Белый пёс на мокром на газоне рассказ

Обзавестись пушистым четвероногим чудом. Это превратилось для Инны в навязчивую идею. Ей даже казалось, что она всегда мечтала об улыбающемся самоеде или о  голубоглазом хаски. Подошел бы и белогрудый колли. Но только не декоративные терьеры и пудели. Как бы она ласкала дружелюбного пса и в то же время ощущала себя под защитой!

– С мамашей уже поделилась мечтой? – вернула с небес на землю бывшая сокурсница Оксана. – Не представляю вас на 45 метрах – её с лежачим мужем и тебя с лохматой псиной.
– Вот и я боюсь заикнуться. Брожу вечерами, рассматриваю чужих собакенов. И мечтаю о своей квартирке. Только о своей. А не об одной второй совместной с папашей недвижимости.

– Ты не думай, Иннуся. Я не против и не отговариваю. Я всецело за тебя. Но что бы ты с ним делала? Хочешь почитать «Сто друзей всех мастей»?
– Не хочу. По-настоящему хочу большую белую собаку. Чтобы сразу не щенка. Чтобы взять, обнять, прижать-прижать и руки в шерсть запустить. Почесать. А потом намылить и купать-купать. А потом сушить большим белым полотенцем. Или феном. И снова трепать из стороны в сторону. А потом по газону бегать. Палочку кидать.
 – Ха! Для такого надо его как раз из щенка вырастить. Чтобы полное доверие и повиновение. Лидии Васильевне удочку закинь. Может, сжалится над падчерицей?
– Сжалится? Это не про неё. Кремень. Иногда мне кажется, что она отца какими-то чарами на этом свете удерживает. Ему с его кучей диагнозов уже давно вечный сон прописан. А он: «Лидуся, ты устала. Просто посиди со мною» За ручку подержит – и мирно так спит. Ванька Шелестов (помнишь, из 11-ой группы?) три недели давал сроку после операции. А уже девятый месяц пошел. Слабеет, конечно. Но дышит. И взгляд осмысленный. А то начнет вспоминать завод да про меня маленькую. Но никогда о маме. Как будто и не было её. Совсем не было … – Инна вздохнула и замолчала.
– Понять можно. Донимают его боли да душевные раны. Только вот, что внутри, не забинтуешь. Не спасёшься ни пилюлями, ни вливаниями. А что у тебя бывший сына отобрал, разве она поймёт – бездетная? Кому скажи, что ты ВитькУ на Славика алименты платишь, глаза на лоб: как это? – возмущалась Оксана.
– Вот маму не понимаю. Зачем она это сделала? Как можно при ребёнке? (Хоть я тогда в турпоходе была) На отца девочку оставить? Запальник задула, газ в колонке на полную открыла, дверь подоткнула ковриком и улеглась в ванну с горячей водой. Так и нашли … – в очередной раз прокручивала в голове трагическую обиду Инна, не понимая, как можно из-за супружеской неверности мужчины самой осиротить единственную дочь.
– Седативного выпишу, – заботливо отреагировала Оксана.
– Я уж про Виктора молчу. Такого сыну понагородил – держись. Мальчишка и клюнул на бунгало у самого синего моря. На рыбалку с яхты. Да на имиджевую студию. Мол, сам у отца научится и снимать, и монтировать, и сценарии  писать … – Инна вздохнула так тяжело, что Оксана сунула ей под язык сразу шесть белых горошин успокоительного.
– Что ты, Ксю, про собаку сказала? – Как будто вышла из оцепенения Инна.
– Не собаку тебе надо, а человека. С отцом, не с чужим дядей Славка прижился. Раз у них получается вместе, так пусть и будет. Подумаешь, полгода не виделись. Увидитесь. А родная кровь – она родная. Займись собою. В театр что ли давай сходим? Или отпуск возьми.
– Я хочу собаку. Большую белую собаку, – твердила Инна, уже одеваясь и расчехляя зонт. – И в раздумье добавила. – Где-то же она есть … не может не быть.
В этот дождливый вечер Инна дольше обычного ходила по улицам, пока не замерла, присушившись. Руки сами потянулись к чему-то дрожавшему и поскуливавшему. К белому в черных пятнах ничейному комочку – как будто потомку согрешившего с болонкой долматинца.
Никаких резонов не было в Инниной голове. Она прижала к себе непонятного найдёныша и с отважной решимостью, что никому не отдаст вожделенного белого пса,  энергичной походкой направилась домой.
Со всхлипыванием: «Он умер» – Лидия Васильевна припала к Инниной груди, где под плащом пригрелся перепачканный газонной травой и липкой землей Найд или Найда (отмоем – разберёмся). И новая хозяйка молча, с безотчётным удовлетворением проследовала к себе.
Через полгода вступим в наследство на отцову одну вторую. Продадим двушку в центре. Разъедемся – не вижу препятствий.