Студенты, молодость, картошка

Папа любит вспоминать студенческие годы, когда он грыз гранит науки в политехническом институте. В советские времена папа изучал там много всяких предметов. Метрологию, технологию, основы проектирования, теоретическую механику… но одним из главных предметов был «картошка». А также капуста, турнепс, арбузы и другие культуры, которые изучались в любом вузе.

«Картошку» папа помнит лучше других дисциплин. В начале каждого учебного года суровый ректор объявлял о старте битвы за урожай и смычке города с деревней. Уклонение от «картошки» строго каралось. Во-первых, по мнению ректора, это отдаляло победу коммунизма. Во-вторых, грозило уклонисту «парой» по политэкономии и всеобщим осуждением со стороны прогрессивно настроенного человечества. И если отдаление коммунизма ещё можно было стерпеть, то остальное сулило штрафнику скоропостижный вылет из института в армию.

Заряженные на трудовой подвиг студенты гурьбой лезли в кузова машин и отбывали за город, в бескрайние степи, где паслась та самая «картошка». С этого момента сезон охоты на овощи и корнеплоды считался открытым.

Культмассовые выезды в народ воспитывали в студентах множество полезных качеств. Стойкость, неприхотливость, смекалку, а также умение выживать в экстремальных условиях и пить любую гадость без закуски.

Например, в начале второго курса после долгой тряски папину группу высадили в колхозе «Заряка Мунизма». Именно так мне в детстве слышалось из уст отца. Таинственное название чем-то смахивало на африканское. Лишь много позже я догадался, что колхоз звался «Заря коммунизма». Жаль. Первая версия была бы интереснее.

Под вечер запылённые студенты вывалились из машин на твёрдую землю и выяснили… что их не ждали. Председатель колхоза Чупыкин сказал, что спать трудовому десанту придётся в заброшенном свинарнике без дверей и окон.

В тёмном чреве свинарника гуляли мрачные сквозняки. Студенты окрестили эту цитадель «филиалом свин-ститута» и забросили пожитки внутрь. В пожитках что-то булькало и перестукивалось. Это помогало взирать на грядущую неуютную ночёвку с некоторым оптимизмом.

Повезло, что внутри работало электричество – горели несколько лампочек. Председатель выдал гостям двести железных шконок-кроватей и пообещал, что завтра прибудет машина со стёклами и гвоздями для благоустройства свинского филиала.

Председатель ушёл, а студенты начали справлять новоселье. Корпус свинарника разделили на мужскую и женскую половины, дабы не допустить смешения полов. Назначили старост. Старостой у юношей был комсомолец-активист по фамилии Двугорбый, а у девушек – отличница-активистка Неваляева.

До середины ночи в караван-сарае не смолкали пение и стук. Почти никто не спал, зато к утру бреши и дыры свинарника были заделаны подручным материалом – стеклом, фанерой, какими-то плёнками и клеёнками.

Сквозняков стало меньше. Но не успел пришедший председатель Чупыкин похвалить «горожан» за хозяйственность, как из ближайшей деревни Редькино явилась взбешённая делегация местных жителей.

А что вы хотели, граждане? Вы думали, студенты нашли стекло и плёнку среди поля? Нет, под покровом ночи они совершили разбойничий набег на мирную деревню и разобрали там половину теплиц, рассудив, что лето кончилось и теплицы местным пока без надобности.

Председатель метался меж двух огней. Деревенские тётки голосили как на пожаре, требуя вернуть добро и привлечь расхитителей к суду. Студенты в ответ культурно показывали языки и кричали: «А докажите, что ваше!»

Ситуацию спасло прибытие грузовика со стеклом. Председатель разрешил тёткам взять на ремонт теплиц сколько надо, и инцидент был исчерпан.

Утро было солнечным, холодным, ясным. За фермой гудели картофелекопалки. Студенты зевали с похмелья и мечтали зарыться в бурьян, но пришлось брать мешки с вёдрами и хилять укреплять смычку города с деревней.

При этом студенты горланили длинную учебно-картофельную песню, которую я слышал от папы, но целиком не помню:

- От межи и до межи
Все лежат – и ты лежи!
От утра и до утра
Дрыхнут все – и нам пора.
От технички до декана
Жить неможно без стакана.
От зачёта до зачёта
Пьём мы «чё-то» и «за чё-то»…

Под этот боевой марш осуществлялся процесс уборочных работ. В папином описании он выглядит до смешного простым. По полю идёт трактор и выкапывает картошку. За ним ватагой тащатся мятые студенты и закапывают её обратно. Вот, в общем-то, и всё. До сих пор не пойму, как этот странный ритуал мог приблизить построение коммунизма?

- А потому его и не построили, – объясняет папа. – Не получилось малость…

Студенты тащились за трактором, пиная земляные комья, и смотрели на запад, откуда должна была прийти братская помощь. В западной стороне лежала недограбленная деревня Редькино, в девять утра там открывался сельмаг. К сельмагу были отосланы полномочные гонцы. На их возвращение возлагались большие коллективные надежды… если их, конечно, местные не побьют.

Как уверяет папа, лучшим другом студентов той эпохи был портвейн. Он стоил столько же, сколько сейчас стоит чупа-чупс, зато сосать его можно было гораздо дольше и приятнее. Не отвергались и другие благородные  напитки: «вермут», «агдам», «белая головка» и народный запрещённый самогон, подпольно изготовленный местными умельцами.

Днём в поле доставляли горячий обед. Удивительно, что посреди картофельного рая студентов упорно кормили серыми макаронами и килькой. Картошку они пекли сами. Вечерами окрестности «свин-ститута» пахли испечёнными в золе клубнями, а в жилой зоне разыгрывались представления самодеятельности.

В стихийном общежитии вспыхивали страстные романы, проводились дуэли и товарищеские матчи по игре в преферанс на портвейн и щелбаны. Ещё можно было наведаться в кино в Редькинский клуб или на танцы, где не обходилось без стычек с местными.

К слову, о местных. В одну из первых ночей Редько-жители мужского пола пришли мстить «городским фраерам» за поруганные теплицы. Однако студенты оказались не хлюпиками – среди папиных сокурсников имелись даже мастера по греко-римской борьбе. К тому же под рукой у обороняющихся была гора незарегистрированной картошки.

Вскоре было доказано, что летящая картошка по своим поражающим характеристикам не уступает кирпичу. А по аэродинамическим и баллистическим свойствам она превосходит его в разы. Попав под интенсивный картофельный огонь, деревенские отступили с крупными потерями. Кажется, в них в тот день попало картошки больше, чем в закрома родины.

Весело жили. Ну кто будет скучать, когда под одной крышей собраны двести молодых неунывающих дарований? На папином курсе политеха были свои богатыри и красавицы, гитаристы и скрипачи, комики и лирики. Были поэты и философы, танцоры и акробаты. В месяц «картошки» погода была разной, но дурачества всегда хватало.

Это далеко не вся «сельскохозяйственная эпопея», слышанная мной от папы. Получая высшее техническое образование, он ещё и на арбузы ездил, и на турнепс с капустой…

Вставали студенты в шесть утра, а ложились в лучшем случае часа в три ночи. И если в темноте корпуса слышался удар и зычный крик «Не лапать! Убью!» - это значило, что кто-то опять пытается взять на абордаж неприступную старосту Неваляеву.

Наверное, папа в своё время тоже отхватывал от неё на орехи, хоть и не говорит. Я так думаю. А мама точно что-то знает. Её девичья фамилия – Неваляева.