Чужая свадьба 2 продолжение 7

Асет вел машину осторожно, стараясь лишний раз не тормозить у перекрестков, но она страшно дергалась. От сильного напряжения у него вспотели руки, по спине ручьем катился пот, глаза почти ничего не видели: «Я отдам все деньги, которые у меня есть, только чтобы сын был живой. Если вам угодно, я его в школу отдам, пусть учится…» — размышлял Асет, моля всех святых, чтобы они помогли ему довести Балапана до больницы.






Когда Асет подъехал к крыльцу больницы, Балапан, казалось, уже не дышал. Врачи, увидев безнадежного ребенка, отказались принимать его и вытолкали Асета вместе с ним на улицу.





Асет, громко ругая врачей, вытирая слезы грязным рукавом куртки, зашел в магазин и, подав продавщице деньги, потребовал пять бутылок водки.
Продавщица, искренне пожалев мальчика, сказала, что сейчас малышу требуется вмешательство врачей, что отец не должен в такой час думать о спиртном, но, услышав отборную брань скорбящего отца и увидев слезы, катившиеся градом с его лица, только тихо добавила, что не выдержит малыш без помощи врачей.





Асет положил водку в сетку и ушел, размышляя: «Да, я больной человек, да, мне самому не справиться с таким недугом, как тяга к этой вонючей паршивой водке, но я никогда бы не смог отказаться от помощи пусть уже безнадежно больного человека. Если бы на месте моего сына был сын богатого, который швыряет деньгами… Но я же совал им под нос эти вонючие деньги. Чем мои деньги отличаются от других?! Они думают, что эти деньги ворованы? Да, ворованы, а что мне оставалось делать?! Кто поможет моему горю?! Эх, Балапан, несчастливые мы с тобой! Не хотел я тебя брать! Говорил же я тебе, что со мной ты будешь несчастный! Но так получилось, что твоей матери угрожала опасность! Где она сейчас? Может, уже и в живых нет?! Может, они не спаслись от пуль тогда?! А теперь так угодно аллаху, видно, ты на грани смерти!»







Асет зашел на первый этаж строящегося дома. Там в одной из недостроенных квартир уже несколько раз собирались на ночлег его давнишние знакомые. Когда он зашел туда, там на деревянных топчанах, накрытых грязными, собранными с мусорных контейнеров одеялами, рваными пальто и куртками, сидели, опустив, как лошади в жаркий день головы, трое хорошо выпивших мужчин. Асет подошел к деревянному столу, оставленному строительной бригадой, поставил пакет с водкой, затем положил Балапана на топчан и, плача, сказал, что он уже не выживет.
Горе Асета никто не разделил, не утешил его добрым словом, взглядом. Все были поглощены содержимым пакета и с горящими глазами засуетились возле стола, сбрасывая с него мусорные крошки, расставляя на нем расколотые бокалы, стаканы, куски хлеба и засохшего сыра.







Асет смотрел на них с горечью, осознавая, что эти люди, опустившиеся по разным причинам на дно общества, прочувствовав не раз на себе боль разочарования, несправедливости, унижения, очерствели к чужой боли и несчастью. В них полностью уничтожено сочувствие к человеческим страданиям. «Завтра проснутся они другими, но ненадолго, пока не зальют шары. Интересно, на что они могут пойти ради сытого желудка и выпивки?» - смотря на них, думал Асет. «А ведь если бы не Балапан, я тоже бы никогда не задумывался об этом. Если бы так сильно не припекла меня моя боль!… Как мне больно, как рвет на куски меня страдания…»
- Выпей с горя, - толкая его по спине, неуверенно держа стакан с водкой, сказал один из мужчин.
Асет залпом выпил и зарыдал.
- Эй, дай мужику водки еще, - стукнув по столу кулаком, сказал один из сидящих за столом.
- Перебьется, у нас только полбутылки осталось, - пьяно сказал другой.
- Скупой ты, собака, жалко тебе, а пацан болеет. Сука ты! На, вот, сходи, принеси еще, - сказал Асет и достал пятьсот тенге.
- Ну, это другое дело, - протяжно сказал Иван, у которого была полная кружка водки, и неуверенной походкой подошел к Балапану. - Пей, сынок, пока отец живой! Отец пьет смолоду, и ты приучайся, - и с этими словами он приподнял Балапана и стал вливать ему в рот водку.
Асет, не дождавшись водки, закричал:
- Где водка? Я вам дал столько денег, вы уроды, я спрашиваю, где моя водка?
- Иван, ты что делаешь?! - спросил Дюсен, который только что зашел в помещение, и выбил кружку с рук Ивана.
- Сын у Асета умирает, водки просит, - пьяно сказал Иван.
- Ты, тварь, что, совсем с головой не дружишь? А где Асет? - зло спросил Ивана Дюсен.
- Он в том углу плачет, тоже водки просит.
Дюсен схватил Ивана и закричал:
- Ты будешь отвечать, если что-нибудь случится с мальчишкой!
- Отвечу! - сказал Иван, утвердительно махнув рукой и не удержавшись на ногах, тут же свалился на пол.
Дюсен накрыл Балапана порванным в нескольких местах ватным одеялом и лег вместе с ним.







Среди ночи у Балапана начались судороги. Дюсен разбудил Асета.
- Что будем делать? Надо быстро думать. Если сейчас вызвать скорую помощь, врачи определят, что у мальчишки в крови этиловый спирт в смертельной для него дозе. Если здесь умрет, нам придется менять место жительства, так сказать. Решай ты, тебе решать!
- У меня есть деньги. Я могу спасти его!
- Деньги в этом случае не спасут.
- Жалко мне его! Я к нему привык, люблю я его как сына. Хоть он не похож на казаха, мать его была казашка. Да потом не суть важна, кто он по нации, он мой сын!
- Я сам его полюбил, но что с ним делать, решать все равно тебе.
- Его нужно подложить к дверям больницы и постучать в дверь, а потом убежать, - вступил в разговор Иван.
- Ну и сука ты, Иван...
- Пьяный я был. Не помню, что вытворял...
- Нам дорога каждая минута, руганью мы не поможем мальчишке, - проснулся еще один.
- Котят лечат, а...
- Кранты нам... Пацан не дышит... Сматываться отсюда надо, - пощупав пульс у Балапана, сказал Сергей. - Вы идите, а я похороню мальчишку, - мучительно двигая бровями, произнес Асет.
- Грех-то какой, хоронить без имени, - вступил в разговор еще один.
- Как без имени мы его назвали, Балапан, так и похороним, - грустно сказал Асет.
- У мальчишки, видно, судьба такая. Асет, давай деньги, сбегаю за бутылкой. Надо же помянуть, - сказал Сергей.







Асет достал деньги и, подав Сергею, сказал:
- Денег хватит, чтобы взял выпивку и закуску. Смотри, украдешь хоть копейку...
- Да бля буду, я же знаю, это грех! - радостно сказал Сергей, схватив деньги.
- Любишь деньги? - спросил Дюсен у Сергея.
- А кто их не любит? Вон ты как прифраерился, костюмчик с базара спер. Ты вообще на наших не похож ни походкой, ни повадкой. Слова подбираешь культурные. Одежду хоть дешевку, но не запачканную, не порванную носишь. Что скажешь, бля, деньги не любишь?
- Мне менты шьют дело, которого я не делал. Доказательств у меня нет, денег тоже. У меня есть квартира, но не здесь. Понял, босяк! Мне здесь пересидеть надо. А ты моложе меня, и за тобой дело не водится, зачем здесь сидишь, что работать не идешь? Небось, родители есть. Вот я и говорю, деньги любишь, а зарабатывать их не любишь!
- Хорош базар, давай бегом за харчем и пузырем, философы, голова трещит, - застонал Иван.


3.


Султан Касенович вышел из больницы с врачом, и они все вместе поехали в полицию.
В полиции Султан Касенович с Булатом зашли в один из кабинетов, оставив остальных возле его дверей. Затем врача пригласили в один кабинет, Женю в другой.





Женя вышел из кабинета и неуверенной походкой шел к Марату. Марат сразу определил, что Женя чем-то взволнован. Обычно Женя ходит твердо, с поднятой головой, немного размахивая руками и задумчивым лицом.
Марат встал со стула, где сидел, облокотившись об спинку стула, закинув ногу на ногу, и читал свежий номер газеты, и тихой походкой с очаровательной улыбкой на лице пошел навстречу Жене.
- В чем дело? Что такой неуверенный? Сказали, что мало шансов найти машину? - спросил Марат, стараясь говорить бодро.
- Машину как раз-то и нашли…
- Денег нет? Машина в аварийном состоянии? – терялся в догадках Марат.
- Машина нормальная, денег в машине только моих нет, но это ерунда… - словно загипнотизированный отвечал Женя.
- Женя, ты что? Расстроен из-за денег?! Не переживай, мы быстро заработаем, и будут у нас деньги. Подумаешь, это дело наживное, - успокаивал его Марат.
Булат вышел из соседнего кабинета и быстро, шумно своей размашистой походкой подошел к Марату и Жене.
- Ты что сияешь, как елка на Новый год? - спросил Марат.
- Кажется...
- Булат, быстро говори, я дурак?! - застонал Женя.
- Женя, разве ты мог предположить, что разговариваешь с нужным человеком. Но мы теперь знаем...
- Так едем? Или будем ждать, что полиция... - начал говорить Султан Касенович, незаметно подойдя к ребятам.
- Едем, - закричали Женя и Булат.
- Раз кричат хором, значит, необходимо ехать и быстро. Надеюсь, по дороге расскажите, в чем дело, иначе умру от любопытства, - шутливо сказал Марат, став между Булатом и Женей.
Когда они сели в машину, Булат сказал:
- Марат, история такова. Когда я ездил к Рахиме, я тебе рассказывал, что произошло...
- И сейчас ты хочешь все подробности при всех повторить, - неудержимо рассмеялся
Марат, подмигивая Жене.
- Успокойся, - наступая на кроссовки Марату, проговорил Булат, думая: "Отец и так проходу не дает с Рахимой, а он еще огонь в масло подливает".
Султан Касенович тут же понял смех Марата и, глянув на смущенное лицо Булата, тоже засмеялся, живо представив рассказ Булата о своих любовных похождениях.
Булат напыщенно пыхтел, как закипающий чайник, пытаясь удержать смех, но из этого ничего не вышло, и он тоже задорно засмеялся, пылая жаром щек и ушей. Женя, не понимая совершенно ничего, смотрел на них и тоже смущенно улыбался.
Когда Марат понял, что Женя разговаривал с человеком, у которого, по всей вероятности, находится Иван, вопросам не было конца. Казалось, Женя несколько минут разговаривал с этим человеком, но он уже вспомнил несколько подробностей, которые могли помочь следствию.
- Женя, держись, мы облазим все подвалы и стройки. Да и самое главное, что он здесь, - обнимая Женю, радостно говорил Марат.
- Нам еще понадобится Рахима, - сказал Женя, - ведь она со своим мужем главный свидетель. Потом, вздохнув, продолжил: - А вот что будем делать с Владимиром Петровичем...
- Женя, сейчас не думай об этом. Это мы решим потом. Да и под статью он не подходит, нет у нас такой статьи, чтобы судить о черствости…, - сказал Булат.
- Он сейчас другой…, - начал говорить Марат.
- Мне от этого не легче…, - грустно сказал Женя.
- Женя, он сам себя наказал. Он остался один! Он потерял что-то…, - начал говорить Булат, но, глянув на лицо Жени, замолчал.
- Давайте думать, куда нам свернуть. Нужно сосредоточиться на поисках, а не болтать глупости, - оборвал их Султан Касенович, увидев грустное лицо Жени.


4.


Иван с Дюсеном, неся на носилках Балапана, шли впереди. Асет шел сзади, тяжело вздыхая, плакал. Сергей придерживал входную дверь подъезда, чтобы они могли выйти, когда увидел машину и выходящих оттуда мужчин, направляющих к дому.
- По-моему, к нам гости, - сказал Сергей.
Асет глянул в сторону машины, заикаясь, сказал:
- К-как они м-могли найти м-меня?!
- Закрой дверь, болван! - строго сказал Дюсен.
- Что делать?! Они сейчас заберут деньги…, - застонал Асет, - мне не на что будет хоронить сына!
- Видно, большую сумму взял, что они тебя ищут?! - испытывающе посмотрев на Асета, спросил Дюсен.
- Да-а, так, - неопределенно ответил Асет, почесывая грудь.
- Десять процентов мне, и я вас прикрою. Идет! – спросил Дюсен.
- Вы уже больше с меня взяли на водку, - мялся Асет.
- Смотри, тебе виднее. Они сейчас шкуру с тебя будут снимать. Если договоримся…
- Что тут договариваться, я согласен, - грустно сказал Асет.
- Давайте быстро в подвал. Там есть железная дверь, закройте и, пока я вас не позову, чтобы и писка не было, - сказал Дюсен и вышел во двор.







Во дворе было много строительного материала и мусора. Дюсен подошел к плитам перекрытия и начал кричать, подняв голову на второй этаж:
- Бездельники, вам только перекуры устраивать. Выходите убирать мусор. Завтра комиссия приедет, а вам все равно.
- Здравствуйте, - подав Дюсену руку, сказал Султан Касенович. - Вы кто будете?
- Прораб я. Жду комиссию.
- Вы не подскажите, здесь нет посторонних? – спросил его Султан Касенович.
- Видел часа два назад. Я их и прогнал. Бичи здесь были, у них какой-то ребенок умер, так они поехали хоронить его.
- Как умер?! - схватив Дюсена за руку, простонал Султан Касенович.
- Это вы у них спросите, когда увидите. Мне дело нет. Я занимаюсь…
- Описать их сможете?
- Что описывать бичей, они все на одно лицо. Вот у кого ребенок был, можно сказать, прихрамывает на правую ногу, шрам на щеке. Да что их описывать. Мальчишки лет семи, больше ничего не знаю…
- Я понял, только прошу, ни слова никому про это не говорите, - увидев, что ребята направляются к ним, скороговоркой сказал Султан Касенович.



продолжение следует