Быть охотником

               


 
                Людей, имеющих дела друг с другом, по жизни должно что-то связывать, иначе бизнес  не построишь и приличное существование для себя не обеспечишь.   Крепче всего объединяет совместное пребывание в замкнутом пространстве не по своей воле за колючей проволокой.  Но если судьбе подобное времяпровождение было неугодно, подойдут родственные связи, соседние койки в детском садике в начале жизни, на худой конец, общие увлечения.
                Этот рассказ об охотниках,  и хотя  к сути повествования этот факт имеет  второстепенное значение,  в этой истории это занятие сближало людей не только в тайге.

                Если бы  Виктор Тимофеев, основатель и глава строительной фирмы «Витим»,  не заболел какой-то  загадочной болезнью, эти три миллиона Семенову он бы непременно отдал.    Но Тимофеев прочно завяз в  больнице, и его жена  Леночка, которая ранее  в рабочее время любила бродить по кабинетам, вынуждая работавших там женщин восхищаться двумя ее несовершеннолетними оболтусами, вдруг оказалась в  кресле мужа.  Семенов подробно изложил  ей историю про эти миллионы, не увидев  в чистых незамутнённых глазах молодой женщины отражения движения мысли  и, вообще, признаков ее наличия.
                Месяца три назад   Тимофеев, пользуясь своим  знакомством с руководством,  без конкурса получил подряд на ремонт учебного корпуса Приборостроительного института.   Договор был заключен на внушительную  сумму, но и работ предстояло выполнить немало.  Когда Тимофеев понял, что его фирма   в обозначенные договором сроки не уложится, предложил Семенову принять участие в проекте, обещая незамедлительно  вернуть с процентами  все потраченные   деньги. Ранее они подобным образом уже не раз выручали друг друга.  Тимофеев на пару лет раньше основал свою фирму, оттого денежные обороты у него были раза в три больше чем у Семенова.
               Люди Семенова  неделю потратили только на то, чтобы вывезти из старого здания  мусор и  гнилые доски, выполнили приличный ремонт, в итоге, три   учебные аудитории готовы были принять счастливых студентов вместе с преподавателями.  Пора было сделать окончательный расчет за выполненные работы,  и тут эта болезнь,  название которой встречается только в специальных  справочниках.   Витьку, подключенного к приборам, поддерживающих на этом свете  его совсем не старый организм, земные проблемы,  происходящие вне этого организма уже не интересовали. Семенов до самого конца не верил  в  трагичный  исход, так, как эта болезнь никак не проявлялась на внешнем облике с виду здорового парня.  Как водится, более всех не верил в это сам Тимофеев.
 
                – Какие могут быть вопросы, Коля!  Раз Витя  обещал, я с тобой обязательно рассчитаюсь.  Дай только войти в курс дела. – вполне искренне утверждала Леночка. Семенову было не по себе от того, что он подобными вопросами грузил  женщину, муж, которой лежал в реанимации, но за материалы и со своими   рабочими он был вынужден  расплатиться деньгами, взятыми из собственных  объектов того же института, хотя  те были далеки от завершения.      
              Он  ходил по знакомым кабинетам, общался с сотрудниками, все больше ощущая беспокойство, и клял себя за то, в свое время постеснялся составить с Витькой  нормальный договор. Все-таки тот был его  товарищем, и   ранее помогал ему тоже на доверии.  Во многом, доверие основывалось на том, что оба увлекались охотой, испытывали нормальное мужское уважение к оружию, поэтому многие вопросы решались на совместных выездах  в тайгу  или  просто на природу.
                В  наличии имелся лишь случайно сохранившийся листок бумаги, на котором они в процессе обычного разговора выписывали из сметы основные работы, которые  предполагалось  выполнить Семенову,  со стоимостью,  где  в нижнем углу  Витька, словно  в шутку,  шлепнул   печать своей фирмы.
                Бухгалтер «Витима»  Клавдия Ивановна пожимала плечами.    –  Денег в кассе нет, заказчики,  прознав о болезни директора, почему-то стали задерживать  платежи.
                Не похоже, что Лена убита горем, улыбка на лице та же  - ничего не значащая.  Наверное, давно знала о болезни мужа. А Семенов еще удивлялся, даже возмущался, когда  в последний зимний выезд в тайгу  Витька с  явной неохотой лез на сопки, задыхался на подъёмах, покрывался потом и  все норовил  занять позицию  около машины?
   
                При очередном  визите   в кабинет Тимофеева, в его кресле он обнаружил  субтильного  субъекта с незапоминающимся  лицом.  Вскоре выяснилось, себе в помощь, Леночка пригласила «друга семьи» .  Разговор с ним был еще более бестолковым, чем с ней самой.   Петя Смольский, так звали новоиспеченного директора, был сама благожелательность, отличался излишней словоохотливостью, и после, наверное, десятого заверения в том, что проблем не будет, Семенов стал подозревать, что этот Петя сам  станет его проблемой.  Предпринимать какие-либо действия было рано, так, как институт  являлся государственным учреждением, поэтому, как правило,  расплачивался в конце года.
                Но шло время, на счет «Витима» приходили деньги за текущие объекты, в том числе один миллион за его аудитории. Следующий разговор со Смольским сразу обрел конкретность, но закончился уже знакомыми заверениями.

              Витька тихо ушел из жизни, не завершив земные дела и не реализовав  задуманные  планы. «Витим» сохранил в своем названии его имя и фамилию, но  из партнера сразу превратился  в фирму, которая недвусмысленно собиралась его «кинуть».  Семенов смотрел на ту жалкую рукописную  бумажку с расчетами, где Витька оставил свой след и понимал, что это единственное свидетельство,   связывающее  его и обещанные миллионы.     Над каракулями, на  оставшемся свободным участке бумаги,  влезла надпись, которая была призвана убедить, что это все-таки договор между двумя «ООО». Благо, почерк был тот же - Семенова.  Внизу он дописал реквизиты «Витима» и «Рады»  - своей собственной фирмы.  Вид  «договора» не внушал доверия, но это было хоть что-то.

                Знакомый адвокат Егор  Леднев, его ровесник,  плотный приземистый парень с простоватым лицом, и легко читаемой хитрецой в глазах, был из поколения  юристов, которых интересовал только  гонорар, а истина в судебных делах не  волновала вовсе. Он в  одинаковой степени рассматривал обоих -  ответчика,  и истца, доверчиво оплатившего его услуги, как  потенциальных  источников дохода, в зависимости от течения судебных разбирательств.
 
              Ранее, Леднев участвовал в разборках «Витима» с должниками,  был в курсе  его отношения с Тимофеевым.  В свое время попал в сферу интересов своих клиентов,  несколько раз  выезжал с ними на охоту, правда,  без оружия, поэтому  проводил все время у костра.
                - Как ты зарабатываешь деньги? - спрашивал его тогда Семенов.-  В штате "Витима" ты не состоишь. В офисе  появляешься редко, только чтобы составить заявление в суд или  претензию кому-нибудь. Чем кормишься остальное время?
                Несколько стопок водки под домашнюю закуску настроили адвоката на игривый лад. На  лице гримаса, как у кота из мультфильмов - сплошное удовольствие от еды и выпивки.
                - У меня свободная профессия. Сродни артистам и женщин по вызову. Оказание услуг. Могу нанять, а могут обойтись без меня. Отсюда вывод - чем хуже  в стране  соблюдаются законы, тем больше работы юристам.
                - Удачные судебные дела у тебя есть?
                - Как сказать. Брат с сестрой, наркоман и проститутка, судятся из-за квартиры, к которой оба имеют весьма косвенное отношение.
                - И кто же из них тебя нанял?
                - Проститутка, конечно. Откуда у нарика деньги.
                - И где здесь удача?
                - Квартира...- Леднев помолчал, плотоядно ухмыльнулся и налил себе водки.
               

               
                Его нисколько не возмутил вид  «документа», видали,  мол, и похуже.    Он долго изучал бумагу с обеих сторон, презрительно кривил губы, будто в руках держал использованную обертку от фастфуда. – Ты что, селедку в нее заворачивал? Не подтирался, часом.   Откуда на ней печати?...   Ладно,   можно попытаться запустить ее в суде, если прогладить утюгом.  Говоришь, миллион твой уже поступил на счет.   Этот Петюня мне сразу не понравился. Скользкий тип.
                Егор так выразился насчет Смольского, но в голосе невольное уважение  к равному по менталитету противнику.  В их  понимании, человек, который добровольно расстается с деньгами на основании когда-то и кому-то данного слова, изначально почитался за «лоха». 
                – Шансы неплохие, –  продолжил он рассуждать, –  главное, застать их врасплох, чтобы подготовиться не успели.
            Семенова догадывался, что Леднева  глубоко  задел тот факт, что Смольский, сразу, как занял кабинет Тимофеева, дал ему понять, что в его услугах «Витим» более не нуждается. С уходом Тимофеева он лишился хоть и небольшого, но регулярного дохода, отчего угрызений совести при действии против своих бывших кормильцев, не испытывал.

 

                Леднев получил  аванс и организовал дело так, что повестку Леночка получила за день до суда.  Суд завершился очень скоро. Леночка здорово облегчила работу судьи, растерянно  переводила взгляд с  нее  на Семенова и подтверждала все, что было написано в иске. А в иске было то, о чем они не раз обсуждали.
                – Ну, вот и все! – Егор довольно ухмылялся, – неси решение суда приставам и жди деньги.
 
                Стандартный серый бланк  вызова  в полицию, обнаруженный в почтовом ящике,   не содержал никакой информации.  Семенов мысленно перетряхнул свою жизнь за последние годы и не нашел в ней явных преступлений. Наверное, нарушений хватало, но так жило большинство его знакомых.
                – Возьми с собой решение суда по «Витиму», – рассеянно посоветовал ему Леднев, когда тот показал ему повестку,  –  думаю, пригодится.
 
             – Вас обвиняют в рэкете и бандитизме, – с милой улыбкой сообщила ему молодая женщина  в  обычной одежде в кабинете без названия.  Она весело болтала с присутствующими в кабинете, радостно произнесла  эти ничего  не значащие слова, и продолжила обсуждать с коллегами более важные дела. При этом ее глаза с прищуром внимательно наблюдали за гримасами возможного преступника.
               – … В этом вас обвиняют учредитель фирмы «Витим» Елена Тимофеева и ее мать Тамара Сергеевна, – продолжила она, видя, что у потенциального  рэкетира  отсутствует дар речи и  наличествует  только бестолковое выражение лица,  –  требуете от них  без малого три миллиона рублей, на которые не имеете прав,…  угрожаете.
                – Разве решение суда - это угроза? – наконец, нашелся Семенов,- вот, пожалуйста, эти самые миллионы и подпись этой Лены….
                Недаром Леднев предупреждал его, что это только начало процесса.


                Противостояние вступило в открытую фазу.  Похоже, Смольский ранее проходил подобную процедуру.  Приставы не только не нашли денег на счетах  «Витима», они не нашли саму  фирму.
                Семенову требовались пояснения.  Ранее он работал на государственном предприятии и веяния нового времени его еще изумляли. Действующий адвокат должен быть в курсе.               
            – Почему так органы работают?  Им ведь сообщили, что я бандит и рэкетир, а они побеседовали и забыли, приставы,  раз сходили в  «Витим» и потерялись, не нашли, мол.  Люди все на месте, сидят, где сидели,  а фирмы нет!
                Леднев отвечал с обычными смешками.  – Время такое.  Истина не очевидна.  А как бы ты хотел! Чтобы на тебя сразу наручники надели.  Знаешь, сколько им разных сигналов поступает.  Одна половина человечества с радостью прикончила бы вторую половину, или в тюрьму упрятала.  Поэтому положили заяву на тебя под сукно и ждут, когда ты конкретно подставишься.  Приставы не нашли должника!  Потому, что Петя успел перерегистрировать фирму в другом городе. Они уведомили  тебя об этом. Ищи. Начинай сначала.
                – Приставы!  Уведомляют  всегда строго через месяц после любого решения, ни на день раньше, когда ситуация уже поменялась.  И что делать…?
                – Кто-то умный пробил такое решение президента – отвечать через месяц . Иначе бы вообще не отвечали. Я  тоже решение, но судебное,  для тебя получил, работай с приставами.
                – Эти ребята требуют тридцать процентов от суммы. Заранее. Наличкой. Ладно бы прямо сказали, я готов заплатить за помощь, а то какую-то бабу подослали для переговоров. Полуграмотную, на цыганку смахивает, двух слов связать не может.
                – А как им еще свое благосостояние повышать, семью кормить!  Если бы это были государственные деньги,  приставы бы из Пети душу вынули, его офис на торги выставили вместе с мебелью, и еще бы награды за это получили.  А так, ради чего стараться.  Два бизнесмена, а  в их понимании – просто двое барыг,  не поделили деньги.   Им то, что с этого?  Это ты вон миллионы гребешь, на джипе  по городу рассекаешь, а они на зарплате….   Для торга по взяткам у них специальный человек в штате имеется. А может и не в штате...  да-а... Петя, похоже,  подстраховался с заявой на тебя.  А сам, вроде, как ни при чем.  Это бедная вдова от тебя настрадалась. Будешь  проявлять настойчивость,  Петю задумаешь придушить,  эти дуры напишут  во второй раз – опять вызовут повесткой, и разговор будет другой.  А может и без повестки…   Ясно одно! Я так понимаю, деньги он возвращать не собирается, иначе вел бы себя по-другому.  Подкинь мне  немного деньжат на пропитание, и я попытаюсь наложить арест на деньги «Витима» в других организациях, раз Петя свои счета почистил.  Я знаю, ему многие должны.
                - Вдова, то ладно! Но старушка, которую я в глаза не видал.
                - Ты вот удивляешься! В полиции тоже, наверное, обратили внимание. На то и расчет. Лена опомнилась после суда. Я эту семейку знаю. Люди вошли во вкус больших денег. Понадобится, старушка под присягой тебя обвинит не только в том, что ты ее ограбить хотел но и попутно изнасиловать.

                Через пару дней он позвонил. – Я тебе давеча не сказал, но  арестованные долги реализуются только через аукционы.  За сколько твой долг у института выкупит  какой-нибудь благодетель, столько ты  в, итоге, и получишь.         
                – И сколько это может быть в деньгах?
                – Как правило, в десять раз меньше суммы  долга…..  аукционы проводят специально отобранные люди…  Отдадут тебе эти копейки, потом с должника стрясут всю  сумму, но уже себе в карман.
               

                _____________
 
                Татьяна Николаевна, начальник строительной инспекции института, где работали бригады Семенова, пребывала в возрасте, когда основной ее проблемой  могла  бы стать здоровье внуков, но так сложилось, что она была лишена этих приятных хлопот.  Человечество, особенно ее мужская часть, ее постоянно обманывало. Сейчас ее устраивало их остаточное внимание, вызванное ее должностью и  врожденной отзывчивостью.  Она догадывалась  об этом, но смирилась, как с неизбежностью.
                – Коля! Ты все правильно здесь написал? - По-доброму спрашивала она Семенова, ласково заглядывая ему в глаза, когда тот клал на ее стол документы  для утверждения.
                – Все правильно! –  отвечал твердо Семенов. И это было почти правдой.  Завышать те размеры и параметры в расчётах, которые могли быть в будущем проверены и выставлены в вину инспекторам,  он не осмеливался.
                – Как это?  Ты работаешь и на «Раду» и на «Витим». Везде стараешься, качество требуешь.  Тебе это надо?
                Качество требую!  А мог бы и не требовать. Раз такой результат в итоге. Решение, едва проклюнувшись, стало созревать в голове.  Институт - это его территория, где он может  полагаться на  ясные  понятия  и знакомых людей.  На актах выполненных работ стоят его подписи и  подписи инспекторов техотдела.  Девчонки к нему привыкли, часто путают, где какая фирма работает. Деньги «Витима» и «Рады» пока покоились в бюрократических недрах института,  и он впервые порадовался, что это учреждение имеет привычку тянуть с оплатой.
 
                Немного погодя, Семенов показал ей письмо, напечатанное на его компьютере.  – Вот! Вы  выявили крупные недостатки в отремонтированных  аудиториях и требуете их срочно устранить…
                – Коля! Там ведь уже занятия идут. В первый раз меня просят  о подобном.  Ты, часом, не заболел? – женщина  зябко ежилась под теплым платком на плечах, который она не снимала даже летом.  Обрамленное волнистыми прядями бледное  лицо не лишено привлекательности. Интересно, никаких домыслов и сплетен о ее прошлой жизни он никогда не слышал. Часто за ее столом Семенов видел женщин из других отделов, которые приходили к начальнице инспекции излить душу. 
                – Татьяна Николаевна! «Витим» повел себя непорядочно.  Это он там сделал все плохо. А мои рабочие, как вы знаете, сделали все как положено и, в итоге,  остались без зарплаты.
                – Коля! Объясни бедной женщине, что ты задумал.  Нас потом не будут ругать?
                – За что ругать! Вы выявили брак  и требуете его устранить.  Я тут в письме  его весь перечислил.  За такую принципиальность  только  похвалят.  Пожалуйста, зарегистрируйте это письмо в приемной, а я его сам передам куда надо.  Кстати, вы здесь пишите:   устранить в недельный срок, - так, что надо спешить.
                Начальница отдела продолжала благожелательно улыбаться, глядя на него. Не было ни одного праздника, чтобы Семенов  не поздравил строительный отдел  и не устроил щедрое чаепитие с тортом и конфетами. Впрочем, не было  случая, чтобы он их где-то подвел.  Дурой она не была.
                – Ты ведь уже приготовил второе письмо.  Не так ли?
                – Если не будет реакции на ваши претензии, вы будете вынуждены поручить  работы другой фирме.
                – «Раде», наверное?
                – Вам всегда нравилось это название. Только ради этого стоит попробовать.
                – Эх «Рада», радость наша и награда, – повторила она свою обычную присказку.
                – Татьяна Николаевна! Вы должны  быть уверены, что вас эти разборки не коснутся.   Насчет этих денег имеется решение суда. Никем не оспоренное.  Каким образом я получу свои деньги – это уже не столь важно. Вы должны мне доверять.               
                –  Коля! Я столько натерпелась от  своей доверчивости, так что еще от одной попытки меня не убудет.  Только имей  в виду, скоро у нас сверка будет квартальная с подрядчиками, с этим «Витимом» тоже, так, что времени  у тебя на эту затею с письмами  две недели. Могу придержать  еще неделю, не больше.

                С заместителем ректора Павлом Семеновичем Костылевым, высоким черноволосым мужчиной,   Семенов познакомился также  на охоте. Они числились в разных коллективах,  но в лесу их пути пересекались регулярно.  С Тимофеевым  тот  находился в более длительных и близких отношениях, поэтому  именно ему  доверил срочную работу вне  конкурса. Стаканчик ледяной водки, выпитый на морозе в тайге после удачного загона, сближает людей больше, чем дорогой коньяк в кабинете.
                Минувшей зимой охотничий коллектив  Семенова  случайно забрел в распадок, где проводил охоту  другие люди. Председателем там  был Рябов – начальник мастерских института, неуступчивый скандальный мужик,  а Костылев являлся членом его коллектива. Председатели эмоционально   выясняли свои права находиться в этом месте,  Костылев  в перебранке участия не принимал, это не его уровень, но вполне мог  запомнить этот эпизод. На ночевках в зимовье он больше молчал, благодаря должности, ощущая свой авторитет  в коллективе, вместе с  тем, с явным удовольствием подчинялся Рябову,  с одинаковым усердием исполняя обязанности, как стрелка, так и загонщика, не поддерживал пустые разговоры и никогда не открывал рот первым. В тайге  при встрече приветствия обычно относились ко всей группе охотников, тем не менее, встречая Семенова в  коридорах института, Костылев неизменно  благожелательно  с ним здоровался, соблюдая при этом заметную дистанцию в отношениях.

                На первое письмо «Витим» не ответил, так как не подозревал о его существовании.  Второе письмо  ожидала та же участь.  Что поделаешь, так работает почта.
                Татьяна Николаевна согласилась присутствовать при его визите к Костылеву.  Ведь речь шла о новом договоре и о деньгах.  Костылев бегло просмотрел оба письма.
                – Вы считаете – это необходимо? – обратился он к начальнице строительного отдела.
                – Все работы выполнила «Рада», – неопределенно произнесла Татьяна Николаевна, – Семенов работает на наших объектах  третий год…, это его деньги. Расчет  произведен в пределах  ранее утвержденной сметы.
                Одного звонка в «Витим» было бы достаточно, чтобы свернуть эту затею и вернуть дело в исходное положение. Но Костылев знал о трагичной  судьбе основателя фирмы и, наверное, посчитал такое решение  вполне  справедливым.  Надо работать с живыми людьми.

                С платежным поручением к Костылеву Семенов отправился один.  Он ни секунды не сомневался, что Павел Семенович знал цену этим письмам, и не прогнал его из кабинета только потому, что не раз видел его в зимней тайге, облепленного снегом и сейчас вспоминал себя таким же. Зимняя охота это часто запредельные усилия организма и преодоления привычной лени духа. Известно, что гормоны, позволяющие чувствовать себя мужчиной лучше вырабатываются в экстремальных условиях.   Таких ярких ощущений, сидя в теплом кабинете не получишь. 

                –  Пойми! – он задумчиво разглядывал на своем столе пепельницу, в которой разъярённого медведя и охотника разделяла тарелочка для окурков,–   только неделю назад заключили договор, и уже оплата.  У нас подрядчики по полгода ждут денег. С подписанными "платежками".  Вот,  я тебе ее подписал,   дальше сам с бухгалтерией договаривайся.  Денег на счетах – кот наплакал, едва на зарплату  набираем.   У главного бухгалтера  на столе лежат платежные требования, которые я сам только вчера потребовал оплатить в первую очередь.  Твое могу только поставить в эту очередь на оплату…

                Выстраданную «платежку» надо было как можно быстрее пускать в дело.  Если про нее прознает Смольский, наверняка, придумает что-то в противодействие.  Едва ли он до конца понимает, чем занимается «Витим», как зарабатывает деньги, но в подобных бумажках   ориентируется лучше его.  Формально, закон на его стороне.   Решение суда - это одно, а живые деньги в руках – совсем другое, за просто так, их из рук никто не выпустит.   Семенов успокаивал себя;  если его афера вскроется, он всегда может предъявить  решение суда даже на бОльшую  сумму.
               Наталья Николаевна  участливо смотрела на него.  – Что, подписал тебе Павел Семенович? Мне теперь акты выполненных работ переделывать.  Не вовремя ты затеял свою операцию.  Сейчас все требуют оплаты, будто последние дни доживают. Иди сам.  Постарайся убедить главного бухгалтера. Не спорь с ним, и со всем, что он будет говорить,  соглашайся

                ______________

                Главным бухгалтером оказался маленький  сухонький старикан с лысым черепом и белой с синеватым оттенком кожей на изможденном лице.  Он сидел за столом, отделенным стеклянной выгородкой  от бухгалтерии, и с кем-то тихо разговаривал по телефону.  Семенов присел в сторонке и стал ждать окончания разговора.  Старичок так уютно устроился на кресле, что сразу было понятно;  в нем  он провел большую часть своей жизни с краткими  отлучками  домой и в туалет.  Похоже, пищу этот счетовод  принимает  тоже на рабочем месте. На  столике в углу покоились посуда  и приспособления для еды,  подходящие для  уличной забегаловки. Сколько времени Семенов работает с институтом, и все не было повода познакомиться с его бухгалтерией.   Привык, что  вопросы с оплатой решала Татьяна Николаевна. Как убедить этого кабинетного червя, что эти деньги ему сейчас  кровно необходимы. Костылев все-таки заместитель ректора, значит, и его начальник.
                Старичок положил трубку и поднял глаза на посетителя. Семенов обругал себя, что не догадался спросить у сотрудников его имя и отчество. Разговор  бы получился более уважительным, тем более, он не представлял, как его  начинать.  Сразу, про деньги - неразумно, даже опасно.  Для начала надо попытаться придать значимости своей личности, показать, что он здесь не жалкий проситель, а  совсем не чужой этому заведению человек.
                –  С Павлом Семеновичем, что у вас ректора замещает,  в тайгу  не ездите? – начал он издалека, – я слышал,  он охотой увлекается. Коллектив охотников у вас в институте знаменитый.
                – Что? – Старичок замер  и, похоже, насторожился.
                –  Недавно встретил его в лесу. – Семенов решил добавить экспрессии, – по горам ходит так, что не угонишься, стреляет метко….  Душевный человек.
                –  Да!  Животных  беззащитных убивает, пользуется тем, что те ему ответить не могут тем же.  Говорят,  оружия накупил дорогого,  хвастается им перед всеми. Лучше бы ему дикие звери руки - ноги поотрывали.
                Семенов моментально сообразил, что  зашел не с той темы.  Определенно, Костылев  с  его статусными интересами в этом кабинете популярностью не пользуется, недаром от дальнейшей помощи увильнул.
                – Вот и я говорю ему. Такими красивыми животными, как олени, любоваться надо, а не стрелять в них.  Утки вон, по болотам плавают, на них и охоться, если мяса свежего захотелось.
                – Утки и гуси тоже жить хотят, деток выхаживают не для того, чтобы их потом всякий убивец  погубил. Тысячи лет в природе существовали, не менялись, а эти понаделали разного оружия, лодок с моторами, куда зверям деваться.  Хочется кого убить, так убивайте друг друга. Не жалко.

                Похоже, мясо этот защитник животных признает  только в сосисках, и то не факт. Семенов не подозревал, что на свете существуют мужчины с  подобными  жизненными принципами.   Такие должны были перестать размножаться  еще в первобытном племени охотников.  Пока же, кровожадные  убийцы всего живого  преградили ему путь к вожделенным миллионам.
                – Я, вообще, считаю, что охоту надо запретить.  Хватит этим любителям   рыбалки,  – вполне убежденно заявил  он…. –  и в тревожном ожидании  уставился на   старичка.  Рыбалку обожали все знакомые ему люди преклонного возраста.
                Выражение лица у бухгалтера стало страдальческое. Какое-то тяжкое воспоминание увлажнило его глаза.
                – Был я на рыбалке.  Свояк  пригласил на речку. Вытащил  рыбку, она бедная на крючке трепещет. Взял ее в руку и вижу, как из ее глазика выкатывается слезинка.     Она смотрит на меня и плачет…. – старичок шмыгнул носом и замолк.
                Семенов в благоговейном оцепенении пытался настроиться на жизненную волну этого защитника всего живого и проникнуться его горем. « Слезы из глаз рыбы!»  К подобному сюжету он был не готов. Страшная сущность бытия открылась перед ним.  Караси и плотвички заливаются слезами, когда поддетые на крючок,  навсегда  покидают место жительства и перед смертью видят своего мучителя.  Душегубы с удочками принимают их слезы за речную воду.
                Мысль о миллионах на фоне подобных трагедий стала ускользать из сознания.  Хотелось заплакать от умиления и обнять старого зоозащитника,  как брата.
                – И что же вы…?
                – Отпустил  ее на волю.
                – Правильно сделали! Я бы тоже так поступил. Не выношу, когда животные страдают. Убил бы этих…  которые .. . э-э-э  нет,  запретил бы, конечно.. . Все запретил бы.

                Мухи роились над плохо вытертым обеденным столом и ползали по стенам.  Одна села ему на руку и по-хозяйски начала ее исследовать. Семенов поднял было другую руку, но тотчас ее опустил. Убить беззащитное живое существо в этом кабинете он не посмел.  Слишком высоки были ставки. Похоже, этим насекомым с крыльями здесь ничто не угрожало. Оба собеседника пристально следили за мухой на руке.
                – Алексей Трофимович! – к выгородке подошла пожилая женщина, – вы обещали сегодня отпустить меня пораньше.
                Старичок молча кивнул ей в ответ, продолжая разглядывать насекомое. Может, показалось, взгляд его подобрел. Семенов это почувствовал, поэтому  боялся пошевелить ладонью, чтобы не спугнуть крылатую гостью.
                – И чего пришел? –  вдруг нарушил молчание Алексей Трофимович.
                Семенов засомневался.  Стоит сейчас пустить слезу, или подождать. Он готов терпеть что угодно, лишь бы этот  финансовый диктатор   посчитал его  своим единомышленником.
                – Мои рабочие выполнили ремонт в институте.  Давно выполнили. А Костылев оплату задерживает.  У рабочих дети голодные, плачут, кушать просят.  К школе готовятся. Знаете, сколько сейчас надо денег, чтобы ребенка в школу подготовить….   Поэтому я решил сам прийти. Татьяна Николаевна  «платежку»  у Костылева забрала  и говорит:  иди  к Алексею Трофимовичу. Он человек хороший. Справедливый. Он поймет... – Семенов потер свободной ладонью глаза  и нос.  Этот жест можно было трактовать как угодно. Например, как мольбу и отчаяние.

                ____________

                Леднева он в операцию с письмами не посвящал.  На  первый взгляд она  выглядела вполне законной, а о подробностях никому знать не полагалось.
                – Просто попросил перечислить  мои заработанные деньги.  Институт пошел  навстречу…  Перечислил! Они меня давно знают.  Ведь это было справедливо! – Семенов постарался придать своему лицу предельно нейтральное выражение. Будто это обычное дело. Государственной  организации хватает простой просьбы, чтобы расстаться с деньгами.
                – Взяли и перечислили!  Как просто!  Получается,   мои старания, суд выигранный, все напрасно! –  Егор  рассчитывал на процент   от исковой суммы, чувствовал подвох, но не мог понять, в чем он заключается. - На какие гнусности и даже преступления способны люди, чтобы не платить честному адвокату,- изрек он после секундного замешательства.
                – За миллион, что Петя заныкал, побороться можно.  Ты ведь счета его должников обещал арестовать, – подсказал ему Семенов.
                – Не  простое это дело.  Я тебе говорил насчет аукционов.  На арестованных счетах кормится местная мафия.  Деньги становятся, как бы ничьи... остается, их только подобрать.  Бизнес такой организовали в городе .  Кстати! Леночка звонила. В кои веки сподобилась.  Похоже, опасается она этого Петю, просила, как прежде, помогать ее семье. Думаю, до этого миллиона я  еще  доберусь…, в смысле, мы доберемся.