Откровение. Гоп - Стоп

Шел 1993 год. Меня вышвырнули с киоска, где я проклинал пыльные аудио- и видеокассеты. Работа – слово, звучавшее как издевка. Заводы, словно раны на теле города, зияли пустотой проданных цехов, а те, что еще дышали, требовали квалификации, которой у меня не было. А дома ждала Она – юная, как весенний рассвет, и такая же голодная. Ее нужно было одевать, кормить, а я… Я был никем.


Бегущая строка на экране телевизора, словно луч надежды в кромешной тьме. Номер, звонок, и вот уже в ушах звучит заманчивое слово – Кемерово. Золотой прииск. Приличная оплата, бесплатное питание и проживание. Шанс? Я вышел на улицу, в клубы морозного воздуха, чтобы обдумать предложение, и наткнулся на соседа из дома напротив – такого же, как и я, выброшенного за борт жизни.


Уже через час мы сидели в тесной конторке, позволяя равнодушным глазам клерка сканировать наши паспорта. Направление на работу – клочок бумаги, ставший билетом в неизвестность. Сборы были стремительны, как последний вздох умирающего. И вот, на следующий день, мы уже неслись в плацкартном вагоне навстречу судьбе, заливая горечь неудавшейся жизни паленой водкой. Утро пришло с чугунной головой, с желанием одного – умереть. Кемерово встретило гудками вокзала и унылым пейзажем провинциального автовокзала. Билет до деревни – четыре часа тряски по разбитой дороге.


Автобус выплюнул нас в самое сердце тайги. Деревья-великаны, сосны, упирающиеся вершинами в небо. Расспросы у местных жителей, и вот, лесная дорога зовет вперед, к золотому прииску. Два часа пути, и перед нами разверзлась огромная рана земли – котлован. С одной стороны – бревенчатые избушки, жалкие подобия жилья, с другой – столовая и серое здание администрации. Комендант, форма, и, наконец, столовая, куда нас привел зверский голод.


Получив скудный обед, мы сели за длинный стол, не обращая внимания на окружающих. Но тишину прорезал хриплый голос:


– Мужики, вы что, сами сюда приехали?


– Ну да, работать. Деньги очень нужны.


И тут мы увидели их лица. Лица, на которых застыла безнадежность. Замученные, усталые глаза бомжей.


– Мы здесь работаем за еду, сигареты, по выходным – водка. Денег не дают – рабство. А у вас хоть документы есть?


Я взглянул на Вову и сказал:


– Валим отсюда!


– Нет, останусь, я же экскаваторщик. Может, и получится заработать.


Я шел один по таежной дороге, проклиная себя за наивность. Тысяча километров, чтобы хлебнуть горя. "Бешеной собаке сто километров – не расстояние", – пытался я себя успокоить. Через час я услышал шаги. Догоняющий меня Вован, задыхаясь, молча пристроился рядом.


На автовокзале выяснилось, что денег на обратную дорогу нет. Пришлось плести водителю душераздирающую историю о рабском труде на прииске. Тот, сжалившись, довез нас до города бесплатно.


И снова вокзал. И снова без денег. Оставив Вову сторожить чемоданы, я отправился в привокзальный милицейский участок. Рассказал о нашей злосчастной попытке устроиться на работу и попросил денег на телеграммы женам. В ответ – лишь грубые слова и угроза ареста. Даже спрашивать не стал, за что.


Вернувшись к Вове, я предложил пойти на гоп-стоп.


– Нет! Я не такой!


– Ну, тогда сиди на чемоданах, – ответил я и вышел в город.


Было еще светло, около восьми часов. Я бродил по Кемерово, заглядывая в незнакомые дворы, выискивая подходящую квартиру. В одном из таких дворов я присел на лавочку и стал разглядывать окна. Мужики играли в домино.


Отдохнув, я заметил три темных окна справа от подъезда. Выкурив сигарету, я встал и направился туда. Старая деревянная дверь была хлипкой и беззащитной. Сердце колотилось, словно пойманная птица. Плечом я вышиб дверь с грохотом и треском. И ни один сосед не пошевелил пальцем, чтобы вызвать милицию. В прихожей, на полу, стояли две клетчатые сумки. Вот она, причина моей безнаказанности – человеческая зависть! Соседи видят, но не мешают грабить – резонно!


В сумках аккуратно сложены костюмы "Адидас". Выйдя из подъезда, я огляделся. Мужики все так же играли в домино, теперь уже под тусклым светом фонаря. Нужно возвращаться на вокзал. Рядом с вокзалом находился рынок.


Всю ночь я провел на улице, прячась в кустах, опасаясь каждого шороха. Только ночь была мне подругой.


Утром с двумя сумками я зашел на рынок и нашел вещевую лавку. Продавец, армянин, смерил меня подозрительным взглядом и отказался смотреть товар.


– Мне нужны деньги на два билета и на жратву, – выпалил я.


Он побледнел, понял мою ситуацию и протянул деньги.


Вернувшись на вокзал, я купил билеты и беляши. Подойдя к Вове, я пнул его ногой. Взвизгнув от боли, он проснулся. Увидев меня с беляшами, обрадовался.


Дома нас ждали жены. Они не удивились нашему рассказу – время было такое – девяностые годы.