Волшебный чаёк

– Чай поспел, молодёжь! – донёсся из кухни бодрый голос тёти Наташи.

На выходные приехали горожане, поэтому с раннего утра дом наполнил аромат свежей выпечки. Он-то и разбудил их эффектнее монотонного звука венчика и стука деревянной скалки.

Домашние ватрушки, румяные пирожки с капустой и грибами, сочные сосиски в тесте – праздник брюха, о котором только и могли мечтать вечно занятые Люся и Димка. Не завтрак – пища богов!

А ещё они знали, что из-под волшебных рук тётушки всегда выходит восхитительный чай – каждый раз с новыми ароматами. Намного вкуснее всяких там пуэров и улунов. Сегодня был смородиновый – из чёрной голубки, которая ютилась в самом углу огорода.

– Тёть Наташ, – пробасил Димка, подсаживаясь к накрытому скатертью в пионах большому раздвижному столу, – вот скажи, как ты всё успеваешь? И дома, и в огороде, и ещё вязать да в хоре петь?

– Большой ты вымахал, вроде кучей знаний голову забил, а ума не набрался. Живу я здесь уже лет сорок, поди. Корнями в Липовку проросла, вот земля эта мне и помогает, силы даёт. А помогает, потому что люблю я её. Утром проснусь – солнышко в волосы заплетается, сирень ветками в окно стучит, синицы тенькают, воробьи щебечут. На крыльцо выйдешь – Ванька мокрый из цветника приветливо кивает, ромашки улыбаются. Иду здороваться со своими кабачками, помидорами, клубникой. Так с ними до обеда и вожусь. Потом пообедаю, новости посмотрю, в библиотеку прогуляюсь, повяжу немного, а там и в клуб бежать пора – как же без меня «Росинка» «Деревеньку» вытянет? А потом с Верой Тимофеевной да Марией Игнатьевной чаи гонять садимся. Сами знаете – волшебный у меня чаёк. С ним и приворота не надо: каждый на огонёк заглянет, горестями да радостями поделится. А как фиалка шоколадом запахнет, то уж знаю, что она мне доброй ночи желает. Значит, расходиться пора.

– Угу… Вот и я жене говорю, что счастливый ты человек. Сколько предлагал: «Давай в деревню на лето махнём! Хорошо там в это время. Спокойно!» Не соглашается.

– Любить её надо, чтобы жить в ней, соколик. Вот я город не люблю. Душный он для меня, суетный, шумный. А для Люсеньки – дом родной.

– Правы вы, тётя Наташа, – сказала Люся, с наслаждением вдыхая волшебный смородиновый аромат. – Красиво у вас здесь, уютно. Но вот пару дней побуду у вас – и тоска заедает. Не могу без города, потому что жизни без него не представляю.

– Не обижайся ты на Димку. Это он так только, для виду хорохорится. Недельку пробудет – и к тебе умчится.

– Знаю, – кивнула Люся. – Тёть Наташ, подскажите, а как вы такой вкусный чай завариваете? Сколько дома ни старалась – такого, как у вас, не выходит.

– Эх, Люсенька, да ведь вода у меня из колодца, а не из ваших бутылок, чайник на газу греется, а заварник потом на печке томится. Да и ягодка в аккурат с куста.

– И всё-таки чего-то вы не договариваете, – уголками губ улыбнулась Димкина жена.

– А то! – подмигнула в ответ тётя Наташа. – Говорю же: с любовью чаёк готовлю. Да и живу в том месте, которое люблю, – вот он волшебным и выходит…