя откопал с помощью ножа и палки камень, взвесил на ладони – килограмма три, не меньше! – и пристроил его на дно корзины с грибами.

    Пока возвращался домой, заполнил корзинку полностью боровичками – они, как нарочно, попадались уж слишком часто. Костя знал уже давно эту особенность грибов: попа-даться часто тогда, когда ты уже набрал корзинку, либо торопишься домой, а то и вовсе заблудился – вот тогда-то они буквально сами лезут под ноги. Поэтому он пристроил корзину ремнём через плечо и твёрдым шагом направился в сторону деревни. Он хорошо уже чувствовал в лесу стороны света, инстинктивно держал направление на деревню, знал, сколько должен пересечь лесных просек, чтобы попасть на нужную ему дорогу в нужном месте. Всему этому он научился лет с восьми, участвуя в семейных походах по ягоды, по грибы и в ранние предрассветные часы, и затем, после возвращения семьи из леса, после утренних работ в помощь матери по домашнему хозяйству, - в дневные  часы.

Всё это было в критичные для сбора даров леса дни, когда он, лес, был переполнен ягодами, грибами и ещё много чем, что было, на первый взгляд, не так важно, чем ягоды и грибы. Тут уж деревне – не до сна. И именно в такие вот времена всё увиденное в лесу ли, на лугу, «во саду ли в огороде», остаётся на всю жизнь в памяти юного человека. Костя, правда, об этом не задумывался. Он жил той послевоенной жизнью, которой жила вся большая страна, и, разве что вот мысли о происхождении этого почерневшего камня в корзине, оттягивающей его плечо, придавали ему особый смысл жизни, делающего его, Костю, неотделимым от про-исходящего и на Земле, и в Космосе.

   Когда Костя пришёл домой, мама удивилась: так быстро? И с полной корзиной одних боровиков! И похвалила сына за такие красивые боровики: ну-у-у, молодец, сынок!
Костя не стал показывать матери камень, спрятанный в корзине. Сам разложил на полу перед печкой боровички, сам затем нанизал их на ивовые прутья, после чего мать отправила их в уже готовую к сушке грибов печь. Камень же спрятал в своём рабочем уголке, где находились все его личные предметы. Потом он разберётся, что к чему. Урок астрономии ещё не скоро, в конце следующей недели.

     Неделя прошла быстро. Не потому, что Костя так хотел. Просто у него время шло быстро. Оно всегда у него было чем-то занято, потому часто и не хватало его. И суббота пришла тоже быстро, а с ней и очередной урок астрономии.
Владимир Алексеевич сразу же заметил в начале урока, что один из его заметных учеников, а именно, Костя, явно хочет высказаться, и после того, как опросил двух не самых активных учеников, задал очередной вопрос по теме, которую «проходили» в прошлую субботу – о метеорах и метеоритах – и попросил ответить на него Костю. Конечно, Костя хорошо подготовился к ответу, он и рассчитывал на то, что ему надо будет отвечать на такой вопрос. И когда он закончил ответ, то произнёс:
 – А сейчас я хочу показать камень, который, может быть, является осколком метеорита.

И с этими словами достал из нутра парты свой камень. Класс ахнул, зашевелился. Ребята, кто был ближе, потянулись к парте Кости. Владимир Алексеевич успокоил ребят:
 – Сидите, сидите, сейчас разберёмся!
Он подошёл к Косте, взял из его рук камень, взвесил его на ладони, кивнул Косте: «садись» и пошел к своему столу. Пока учитель рассматривал камень, класс затаённо молчал.
 – И где же ты его нашёл? – наконец, спросил он Костю.
 – В нашем лесу, километрах в трёх от деревни – ответил Костя. – Я давно нашёл его, ещё два года назад, а вот в прошлое воскресенье ходил по грибы, зашёл на то самое место и вот… Да, там есть ещё один, огромный! камень, тоже чёрный, он прям, такой тумбой вылезает из земли, а этот я нашёл метрах в двадцати от того.

– Ну, теперь понятно, – произнёс Владимир Алексеевич,  – нет, это не метеорит. Это шпат. Точнее, полевой шпат. А вот на большой камень интересно было бы посмотреть, особенно на его форму. Таких камней много на нашей территории. Их происхождение – результат последнего нашествия скандинавского ледника, которое закончилось где-то около пятнадцати тысяч лет назад, если не ошибаюсь, – это ведь дело геологов, они лучше нас с вами знают. Ледник двигался со Скандинавских гор,

зацепив также и Хибинские горы. Соединившись, эти ледники тащили на себе огромные куски горных пород, дробили их по пути, превращая в гальку, всё более мелкую: чем дальше она катилась, тем всё меньше становилась, вплоть до песчинок. Но отдельные каменные глыбы превращались вот в такие сравнительно большие камни, как тот, который Костя видел в своём  лесу. За прошедшие тысячи лет после ледника из небольших галек и даже крохотных песчинок образовались, выросли вот такие камни, вроде этого, – Владимир Алексеевич приподнял камень, чтобы всем было видно.

 – Вот откуда на полях бывает так много камней? – спросил он, глядя на внимательно слушавший класс. – Как вы думаете?
Кто-то из учеников зашевелился, и учитель подбодрил:
– Ну, ну, давай, Дима!
– Так поля каждый год перепахивают, вот и выкапывают наружу камни из земли!
– Верно. А в лесах землю не перекапывают, вот и редко попадаются такие камни.

А чёрные они в лесу, оттого что за многие годы сотни лесных пожаров обожгли их, и лесные камни потеряли и цвет, и форму, и даже структуру. А вообще-то полевые шпаты могут приобретать новые качества, свойства, как химические, так и физические, из-за состава минералов, приобретённых уже на новом месте своего нахождения. Вот, примерно так можно представить историю происхождения этого камня. А теперь давайте вернёмся обратно на небеса, а то мы слишком увлеклись геологией, – закончил учитель астрономии.

   Костя, конечно, получил свою пятёрку по астрономии. Да и как было не получить – столько времени и сил было затрачено на этот «метеорит»! Но он и не подумал выбросить камень. Упаковал его так же, как и принёс в школу, хотя некоторые ребята и подшучивали над ним, но он не обращал внимания на их остроты, делал своё задуманное дело. Он должен был убедиться окончательно – каково происхождение этого камня. То есть, он вознамерился его разбить на куски, а вдруг в нём сердцевина – тот самый галечник, который прикатился аж со Скандинавии.
Придя домой и, пообедав, он не замедлил заняться камнем. Мать удивилась его занятию, но он объяснил ей, что это нужно для школьного урока по астрономии.  «Ну, нужно – так нужно. Вишь ты – астрономия!» – уважительно подумала мать.

    С помощью зубила и молотка Костя начал раскалывать  камень. Каково же было его изумление, когда половинки камня распахнулись от последнего удара молотка по зубилу и сверкнули – золотом! Костя даже молоток уронил.
– У-у-у, сколько золота! – раздался смеющийся голос матери. Она подошла как раз в тот момент, как раскололся камень. Костя с удивлением уставился на мать.
– А ты откуда знаешь, что это золото? – выпалил он.
– Во, а я думала, что мы все такие камни давно поразбивали, а ты где-то ещё нашёл! Ну, надо же!   

Костька был обескуражен: как это – «мы такие камни давно поразбивали»?! Он прямо так и выкрикнул:
– Как  это, – поразбивали?!
Мать рассмеялась, потрепала его волосы:
– Ну, не так, как ты только что. Ох, как давно это было! Нам, тогда еще детям, такие камешки шли на игрушки.

  И мать рассказала сыну, что в её детстве игрушки были очень дорогие, их покупали детям только очень богатые родители, а крестьянские дети довольствовались самодельными игрушками, которые им делали, как правило, бабушки и дедушки: вырезали из дерева, шили из тряпья, лепили из глины – в общем, из всего, что было под рукой.  И из камешков тоже.

     – Вот таких камней в моём детстве было много на полях. Их собирали, сносили в кучи, а потом разбирали на какие-нибудь нужды. Например, на печи в банях. Как и сейчас. Только камней нынче куда как меньше. Повыбирали. Да, так вот, через несколько лет некоторые камни на печи, немногие, начинали раскалываться. Ну, понятно, отчего: огонь и вода своё дело делали. Камни эти выбрасывали прямо тут же, за баней, а мы, дети, любили ковыряться в этой куче углей с камнями – искали золото! Золота-то мы ещё и в глаза не видели, но взрослые называли блестящую жёлтую россыпь мелкой каменной крошки «каменное золото». Вот мы и разбивали за баней треснувшие камни, выбирали самые красивые кусочки  и игрались потом в «золото».

    Костя, потрясённый рассказом матери, молча рассматривал искрящиеся шершавые поверхности двух половинок только что расколотого им камня.
– Так где ж ты добыл такой камень?  – спросила мать.
Костя не стал уходить от ответа, и рассказал всю историю появления у него этого камня. Мать посмеялась, поудивлялась настойчивости Костика и добавила, что нынче такие камни почти не встречаются: за много лет повыбирали их с полей, особенно, когда появились колхозы с тракторами, то камней почти не осталось на полях.
Костя, правда, рассказал матери немного о камнях, пришельцах из космоса, но мать ответила, что ни разу не слышала о том, что когда-то падали с неба камни и их находил кто-нибудь. Слава богу, не было такого.

     Закончил Костя работу с камнем тем, что завернул одну половину камня в газету и спрятал в свою школьную сумку. Вторую половину спрятал на чердаке погреба – там был у него ящик, в котором было много чего «нужного и интересного».

    В понедельник Костя в конце урока физики, который проходил в недавно организованном кабинете физики, показал сверкающий золотом кусок камня учителю. Тот сильно удивился: «Так это же пирит! Надо показать Антонине Фёдоровне!». Антонина Фёдоровна была учительницей химии; кабинет химии, организованный одновременно с кабинетом физики, находился рядом. Как только прозвенел звонок на переменку, и ученики покинули физкабинет, Владимир Алексеевич с Костей отправились в химкабинет показывать «химичке» «золотой камень», как его уже успели назвать Костины одноклассники. Антонина Фёдоровна была в восторге:

– Боже, какой чудный пирит! Откуда это у вас? – и выслушав историю камня, тут же предложила оставить камень в химкабинете в качестве учебного пособия, а, возможно и экспоната будущей коллекции минералов и других интересных химических соединений элементов Таблицы Менделеева, которая пока только одна и висела в химическом кабинете. Так, благодаря Косте, в химкабинете школы и возникла такая коллекция, дополненная затем приборами, химической посудой и химпрепаратами усилиями Антонины Фёдоровны и учеников.
                ***
Прошло много лет с тех пор.
Константин Антонович, завершая строительство дачного дома, параллельно вёл строительство бани. Для него, человека, выросшего в деревне, где баня была культовым сооружением, очень важно было наличие такого объекта на даче. Было начало  девяностых годов. С трудом доставался каждый кирпич, каждая доска, каждый гвоздь. И, учитывая это, Константин Антонович так спланировал строительство, что в дело шло всё, что подходило под определение – строительные материалы и крепёж.

Так, практически в одно время, он  построил и дом, и баню. Печку в бане, как и в доме, складывал сам. В деревне, где он вырос, печки в банях топились «по-чёрному». Что это такое? Это печка, сложенная из камней – потрясающая по простоте и надёжности конструкция – топилась без вывода дымовых газов наружу через трубу. Всё, что сгорало в печи, чаще всего, берёзовые дрова, заполняло дымом баню, который выходил через открытую дверь бани наружу. Печка, в виде копны камней с топкой внизу внутри, раскалялась едва ли не докрасна (как правило, зимой), что вместе с дымом способствовало полной стерилизации внутри бани, образуя специфический банный «дух», который умело делался опытными хозяевами-банщиками.

Константин Антонович очень хорошо усвоил его за все свои семнадцать лет, в течение которых он парился и мылся в такой бане каждую субботу.
На даче же Константин Антонович сложил печку из кирпича с каменной засыпкой и выводом дымовых газов через трубу, то есть сделал «баню по-белому». Оно и понятно: на шести сотках на «баню по-чёрному» просто нет места. Камни на засыпку печки Константин Антонович собирал на окружающих дачный участок колхозных полях.

Камней-булыжников на этих полях было в изобилии каждую весну. В общем, баня у него заработала, вызвав зависть и желание соорудить нечто подобное у себя у дачников – коллег по работе. Прошло несколько дачных сезонов, и Антоныч, как теперь называли его бывшие сослуживцы по научно-исследовательскому институту, а теперь, как и он – дачники, обнаружил, что пар из печи уже «не тот». Да и печка уже не так «тянула», как раньше. Он понял, что надо менять камни в засыпке.
Когда Антоныч выгреб все камни из печи, он был потрясён: чуть ли не половина камней превратилась в те самые "золотые" кристаллики, которые он обнаружил после раскола своего «метеорита» в школьные годы!

Константин Антонович, конечно, давно уже не был тем увлекающимся камнями-метеоритами школьником; он много чего уже знал и понимал и, поразмышляв, понял, почему так много камней на даче и окружающих полях: он теперь жил на триста километров севернее своей родной деревни, и понятно, что чем севернее, тем камней вокруг будет больше. «Виноват» в этом тот самый ледник, который когда-то «выдохся» где-то ещё южнее его деревни.
      Засыпку в печке бани он поменял. Камни выбирал на тех же полях, но каждый камень хорошенько простукивал молотком. По звуку мог определить: этот – не «метеорит», кусок гранита.