Размышления на тему... Вступление

ВСТУПЛЕНИЕ

То, что Вы, уважаемый читатель, пробегаете глазами сейчас, я практически «высасываю из пальца», теша себя надеждой, что дальше все пойдет проще и сумбур мыслей в голове ляжет ровными, а главное понятными, строками на бумагу. Честно говоря, не ожидал такого трудного начала для моей очередной книги «в стол». Но попробую.
Оставшись в тридцать два года фактически без семьи, я захандрил, причем сильно. Мне как-то довелось видеть, что делает с человеком нервный срыв, если его последствия не удается побороть. Здоровяк мичман из части, где я начинал службу, за несколько недель превратился из веселого разбитного выпивохи в какое-то жалкое подобие человека, с выражением лица, как у Куравлева в фильме «Афоня», когда он при проверке документов, пытался состроить соответствующее фотографии в паспорте лицо. Мичман крайне редко появлялся на работе, почти ни с кем не общался, не мог улыбаться, ходил, низко опустив голову и потупя взгляд, и совершенно не верилось, что раньше каждый Новогодний корпоратив он, переодевшись Дедом Морозом, веселил весь личный состав части.
Себе подобной участи я не желал и, вспомнив Сократа, впервые по достоинству оценил избитое клише «попадется хорошая жена, будешь счастливым, плохая – станешь философом», поневоле выбрал для себя второй вариант. Несколько режет слух глагол «выбрал», лучше сказать «не ясно осознанное предчувствие перемены жизненных воззрений приобрело четкий абрис».
Что такое философия в понимании Платона, Сократа, Сенеки, Канта, Лейбница, Спинозы, Декарта и других ученых мужей я не знал, так как трудов их не читал. Можно, конечно, на этих страницах посожалеть и покаяться в собственной серости, а также дать обещание восполнить этот пробел в образовании, но делать этого не буду, так как по большому счету мне все равно – получится прочту, не срастется – да и Бог с ним. Лично я руководствуюсь ответом на собственный вопрос:
– Чем отличается доктор философских наук от философа?
– Последний никогда не учил такой дисциплины.
И действительно, чего изучать философию, если я собираюсь ее творить! (Вообще-то, самоуверенность далеко не самая развитая черта моего характера).
Хандрил я «по-черному»: много пил, писал мрачные стихи и лирико-упаднические песни. Житейские премудрости в виде афоризмов, скромно названные мною впоследствии «наблюдения и утверждения», сочились сарказмом и безысходностью. Я записывал их в специальные блокнотики и в ежедневники, на работе и дома, на переходах между ними, в транспорте на полях книг и газет, клочках бумаги; периодически вскакивал по ночам и спросонья фиксировал на чем-нибудь пришедшую и, как казалось, удачную мысль. Короче, хреново мне было. Именно с этого момента я стал позиционировать себя как философа, разумеется, в моем понимании значения этого слова.
Как известно, философия – это любовь к мудрости. Мне больше нравиться определение, которое Дюма вложил в уста аббата Фариа: «сочетание приобретенных знаний и высокого ума, применяющего их». Сам же я определился примерно так: «Мудрец изрекает истину, философ не дает ей умереть». Так, это я несколько вперед забежал.
Время – великий лекарь, теперь я это знаю точно. Сначала притупилось чувство утраты, потом прошла любовь, потихонечку исчезло состояние безысходности, мысли замедлились и успокоились, быт наладился. «Творчество человека заканчивается на его довольстве своей жизнью» – сделав такой вывод, я, было, опять заскучал, но тут мне предложили опубликовать небольшим тиражом брошюрку моих стихов и песен. Я покочевряжился, но решил, что вреда от этого не будет (тем более бесплатно ведь) и погрузился в редактуру и корректуру уже написанного. Через несколько лет подобный труд проделывал уже для следующего сборника стихов, но с включением «Наблюдений и утверждений», этакого конгломерата редакционного оформления и «самиздата». Потом потянуло на прозу. Книга «Непотерянное детство нахимовцев…» неожиданно оказалась востребованной и читаемой. Не смотря на узкоспецифическую направленность и полное отсутствие рекламы, ее тысячный тираж разошелся практически полностью.
Но венцом творения на данном этапе жизни считаю откровенную, правдивую, но изданную весьма небольшим тиражом книгу «Биография одного алкоголизма». Те несколько десятков человек, кому довелось ее прочитать, хвалили безусловный литературный талант автора, но к содержанию относились по-разному. Слишком много жизненного «интима» на тему пьянства одним нравилось, другие же спрашивали: «А зачем об этом писать?»   
Прошло десять лет с момента моего философского становления (эти откровения публикуется 12 лет спустя; к 2025 году у автора более 50-ти научных трудов и публикаций и 20-ть написанных, изданных и выпущенных в продажу книг, прим. автора). За это время помимо нескольких литературных и двух десятков научных трудов (сильно не утруждался), я обзавелся собственными взглядами и суждениями на вещи и события, которые хоть в какой-то степени меня интересовали и, как правило, совершенно не касались. А также пополнил багаж своих знаний совершенно не прикладными вещами: именами, датами, знаниями труднопроизносимых и непонятных слов, понятий, полутора сотней латинских изречений и т. п.
Надо заметить, что человек я не совсем обычный, как бы это правильней сказать – оригинал, что ли. И жизненные ценности, происходящие события, политические преобразования оцениваю в соответствии со своей нестандартностью. Вот и подумалось мне, что, коль уж философ все равно сидит без дела (не называть же делом рутинную службу и заработок небольших денег), почему бы не записать свои размышления на бумагу, так сказать, для потомков. Отсюда и название записок – «Размышления на тему…» (впоследствии они были опубликованы в сборнике рассказов «НАШИ», прим. автора).
Может и Вам, дорогой читатель, захочется от нечего делать полистать этот «философский трактат» в современном изложении. Почитать, подумать, покритиковать, поспорить в семейном кругу. Кто знает?
Писать его я планирую долго, включая сюда заинтересовавшие меня проблемные моменты по мере их возникновения, свое отношение к ним, сделанные заключения. Посему, законченной эта книга может стать в одном из двух случаев: либо автор умер, либо ему вся эта байда надоела (случилось именно второе, прим. автора).
Есть мнение, что наиболее частый источник ошибок, это записывание выводов вместо наблюдений, но вряд ли оно подходит применительно к данному произведению. Я не пытаюсь насаждать свое мнение, не утверждаю, что оно единственно верное, я просто оставляю за собой право его высказывать.
Приятного вдумчивого чтения.


Июнь 2013 года

Александр Пархоменко