Очарование эпохи

В тихом имении на юге империи, там, где жизнь текла умеренно и не было никакой суеты, жила молодая графиня Луиза Шереметьева. Будучи южанкой по природе, она любила бывать на природе, купаясь в лучах света, не представляя жизни в душных покоях. Ветер развевал локоны госпожи поместья, за которой едва поспевали слуги на охоте. Обычно она выезжала со слугами по надобности. Наблюдая за охотниками, глядя как резвятся борзые, как берут след и несут кроликов, она считала пушнину, прикидывая сколько выручит расторопный приказчик на ярмарке. После французов поместье хоть и не понесло урон, но все же ощутило дороговизну нынешней жизни. Не было более пышных балов, кругом жили лишь те, кому посчастливилось выжить. Похоронившие сынов и отцов семьи надолго заперлись в своих домах, не желая никакого общения. Луиза Шереметьева так и не дождалась единственного брата, и, оставшись круглой сиротой, могла полагаться лишь на себя саму. Она утешала как могла служанок, встречая с ними мужиков, что уходили солдатами на битву. Слушая рассказы о сражении при Бородино, Луиза мечтала встретить бравого гусара, такого, о каких рассказывали за костром охотники. Те рассказы казались ей приукрашенными, как и любые легенды. Она и не чаяла встретить молодого гусара, понимая, что сейчас, после битвы за выживание, не скоро поднимут головы соседи. Да и она все еще тревожно оглядывалась на север, молясь о неприступности южных рубежей империи. Мечты о мире наконец-то свершились, и она боялась даже мечтать о большем, проводя больше времени с челядью в церкви. Молясь истово, не помышляя об излишней роскоши общения с дамами, Луиза вовсе стала затворницей. После долгих месяцев страха и отчаяния, она была рада общению с вернувшимися, с их семьями и детьми. Слушая от детей рассказы о подвигах отцов, она понимала, что война изменила всех, даже самых малых. Решив хоть как-то наладить быт, Луиза проводила больше времени в поле, не гнушаясь простой похлебкой и ловя укоризненные взгляды старой няни. Помогая слугам, она пыталась сохранять спокойствие, хоть и понятия не имела как жить дальше. С каждым днем запасы уменьшались, а охотникам не всегда везло. Каждый вечер приказчик докладывал о тратах, упоминая непомерные цены на ярмарке.
Одним вечером, когда Луиза сидела у камина и вязала носочек для нянькиного внука, к ней пришел приказчик и устало сел у двери. Луиза отложила вязание, вопросительно глянув, заметила его встревоженный взгляд.
- Что-то случилось? – спросила она.
- Еще месяц и мы не сдюжим, - он развел руками, - цены неподъемные, барышня.
- Иван Семенович, вы как будто первый год приказчиком в поместье, - барыня напустила самый строгий вид, - как будто в первый раз. Вам ли не знать, что делать? Продайте часть третьего этажа. Там много добра, я знаю.
- Сейчас у всех полно такого добра. Всем нужна еда и даже мельницы приостановились, требуя плату непосильную для нас. Бабы перемалывают зерна вручную, не велика беда. Да только зерен-то в амбарах вовсе не останется.
- Как не останется?
- Еще месяц и мы будем репу жевать. Даже вы, - он поднял руку, - а потому я решился, хоть и не пристало, но все же, я знал вашего батюшку, и я вам не чужой.
- Решился? – эхом повторила она.
- Я не чужой и этому поместью. И потому решился я поговорить с одним барином. Он вернулся из столицы и преуспел. Говорят, его дела идут в гору, а слуги сытно живут. В общем, если вы хотите спасти всех нас и себя, вам просто надобно встретиться с ним.
- С кем это с ним? – не поняла она, - мы представлены друг другу?
- Сейчас не время церемоний. Вы уж точно его не видывали. Он из севера, говорят, купил здесь поместье Яхонтовых.
- То есть он наживается на чужом горе, покупая родовые гнезда? – зазвенел ее голос, - я не стану продавать поместье!
- Так Яхонтовы перебрались в город, сразу после похорон сына. У них ведь там особняк, вы знаете. А имение их теперь досталось барину. Морозов его фамилия. Графских кровей, говорят. Так вот я пригласил его от вашего лица в поместье. Так что велите служанкам накрыть стол завтра с утра. Вдруг он утром прибудет.
- Пригласил?! – барышня с удивлением глядела на приказчика.
- А что нам еще делать? – развел руками приказчик, - вы и так еле держитесь. Не едите, не спите, похудели. Да разве же вас для такой жизни растили? Трудно после гибели барина, ох как тяжело нам, а вам тем паче.
- Хорошо, - подумав, кивнула она, - раз уж пригласил, поговорю. Быть может нам удастся продать пушнину на севере подороже? А что? Пошлем Захара, он смышленый и вон какой здоровый! И добро сбережет, и цену хорошую возьмет.
- Поговорите, барышня, - замялся приказчик, - а может и замуж вам бы выйти?
- Ты прав, - она подошла и нему, - ты как всегда прав. Не могу я так больше одна. Он хоть молод?
- Молод, к старику я бы не обратился, - вздохнул приказчик, - стало быть, не все будет как в тех романах, что вы читали служанкам? Каждая после словно в облаках витала.
- Не все, - она отвернулась и попросила закрыть дверь.
Ранним утром служанки накрывали на стол, удивляясь отчего хозяйка уже на ногах и все время подбегает к зеркалу. Меряя комнату от зеркала до окон, барышня ожидала гостя, размышляя приедет ли он вообще.
- Коли не прибудет, накормим здесь детей, - говорила она, - да и поменьше накладывайте ему. Не до гостеприимства сейчас. Еще не известно, каков он и что там вообще.
- Что вообще? – не поняла служанка Марья.
- Все, - барышня побледнела и схватилась за тяжелую штору, глядя как во двор въезжает карета.
Быстро поправив шторы, она отошла от окна и сделала знак служанкам. Пройдя к камину, застыла, глядя на дверь. Вот вошел приказчик, а следом за ним и гость. Молодой барин был в военной форме, такой строгий и пышный, что все вокруг растерялись. Поздоровавшись, барышня выслушала обычные слова приветствия и пригласила его за стол. Она беспокоилась, что стол покажется скудным, пытаясь вспомнить каким он был до войны.
- Сейчас не сезон фруктов, - говорила она, - слышали мы, будто рубежи империи не пропускают заграничных купцов.
- Им не мешает причалить на торговых судах, - отвечал он, - вы можете послать слуг за фруктами в город. Там всего вдоволь.
- Да как будто и такое мы слышали, - согласилась она, - а вам довелось купить Яхонтовое?
- И все души, кои там были, - кивнул он, - и не так уж дорого.
- Видимо дела ваши идут в гору. А это по нынешним временам хорошо, - улыбнулась она.
- Ваш приказчик сказал о вас. О вашем затруднительном положении и неопытности. И сейчас я понимаю, что вам с трудом удается справляться с таким большим имением. Уж простите за прямоту.
- Я бы хотела предложить вам пушнину. Соболя, знаете ли, у нас разводятся. А у вас на севере довольно холодно.
- У нас достаточно пушнины, - улыбнулся он, - быть может, у вас имеется особняк в городе? Я бы купил.
- Имеется. Да только я его ни за что не продам. Он в плачевном виде и требует ремонта. Крыша протекает, трубы в ужасном состоянии. Мне докладывали.
- Так отдайте за меньшую цену.
- А вы любите наживаться на трудностях других господ, - заметила она.
Заметив, что это ее совершенно не касается, он поспешил откланяться. Луиза смотрела из окна на карету, которая вскоре исчезла за поворотом. Пришедший приказчик лишь вздохнул, понимая, что ничего не получится. Вечером графиня прошла в покои, позволив няне распустить локоны перед сном.
- Дети наелись, - говорила няня, - зря вы столько приказали наварить. Надо бы и наперед подумать.
- А если мы отремонтируем особняк да сдадим его местной жандармерии? – спросила она, - они просили. Для жильцов, кажется.
- Для жандармов?! – возмутилась няня.
- Так внаем ведь, - задумалась барышня, - передай приказчику, чтобы завтра с утра в город со мной собирался.
Ранним утром барышня поспешила в город, что находился не так уж и далеко. Уже через пару часов она сидела перед начальником жандармерии, Удальским Алексеем Сергеевичем, удивляясь что раньше не встречала его. Перед ней был бледный молодой человек, внимательный взгляд которого вовсе не смущал, а вызывал лишь доверие.
- Вы как будто недавно здесь работаете, - заметила она, - раньше у нас был другой голова жандармерии.
- Он не вернулся с поля сражения, а мне повезло, - отвечал он, - действительно, нам бы жить ближе к жандармерии. Нашу казарму забрали под лечебницу уже давно и сейчас кто где. А ведь это непорядок.
- Вот только там ремонта нет.
- Это ведь поправимо. Ремонт и узники сделают, я распоряжусь, - удивил он ее, - причем бесплатно для вас. А вы уже сегодня можете получить плату за аренду.
- Правда? – обрадовалась она, - так это же здорово!
- Вы стеснены в средствах? Не хватает на платья? – усмехнулся он.
- Хлеб заканчивается, - нахмурилась она.
- Простите. Вы в таком наряде, что я и позабыл, в какое время живем, и то, что сейчас все покупают лишь еду. Даже вы.
- Говорят, купить хлеб не так уж и просто. На мельницах большая очередь. Так вы не могли бы выделить жандармов, будто берете для себя, - у нее загорелись глаза, - а то приказчик вот уже который день возвращается с пустыми телегами.
- Не беспокойтесь. Оставьте приказчика, а там мы все уладим. Вас же сопроводят в имение.
Луиза Шереметьева подумала, что может остаться ненадолго в городе, воспользовавшись разрешением радостного приказчика и довольная уступками головы жандармерии. Каково же было ее удивление, когда Удальский заглянул в отель, где она остановилась. Найдя ее в салоне на первом этаже отеля, он слегка поклонился и прошел к своему столику. Барышня уже получила весточку о приказчика, доехавшего с мукой до имения. Не обращая внимания на взгляды господ, она прошла к столику Удальского и поблагодарила его за предоставленную помощь.
- Уж как я вам обязана, - говорила она, - сопроводили телеги, да еще и ремонт бесплатный. Это ли не чудо?
- На нас вообще-то смотрят, - тихо сказал он, - думаю, негоже вам, графине, вот так запросто подходить к моему столу.
- Какая чушь! – фыркнула она, - я еще и сяду за ваш стол. Можно?
Он кивнул, и услужливый официант тут же принес меню. Они разговорились и ей оставалось лишь удивляться, насколько не хватало в тиши поместья простого общения с благородным человеком. Его происхождение вовсе не смущало, она даже не думала об этом, чувствуя опору и силу. Барышня не замечала недоуменных взглядов господ, шушуканья барынь за столами, а заметив, решила, что это не их дело вообще. Луиза вздрогнула, когда к столику степенно подошла старая графиня Яхонтова Ирина Федоровна. Заметив, что ей не стоит так долго сидеть за столом жандарма, графиня пригласила ее за свой стол.
- Но я уже заказала, - возразила Луиза, - да и потом у нас дела.
- Вас ограбили? – строго посмотрела графиня, - даже в таком случае обычно мы вызываем их на дом. Но никак не сидим вместе.
- Но я сдала особняк жандармам, - сообщила Луиза, - и мне сделают бесплатный ремонт.
- Что вы такое говорите, милочка! – возмутилась графиня, - да разве так можно?
- Мне надо на что-то жить, - улыбалась Луиза, - и благодарение Господу, он не оставил меня в молитвах.
- Как скоро вы решились расстаться с честным именем, впустив в покои особняка жандармов.
- Госпожа просто сдала внаем, сама же проживает в имении, - вмешался Удальский.
- Вас, молодой человек, никто и не спрашивал, - одернула его графиня Яхонтова, - совсем стыд потеряли! Ох уж эта война! Ваша матушка сгорела бы со стыда.
Ворча она отошла от столика, вызвав тихую улыбку молодых. Луиза предложила сопроводить ее на прогулку, уверяя, что любит вечерние прогулки и вскоре они шли по набережной. Вспоминая взгляды господ, она понимала, что репутации пришел конец. Удальский воспринимал это всерьез, уверяя ее в намерении поговорить с главой уездного дворянства.
- И что вы скажете ему? – смеялась она, - бросьте, мне с вами легко, вы благородны и имеете вес в обществе. Как никак, а это ведь вы охраняете покой города. Пусть говорят что угодно, нам нечего стыдиться. И вообще, приезжайте в поместье на свежий воздух.
- Если я выеду отсюда, кто же бандитов будет ловить? – спросил он, - ваша жизнь словно другой мир, как сказка. Вы по одну сторону жизни, я же по другую. И так будет всегда.
- Не всегда, не всегда, - упрямилась она, - вы все же соберетесь в поместье, чтобы просто проведать меня. Почему бы и нет?
Он решил проводить ее обратно, заметив, что вечера стали прохладными. Она понимала, что он и есть тот, кто в сжатые сроки обеспечил ей покой. Как будто и не было каждодневных мыслей о пропитании, отчаяния и страха. Она гнала эти воспоминания, окунаясь в настоящую жизнь барышни в одном из лучших отелей города.
Утром она встретила в салоне графа Морозова и лишь холодно поздоровалась. Он подошел к столику, заняв соседний, стал задавать вопросы. Она отвечала сухо, по делу, стараясь погрузиться в чтение книги.
- Говорят, у вас появился молодой человек, - вдруг сказал он, - вам удалось расшевелить здешнее общество. Вот уж не думал, что предпочтете общество жандарма. Обычного смерда, позволю заметить.
- В руках которого покой всего уезда, - одернула она, - и как знать, быть может вы попадете в его контору за разбой?
- Какой разбой? О чем вы?!
- Ну это ведь вы отняли поместье Яхонтовых. Забрали за бесценок. Ограбили пожилых людей, а ведь они убиты горем от потери единственного сына.
- Чушь!
- Я обращусь к главе уездного дворянства, и он решит чушь ли это, - она высокомерно взглянула на него, - клянусь, я сделаю это.
- Все было подписано у нотариуса, - не сдавался он, - вы не сможете. Никто не сможет.
- Я и не собиралась. Просто хотелось увидеть раскаяние, но вы и на это не способны.
Она покинула столик и вышла из салона. Через некоторое время граф Морозов заметил пришедшего Удальского и тут же подошел к нему. Ему хотелось подружиться с местной властью, что конечно же, было необходимым. Позабыв свои слова, граф протянул руку жандарму и сердечно пожал. Пригласив его за столик, он подозвал официанта, велев ухаживать за гостем. Удальский был польщен вниманием, не понимая, чего добивается граф. Слово за словом, Морозову удалось уговорить его принять приглашение и отправиться в имение Яхонтовых вместе.
- Погостите у меня, посмотрите на слуг, - говорил он, - сам я человек новый. Местных и вовсе не знаю. Вдруг среди них затерся бандит, а я и не ведаю. Уж окажите услугу, поглядите. Я устрою званный ужин в вашу честь.
- Можно без ужина, - растерялся Удальский, - дело мое простое, не требует огласки либо же внимания гражданских.
Графиня Луиза Шереметьева была удивлена, когда увидела у кареты графа Удальского. Ей стоило большого труда не подойти, отъехать, оглядываясь назад, удивляясь, отчего Удальский сел в карету графа. Все это тревожило ее так, что она велела остановить карету на развилке и дождаться графа. Выйдя из кареты, она терпеливо ждала, а когда они показались, отошла от кареты. Граф остановился, спросив не нужна ли помощь. Луиза кивнула, попросив Удальского сопроводить ее до поместья.
- Господин Удальский едет ко мне по службе, - сказал граф, - мы спешим.
- Он прибудет к вам ближе к вечеру, - отвечала она, - господин Удальский не оставит меня на дороге одну со старым слугой и няней.
Говоря это, она заметила укоризненный взгляд няни, который не ускользнул и от мужчин. Пожурив ее лишь взглядом, граф предложил Удальскому прислать за ним карету и двинулся дальше. Графиня села в карету с сыщиком и победоносно улыбнулась няне.
- Не понравился он вам? – спросила она, - скажите, что не понравился. Граф Морозов весьма скучен, не так ли?
- Я ехал по делу, - улыбнулся он, - а вы перехватили меня.
- Я настаиваю, чтобы вы побывали у нас в поместье. Моя репутация от этого не помрет, поверьте, - отвечала она, - мы сядем за стол и выпьем душистого чаю с пирогами.
- Как вам угодно, - кивнул он, - а заодно я взгляну на ваших слуг. Нынче много беглых. Вы никого не приютили по доброте душевной? О местных харчевнях я спрошу отдельно у приказчика и допрошу дворовых.
- Вот и нашли себе работу у нас, - она захлопала в ладоши, - в таком случае, вы можете вернуться и завтра, не так ли?

  продолжение следует...