Анджелина Джоли и Фукидид

               

     Григорий Семёнович обожал смотреть телевизор.
     Он признавал, что это низменное удовольствие и что он проводит у телевизора слишком много драгоценного времени, которое мог бы потратить на что-нибудь другое - на творчество, например, или на спорт, или на семью. Но поскольку семья состояла из одной жены, которая давно уже не подпускала Григория Семёновича к себе, а для спорта у него уже не было здоровья, то Григорий Семёнович смотрел телевизор. Бывало, там и смотреть нечего, а он лежит и смотрит.
     Как-то раз он натолкнулся на передачу о вреде курения.
     Курить Григорий Семёнович любил. Не то чтобы он был каким-то фанатом курения, по крайней мере, пачку в день не скуривал, тем более полторы - с теперешними ценами  это было  по силам лишь обеспеченным людям. Так что много Григорий Семёнович не курил, но, растягивая пачку на три дня, как-то перебивался.
     Передача о вреде курения заставила его серьёзно задуматься о своём здоровье.
     Там рассказывалось, что в сигареты давно уже не ложат хороший табак, а какую-то труху - табачную пыль, «взорванную жилку» и прочую чертовщину. Особенно напугали Григория Семёновича комочки коричневой бумаги, подмешанные в табак, в которые тыкал пинцетом взволнованный  медик.
     Никогда за свою жизнь Григорий Семёнович не боялся вреда курения. Ему как-то не верилось, что из-за какой-то маленькой сигаретки он лишится конечностей или подцепит рак. Но знание того, что в его «Прилуки» недовкладывают табак, встревожило Григория Семёновича.
     Он достал сигарету из пачки, понюхал её, разломил, долго щурился, снимал очки и надевал, и под конец тоже разглядел ядовитые комочки. Григорию Семёновичу стало не по себе.
     Он пошёл на базар и купил у мужика шесть стаканов самосада.
     Дома, свернув страшного вида цыгарку, он вставил её в гуцульский мундштук, поджёг все это сооружение и погляделся в зеркало:
     - Гм-гм… , - пробормотал Григорий Семёнович.
     Он сел у окна и стал читать зелёный том древнегреческого историка Фукидида.
     Григорий Семёнович уже смирился с Фукидидом, привык к нему и читал его с удовольствием. Фукидид ворвался в его жизнь  недавно. Вот как это произошло.
     Григорий Семёнович боготворил молодой чеснок. Но не чеснок сам по себе, а с салом, картошечкой, огурцами и, чего греха таить, с рюмочкой  перцовки.
     И в этом году тоже был куплен брусочек розового сала с мясной прожилкой. Григорий Семёнович любовно его посолил и положил под морозилку дожидаться своего часа.
     Радостный час настал. Исчез с базара горький, похожий на водоросли, тепличный лук, отошла черемша, и в мозолистых руках перекупок забелел и запах молоденький чесночок.
     Григорий Семёнович купил самый большой пучок, взял чекушку «Франковской с перцем» и уже поспешал домой. Тут-то, как кот из-за мусорного бака, вынырнул Витя Шуляр, приёмщик  макулатуры.
     Он чарующе улыбнулся Григорию Семёнычу.
     Он пошёл с ним рядом и заговорил.
     Он посвятил Григория Семёныча в свои проблемы.
     Он провёл пальцем над кадыком, как бы перерезая свою глотку от уха до уха.
     Он бережно полистал дряхлый том, как будто это был невесть какой ценный манускрипт.
     Он метнул взгляд на чеснок и на «Франковскую с перцем», и поздравил Григория Семёныча с праздничком.
     Он…
     И Григорий Семёныч дрогнул. Домой он пришел уже с Фукидидом.
     Чёрт его знает, как и почему оно так вышло. Видно, солнышко светило  по-особенному, жить было хорошо, а Григорий Семёнович был разнежен и умилен. О деньгах, двенадцати гривнах за Фукидида, он дома сразу же пожалел, да было поздно.
     «… А ещё, - читал Григорий Семёныч, попыхивая вонючей самокруткой, - есть у вавилонян вот какой обычай. Каждая вавилонянка однажды в жизни должна садиться в святилище храма Афродиты и отдаваться за деньги чужестранцу. Прямые проходы разделяют по всем направлениям толпу ожидающих женщин. Сидящая здесь женщина не может возвратиться домой, пока какой-нибудь чужестранец не бросит ей в подол мелкую монетку и не соединится с нею. Красавицы и статные девушки скоро уходят домой, а безобразным приходится долго ждать. Иные должны оставаться в святилище по три-четыре года…»
     Григорий Семёнович засмеялся. Он представил себе общежитие, заселенное страшными вавилонянками. Они живут на полном пансионе, как в доме престарелых, а по утрам с руганью и проклятьями тащатся на работу в храм Афродиты.
     - Да, - сказал Григорий Семёнович, - хорошая мулька!
     Он отложил книгу и отдался мечтаниям. В них Григорий Семёнович делался постоянным клиентом храма Афродиты. Подкидывая на ладони вавилонский грош, он шёл мимо женских толп, моливших его о сексе и сладострастным коршуном глядел на Неё - пугливую, в прозрачных шальварах, с кисточками на позлащёных сосках - Анджелину Джоли…


         2018 г.