Ароматный доктор. Часть первая. Марина

           Озорной жаркий июль, словно непоседливый мальчишка в шортиках, с интересом заглядывал в распахнутое окно на пятом этаже, наблюдая сцену людского трагифарса.
        -  Верните меня на орбиту. Я не завершил полётного задания. - Проговорил Павел Петрович, стоя по стойке смирно, в семейных трусах, бывшего чёрного цвета, в длинной, полинялой майке, волосатые ноги были одеты в один носок, от другого человека. - Как я потомкам буду смотреть в глаза? - Оглянувшись по сторонам и понижая голос до шепота добавил сам себе:
         -  Ничего, дорогой Павел Петрович. На смену вам придут другие люди, грядёт новое поколение. Они лучше и добрее нас, у них умные глаза и чистые волосы. - По щекам потекли слезы.
          - Моя миссия по спасению человечества уходит корнями в потолок. - Павел Петрович поднял голову, разглядывая трещинки на штукатурке. - Светлые силы вселенной не оставят нас в беде. Мы не одиноки. Несколько миров протягивают нам руки помощи. Мы в ответ должны протянуть все, что у нас осталось. - он снял майку и положил в холодильник.
        - Да, да, мне докладывали, поступившие из бездны сигналы, отразились в виде рисунков на обоях. Сейчас на нашей кухне, приступили к их расшифровке. - Павел Петрович сделал серьезное лицо, схватил край отходивших от стены обоев и рванув оторвал метровый кусок.
        - К сожалению, не все обои удалось отодрать без повреждений. Огромные фрагменты сообщений утрачены. Из расшифрованных посланий мы смогли понять, что сегодня конец света прошел незаметно. Утром мы встали уже на другом конце.
        - Это не беда, главное вовремя вернуться на орбиту. Старт корабля должен состояться ночью, пока видны звезды, иначе можно промахнуться.

        - И давно он у Вас в «космонавтах»?  - Спросил человек в белом халате у ревущей в дверях кухни женщины. Врач стоял за ее спиной, спокойно наблюдал за мужчиной, ползающем на коленях перед оторванным куском обоев. Тот громко разговаривал сам с собой, спорил, доказывал, плакал и смеялся.
        - С ночи, доктор. Не похмелился он, наверное, вот и вытворяет невесть что. Тронулся видимо? - женщина обернулась к врачу.
        - Горячка белая, типичный случай. Давно в запое? - эмоций у медика не было. Ни жалости, ни интереса.
        - Я в деревне дней десять была, картошку копать ездила. Родителям помочь. Он тут и сорвался, сволочь. Приехала вчера с вечера, он спал, а ночью вот. Я сразу вам звонить. - В голосе горечь и стыд. Не старая, но уставшая и растерянная, очень миловидная хрупкая женщина, смотрела на врача как на человека, заставшего ее врасплох. В квартире бардак и грязь, законный супруг в одних трусах, ползает на коленях по кухне.      
         Рядом стоит ухоженный, интеллигентный ровесник, источающий приятный аромат дорогого парфюма. В глазах у него полное равнодушие к ней, как к женщине. Ни капли интереса. Стыдно то как, Господи. Не мог приехать нормальный доктор, а не этот пижон, с обложки журнала?
         Еще несколько лет назад, мужчины обжигали Марину глазами, оборачивались и затевали знакомства. Искали встреч, внимания и свиданий. Но нахрапистый, удалой, бесшабашный, щедрый на слова и безумства, веселый балагур, армейский дружок ее брата Пашка, поселил в Маринино сердце непокой, желание видеть его, слушать смех и непутевые разговоры. Увлек и покорил. Поначалу были байдарки, озера и острова, кампании, гитары и вино. Но вскоре осталось только вино. Клятвы, мольбы, обещания, уговоры и усталое Маринино прощение. А после опять, вино, вино и вино.

         - Стартовая площадка не готова, Байконур отдали казахам, в соседнем дворе притаился вражеский звездолет, стартовать придется прямо из окна. - Павел Петрович вскочил на подоконник. - главное успеть, не промахнуться.
        - Пашка, Пашка, стой дурак, ты куда? - Женщина рванула от дверей к окну, пытаясь схватить за трусы, но было поздно. «Космонавт», раскинув руки, ушел в полет с пятого этажа. Не проронив ни слова.
       - Приземлился в заданном квадрате. - За спиной Марины раздался спокойный голос, ароматного врача. - Писанины теперь, не обобраться.
       Марина смотрела вниз, на бегущих к ее мужу очевидцев, люди показывали пальцами наверх, что-то говорили, кто-то склонялся к Пашке, кто-то звонил, кто-то фотографировал. Это был странный фильм, замедленный, нереальный, звуки текли, сливались, затихали, вот почему-то в глазах закрутился и поплыл потолок, сильные мужские руки, чужие голоса, замелькал цветной, яркий калейдоскоп и все поглотила приятная темнота.      
               
      - Мариночка, родная. - мамин голос возник из пустоты и мрака, сломал сон и вернул в реальность. - Господи, девочка, как ты?
     Марина, приходя в себя, огляделась по сторонам, сразу сообразила, что она в палате, тумбочка, цветы, мама в слезах, две соседки, одна лежит отвернувшись, вторая с интересом наблюдает, ничуть не стесняясь своего любопытства.
      - Мам, мы где? - приподняв одеяло, Марина увидела на себе домашнюю пижаму. Получается ее переодели... Значит долго она здесь, мама успела из деревни. Цветы откуда? Хризантемы белые, как любила когда-то, кто? Вдруг вспомнила - Пашка погиб?
      - Да прям погиб! Живой ирод, даже не сломал ничего. По дереву пролетел, ободрался весь и в газоне на куст упал. Народ только насмешил, лежит пьяный в траве, в одних трусах, кверху жопой, оцарапанный и материться. Его в психушку увезли. - мама заплакала, оглядываясь на любопытную соседку, смущаясь от чужого пристального взгляда.
      - Что со мной? Ты как здесь? Я давно без сознания? - Марина присела на кровати, и вдруг, не ожидая от себя, показала язык глазеющей соседке. Та, смерив обидчицу высокомерным взглядом, сразу отвернулась. Мать с дочерью наконец остались без свидетелей.   
      -  Почему давно? Со вчерашнего, как в обморок упала, с сердцем у тебя чего-то случилось, я ведь не понимаю, доктор болезнь назвал, да не запомнила. Скорая, что к Пашке приехала, тебя в больницу привезла, мне соседка твоя Нина позвонила, я сразу примчалась, сумку с вещами тоже Нина привезла, хорошая она, сердешная. - мама тараторила, глядя с любовью на единственную дочь. Ей всего-то тридцать пять, а уже морщинки у глаз и седина пробивается, все он - ирод проклятый - Пашка. Алкоголик и бузотер.
      Дверь в палату приоткрылась, в проеме появился ароматный доктор в накинутом белом халате, не застегнутом, не по работе.
      - Здравствуйте Марина. Как самочувствие? Напугали Вы меня вчера. - Мужчина улыбался, приветливо и пугающе обаятельно. Глаза умные, с прищуром и пониманием, два серых омута для молодых, неопытных искательниц жемчугов. Загляденье, а не мужчина. Чур меня, Марина, чур.
       - Это он цветы поставил. - Мама прошептала на всю палату.
       - Спасибо доктор. Вы меня сюда привезли? Что со мной было? - Марина почему-то покраснела и заметила улыбающуюся маму. Доктор прикрыл дверь, подошел ближе.
       - Меня Сергеем зовут. Приступ у Вас был сердечный, на фоне стресса и переутомления. Давление опять же. Так и до инсульта недалеко, в молодые годы. Беречь себя нужно Марина Андреевна. Я, кстати, позвонил в диспансер, "космонавта" Вашего в порядок приведут, капельницы, процедуры. Скоро как новенький будет. - Доктор, не переставая улыбаться присел на край кровати, взял Марину за руку, проверить пульс. Но это была не медицина, то, как держал ее руку, этот чужой мужчина, то, как смотрел в глаза, смутило Марину и всколыхнуло что-то забытое. Она поняла, что нравится ему. Этому ухоженному, симпатичному, приятному мужчине, она нравится, как женщина. - Маринка, что творится? - пронеслось в голове.
        - Почему у Вас пульс зачастил, Вы нервничаете? - Демон сероглазый все понимал, все видел и улыбался. Тут еще и мама засобиралась уходить, автобус у нее, видите ли, последний. Тоже что-то поняла, одобрила, засуетилась складывая вещи. Не любит Пашку, мама ее. А за что его любить, охламона? Допился до полета из окна. Хорошо хоть жив остался. Идиот. Всю кровь выпил, всю жизнь испортил. Марина вдруг поняла, что пульс давно никто не мерит, ее ладонь лежит в мужской руке и нежно поглаживается. А ей, замужней женщине, это ужасно нравится. Но...
          - Что Вы делаете, Сергей? - Марина отдернула руку.
          - Ничего страшного я не делал Марин, просто мне Вас искренне жаль. Молодая, умная, интересная, красивая, что Вы с собой творите? - улыбка стерлась, растворилась, глаза потускнели, голос печальный и серьезный. Во взгляде Сергея вопрос и сожаление. Так может только очень близкий и родной. Странный он какой-то врач, ароматный Сережа. Или лицедей хитрый и искусный, Пашка, когда в окно сиганул, он даже не шелохнулся. Глупость какую-то ляпнул без эмоций. А теперь вдруг чувствами проникся. Бабник наверное? Конечно бабник. Такими глазами все мужики только налево и смотрят.
          - Вам то что? - Марина присела на кровати повыше, подтянула одеяло, отодвинулась подальше от искусителя в белом халате. Сергей вдруг помягчал лицом и опять обаятельно улыбнулся.
          - Я Мариночка, Вам искусственное дыхание делал, рот в рот, теперь как честный человек обязан жениться. 
          - Болтун Вы Сергей, думаете дурачку нашли?
          - Не знаю, думаю, что не дурочку. - Сергей поднялся и не оглядываясь, не прощаясь вышел. Вот те на... Ухажер. Хотелось крикнуть - погоди, ты куда пошел? Марина растеряно смотрела на дверь, надеясь, что он вернется.

продолжение следует.