Старый дом

Сам я детдомовский и всегда считал, что я один. Я догадывался, что, возможно, где-то там у меня, может, и были родственники. Но по факту ни они мне, ни, тем более, я им были не нужны. И чем старше я становился, тем меньше я об этом задумывался.

Шли года. Я успел и отслужить в армии. И поменять несколько работ, подружек и две жены. И к своим тридцати пяти я был без жён, детей и даже без работы. Так как с последней ушёл позавчера, положив начальнику заявление об увольнении на стол и хлопнув дверью.


Я собирался хорошо всё это отметить, как неожиданно в дверь позвонили. Обычно у меня есть привычка: если я никого не жду, то я никого и не пускаю. Но в этот раз, сам не знаю почему, я решил изменить своим принципам.
— Семёнов Сергей Анатольевич?
— Допустим, — ответил я, разглядывая средних лет почтальона невысокого роста. На полголовы меньше меня. С небольшими усиками, смотрящего на меня поверх очков.
— Вам заказное письмо. Нужен Ваш паспорт, чтобы я убедился, что Вы — это Вы.
— Паспорт покажу, но в руки не дам, — ответил я мужичку. — А что за письмо? — спросил я. Но едва конверт оказался в моих руках, как почтальон буквально испарился. Во всяком случае, я даже не заметил, как он исчез. Секунду назад он стоял передо мной. А сейчас я стою с конвертом в руках и мой вопрос буквально повис в воздухе.


Поначалу я вообще не собирался открывать письмо. Но, в итоге, любопытство взяло верх. И я, налив себе чай и удобно расположившись в кресле, принялся читать.
«Уважаемый Сергей Анатольевич, я адвокат Селиверстов Пётр Алексеевич, довожу до Вашего сведения...». Если вкратце, то у меня скончался в возрасте девяноста с лишним лет какой-то двоюродный дядюшка, которого, кстати, я никогда в жизни не видел. Чьим единственным наследником числюсь я. А так как за прошедшие полгода никто больше на наследство не предъявил права, то наследство дядюшки по закону переходит ко мне. Частный дом, расположенный в городе Белая Калитва, расположенный на улице 1-я Чехова, 136. Сама бумага была заверена подписями и печатями. Так что сомневаться в её подлинности мне не приходилось.


В этом городе меня ничего не держало. Семьи, работы как таковой не было. Были небольшие сбережения, машина. Не новая, но иномарка и на ходу. Да комната в общежитии, доставшаяся мне, как детдомовцу, от государства. На улицу не выбросили, и на том спасибо.
«А здесь дом. Если хороший, то можно жить. А если нет, то продам и возьму, что получше здесь», — так думал я, однозначно решив ехать и всё проверить самому и на месте. Ехать я решил на следующее утро. Но в итоге. То одно, то другое. И из Таганрога я выехал после трёх часов дня.


По навигатору дорога занимала три часа двадцать одну минуту. Я неспеша доехал за четыре. С собой я взял письмо, кое-какую провизию и набор инструментов. Ключи мне не дали. А попасть вовнутрь я планировал.
В первый раз я даже проехал мимо. Хотя навигатор упрямо твердил, что я на месте. Но. Если судить по номерам домов. Был 134, следом шёл 138, а вот 136 не было. Не было даже его забора. В отличие от двух других стоящих по бокам. И то, что я вначале принял за бывший туалет, точнее его стену, непонятно как здесь оказавшуюся. По факту оказалось калиткой к дому который и был мне нужен. Здесь же, полуистлевшей красной краской, был написан номер 136.

О том чтобы поставить машину во дворе, как я изначально планировал, не было даже речи. Поэтому я припарковался напротив надеясь, что никому не помешаю. Взяв инструменты, письмо и припасы я пошёл обратно к калитке. Ручки не было. Как впрочем и замка. Единственное, что мне пришло на ум это навалиться на неё. Калитка, не ожидавшая такой дерзости, жалобно скрипнула и начала заваливаться вовнутрь, едва не потянув меня за собой. Благо я успел сориентироваться и удержаться на ногах.
И хоть грохота было не мало. Ни с левого дома, ни с правого никто не отреагировал.
"Потом починю" — подумал я наступив на лежачую калитку, рассыпавшуюся в прах под моим весом. "Точнее новую сделаю" — решил я идя по переходу, примерно с метр шириной, ограниченному двумя трехметровыми заборами по бокам. Вскоре заборы по бокам закончились и я оказался на заросшем участке, в конце которого стоял двухэтажный дом. Точнее одноэтажный с мансардой. Участок хоть и был заросший, но проход к дому был.

"И как же попасть внутрь" — вслух спросил сам себя я стоя перед дверью на резиновом коврике. Воспитатели, когда рассказывали свои жизни, вспоминали СССР, как дружно все тогда жили. И оставляли ключи под ковриками перед дверью. Вдруг соседям понадобится соль, а вас дома нет. Аккуратно встав с коврика, я нагнулся и приподнял его. Нет. Я не удивился когда увидел ключ.. Я почему-то точно знал, что он там и что он именно от входной двери. Так и вышло. Я вставил ключ и повернув пару раз по часовой стрелке, открыл дверь.

Чтобы тут же её закрыть. Потому, что первое, что я увидел, это несколько пар немигающих глаз уставившихся на меня. Я ожидал тут же крика, шума и прочего. Но за дверью по-прежнему было тихо. Тем временем на улице начало сереть. А я стоял перед выбором. Или ещё раз открыть дверь и войти. Или закрыть дверь на ключ и развернувшись пойти в сторону своей машины.
"В конце концов теперь это мой дом" — подумал я, на всякий случай достав из рюкзака с инструментами гаечный ключ 32 на 36. Я уже и забыл когда я им пользовался и почему я его не выложил. Он просто лежал. И вот теперь стал моим импровизированным оружием.

Я прочитал "Отче наш". Перехватил по удобнее ключ и распахнул дверь.
Глаза никуда не делись и по-прежнему светились в темноте, не мигая уставившись на меня. Секунды бежали за секундами, моё сердце отбивало удар за ударом, а глаза и те, кому они принадлежали, так и оставались на своих местах. Примерно в двух метрах над полом. "Это мой дом, я взрослый мужик и вооружён" — решил я и разглядев выключатель возле двери включил свет.

Комната оказалась примерно пять на шесть метров. В углу притаилась лестница. А на стенах висели портреты и головы охотничьих трофеев. Старый хозяин был охотником и судя по всему посвящал своему хобби всё  своё время. Превратив его в своеобразный фетиш. В основном на стенах были головы кабанов. Но было пару лосиных и пара волчьих с грозными оскалами. Здесь были даже головы медведей. Я не суеверен. Но подобные "украшения" мне с детства внушали страх и неприятный холодок. Может так действовала мёртвая энергия, а может моё разыгравшееся воображение? Я не знал.  В комнате стоял диван. Чучело русской борзой, видимо любимой собаки моего почившего родственника. Так как на паре портретов он был именно с ней.

 Однако один портрет не просто привлёк моё внимание, а буквально приворожил. На нём явно был изображён бывший хозяин, только более молодой и он один в один походил на курьера доставившего мне письмо. Сходство было более чем невероятным.

И тут я услышал стук. Вначале он был не особо громким и удары следовали каждые десять секунд. Но чем больше я прислушивался. Тем звук становился громче, а удары стали доноситься всё чаще. Стучали не снаружи и даже не сверху. А снизу. Причём довольно настойчиво. Словно кто-то оттуда пытался или привлечь моё внимание, или выйти.

Тук, тук, тук, тук, тук. Набатом звучало в помещении и в моей голове. Казалось звук был везде. Не знаю, что на меня нашло. Но я бросился к выходу и рванул на себя дверь. Едва не оцарапавшись об острые ветки кустов, буквально перегородивших выход. Хотя я был готов поклясться, что буквально несколько минут назад их не было. Во всяком случае не в таких количествах. Я же как-то попал в дом. И доказательством было то, что я ещё находился в нём. В трезвом рассудке. — подумал я, уставившись на экран практически полностью разряженного мобильника. Он явно глючил. Показывая  пятницу пятнадцатого. Но этого никак не могло быть. Так как выехал я вечером во вторник. Четыре часа на дорогу. Полчаса как я здесь. Сейчас могло быть максимум девять вечера вторника, но никак не пять утра пятницы. Тем временем телефон пискнул и окончательно вырубился.

Стук никуда не исчез. Однако стал более редким, глухим и монотонным. И явно шёл снизу справа. Где я и обнаружил дверь,  ведущую в подвал.

Откровенно говоря, всё это мне напоминало сон, который я уже когда-то видел. И который происходил теперь наяву. "А наяву ли" — думал я. Смотря на головы давно мёртвых животных, чьи глаза казались живыми и внимательно наблюдавшими за мной.
Я вспомнил этот сон. Который мне снился неоднократно и после которого я неизменно просыпался в липком и холодном поту. И эту комнату и эту дверь в подвал. И я помнил, что неизменно её открывал и спускался вниз.

Не стал исключением и этот раз. И я решившись открыл дверь. Прислонив её к стене. Подвал зиял чернотой и стук, который стал чётче, явно шёл из него. Я щёлкнул выключателем, как неоднократно уже проделывал в своих снах и обнаружил приставную деревянную лестницу, уходящую вниз и еле светившуюся лампочку.  Я словно под гипнозом начал спуск вниз. Я не знаю зачем, я был уверен, что должен. И даже рассыпающиеся в прах ступени лестницы у меня над головой, ничуть меня не смущали. Как и сама осыпавшаяся трухой лестница, едва я с неё сошёл.

Я медленно повернулся и посмотрел в глубину подвала. Обычно на этом месте, мои сны обрывались. И сколько я не пытался вспомнить, дальше этого момента я не помнил ничего.
Теперь же я смотрел на явно старинный гроб стоящий прямо посередине подвала. И именно из него доносился стук.
Монотонно, требовательно и настойчиво.

— Ближе, — услышал я голос, от которого я покрылся мурашками. — Подойди ближе. Ещё ближе. — повторял он подавляя мою волю. И я, словно кролик перед удавом, делал один маленький шажок за одним, приближаясь к домовине. А тени на стенах вытянулись и буквально заполонили собой пространство, странно дёргаясь и извиваясь.

Звук за спиной заставил меня вздрогнуть и я обернувшись увидел русскую борзую, чьё чучело я видел наверху. Только сейчас она явно казалась живой, немигая смотрела на меня, потихоньку приближаясь. А из спасти капала слюна стекая среди острых зубов.

Последнее, что я запомнил. Это бросившуюся на меня собаку и чьи-то костлявые пальцы вцепившиеся сзади в мою шею.