Побег Ленина в Финляндию

Побег Ленина в Финляндию

«Большевистская организация завода, — вспоминал рабочий А. П. Бубунов, — вручила мне пригласительный билет на заседание I Всероссийского съезда Советов, открывшегося 3 июня 1917 года в здании кадетского корпуса на Васильевском острове. Придя в зал заседаний на второй день работы съезда, я огляделся и увидел Владимира Ильича. Он сидел, окруженный группой делегатов-большевиков, и оживленно разговаривал с ними. Я занял свободное место неподалеку от Ленина.
Вскоре открылось заседание. Выступал министр Временного правительства Церетели. В своей речи он доказывал необходимость коалиции меньшевиков и эсеров с кадетами и говорил, что в настоящее время в России нет такой политической партии, которая могла бы сказать: ;Дайте в наши руки власть, уйдите, мы займем ваше место;. В это время В. И. Ленин с места бросил реплику: ;Есть такая партия! Это партия большевиков;. Мы, большевики, а вместе с нами и многие другие делегаты съезда ответили на слова Ленина горячими и дружными аплодисментами.
Затем В. И. Ленин выступил на съезде со своей знаменитой речью об отношении к Временному правительству. В этой замечательной речи Владимир Ильич горячо защищал идею перехода всей государственной власти в руки Советов, говорил, что только в этом выход из империалистической войны и надвигающейся экономической разрухи. Ленин говорил о том, что в России в тот момент пролетарская революция была возможна, в виде исключения, как революция мирная.
Прошел месяц, и политическая обстановка в стране изменилась. Заключив блок с кадетами, меньшевики и эсеры предали революцию, помогли буржуазии подавить мирную июльскую демонстрацию, расправиться с революционными рабочими и солдатами, свести на нет роль Советов. Власть целиком перешла в руки буржуазного Временного правительства. Большевистская партия в этих условиях временно сняла лозунг «Вся власть Советам!».
Лишь в сентябре 1917 года большевики, завоевав столичные Советы — Петроградский и Московский — вновь выдвинули лозунг ;Вся власть Советам!;. Но это уже был лозунг вооруженного свержения пролетариатом диктатуры буржуазии…».

7 (20) июля Временное правительство опубликовало в печати постановление об аресте Ленина.
Владимиру Ильичу, запутывая следы, пришлось менять квартиры в Петрограде. Сначала он переехал к С. Я. Аллилуеву (Аллилуев Сергей Яковлевич — один из первых российских рабочих социал-демократов. Отец Н. С. Аллилуевой и П. С. Аллилуева, тесть Сталина — прим. автора) по адресу: 10-я Рождественская (теперь Советской) улица, дом 17-а, квартира 20, где пробыл четыре дня. Трёхкомнатная квартира Аллилуева находилась в дворовом флигеле огромного доходного дома на пятом этаже. В отведенной Ленину комнате стояли: оттоманка, небольшой письменный столик, этажерка со стопкой книг и простые венские стулья.
Здесь, на совещаниях со Сталиным, Орджоникидзе, Ногиным и Яковлевой, было решено на суд не являться и скрыться за пределами Петрограда. Ленин тут активно работал, написал статьи и заметки: «В опровержение темных слухов», «Три кризиса», «К вопросу об явке на суд большевистских лидеров», «Политическое положение», а, перед отъездом — «Письмо в редакцию ;Новой жизни;». Все эти дни «Владимир Ильич был неподражаемо спокоен и заражал всех своим ровным настроением».
«После обеда, — писал Аллилуев, — Владимир Ильич сбрил бороду, подстриг усы и волосы на голове. Затем последовало переодевание. Моё пальто подошло по росту В. И. В этом, рыжеватого цвета пальто и в серой кепке, без бороды и с подстриженными усами В.И. походил на финского крестьянина или немца-колониста».

11 (24) июля Ленин перебрался на станцию Разлив, где в компании Г. Е. Зиновьева, прожил на сеновале летней дачи рабочего Сестрорецкого инструментального завода Н. А. Емельянова шесть дней.
Потом до конца августа пришлось укрываться за озером в шалаше в болотистом лесу.
Когда встал вопрос о переправе Ленина в Финляндию, решено было использовать служебное удостоверение рабочего Сестрорецкого завода, для чего необходима была фотография Владимира Ильича в новом образе — без усов, бородки, и в парике.

Александр Шотман (Шотман Александр Васильевич, партийные псевдонимы Берг, Горский, — советский государственный и партийный деятель. Член РКП (б) с 1899 г. — прим. автора) достал парик. Вероятно, Дмитрий Лещенко (Лещенко Дмитрий Ильич — участник революционного движения в России, соратник Ленина, один из первых организаторов советской кинематографии, — прим. автора) отвёз его в Разлив 27 — 29 июля. Там и была произведена фотосъёмка Ленина. Лещенко сообщал, что парик Владимир Ильич надел только для фотографирования.
В описанном виде Ленин ушёл из шалаша и переехал в Финляндию.
Шалаш находился на покосе, недалеко от берега Разлива. Это было низкое легкое сооружение из прутьев, ветвей и листьев, с двумя скатами и одним входом. В шалаше лежа три — четыре человека могли поместиться вплотную друг к другу. Чтобы не страдать от холода и болотных испарений, укрывались теплыми пальто.
В первый же сильный осенний дождь шалаш пропустил воду и его сменяющимся обитателям пришлось постоянно укреплять его ветками, латать листьями и сеном.
Для Ленина в центре соседнего громадного густого ивового куста вырубили небольшую площадку, где он мог спокойно читать и писать, незаметный для постороннего глаза.
Вскоре погода испортилась окончательно, продолжать жить в шалаше стало невозможно.
Было решено переправлять Владимира Ильича в Финляндию.

По пути он приехал по адресу: Выборгское шоссе, дом 36, на квартиру рабочего завода «Айваз» Эмиля Кальске (Кальске Эмиль Георгиевич — токарь и установщик на заводе «Айваз». В апреле 1917 года Лесновский подрайонный комитет принял Кальске в ряды большевистской партии, рабочие избрали его в расценочно-конфликтную комиссию завкома. Кальске был участником Октябрьского вооруженного восстания, бойцом Красной гвардии, работал в органах Революционного трибунала, затем секретарем Российского бюро ЦК Финской компартии, а с 1921 года был на ответственной партийной, советской и хозяйственной работе в Петрограде и Карелии — прим. автора).

На следующий день Ленин сел на станции Удельной на паровоз, к машинисту Гуго Ялаве (В июле 1917 г. большевик машинист Гуго Эрикович Ялава на своём паровозе Н2—293 дважды нелегально перевозил Ленина через финляндскую границу, — прим. автора), и перебрался в Финляндию, в деревню Ялкала, у станции Териоки.

Там он поселился в семье Лидии Парвиайнен — жены Эйно Рахьи (Рахья Эйно Абрамович — ленинский телохранитель, финский революционер-большевик. В 1911–1917 годах — на партийной работе в Петрограде. Связной между ЦК РСДРП (б) и Лениным, — прим. автора).
У неё Владимир Ильич выбрал себе пристройку, где в момент его приезда помещались куры. Их срочно выселили, вымыли помещение и поставили стол, стул, кровать и лампу. Здесь Ленин продолжал усиленно работать.

Лидия Петровна Парвиайнен приютила Владимира Ильича в своей семье в Финляндии и была его связной с петроградскими товарищами.
Вот фрагмент её воспоминаний о переезде Ленина через границу и первых днях пребывания в Финляндии: «…Требователен был к себе. Но он и от нас требовал. Всё нужно было делать так, как приказал, как сказал Владимир Ильич.
Владимир Ильич остаётся. Мы уходим. Я иду на работу. Шотман и Рахья пошли к машинисту Финляндской железной дороги. Паровоз номер 293… Они у него спрашивают:
— Сегодня ты едешь в Финляндию по расписанию?
Он говорит:
— Да. Я около девяти часов буду на станции Удельная.
Мне позвонили, чтобы я узнала об этом. Когда поезд поедет из Питера, чтобы быть нам на станции Бегуны (?) в восемь сорок пять вечера… Мне сказали садиться в четвёртый вагон.
И, вот, я села в четвёртый вагон. Едем до станции Удельная. Паровоз остановился как раз там, где стоит Владимир Ильич в кустах.

Владимир Ильич взялся за поручень и поднялся в паровоз, как кочегар. Сбросил с себя пиджачок, засучил рукава. Кепку надел ниже, чтобы его не узнали, что ни тот кочегар, который должен быть, и начал в топку бросать дрова…
На станции Удельная кочегар сел в первый вагон, Рахья — во второй, Шотман — в третий, я сижу уже в четвёртом вагоне.
Едем до Белого острова, а в Белом острове уже проверка документов и таможня, все чемоданы открывают и проверяют, что везут в Финляндию. Поезд стоит двадцать минут, юнкера закрывают все вагоны… Когда прошла проверка документов и таможня, юнкера открывают вагоны.
Я выскакиваю. В переднем вагоне сидит Шотман, он, конечно, раньше меня вышел. Я его не знаю, иду дальше, до паровоза. Там стоит Рахья, он всегда был вооружён ;до зубов;, когда он шёл с Владимиром Ильичом, у него были маленькие ;Браунинги;, во всех карманах.
Я иду туда и смотрю: нет паровоза! Я была удивлена… Оказывается машинист… очень хорошо знал, что юнкера будут делать проверку на паровозе, у машиниста и кочегара. Зная это очень хорошо, он отвёл паровоз до колонки (где заправляли паровозный котёл водой — прим. автора)…
И вот третий звонок. Паровоз быстро подъезжает. Настоящий кочегар стоит на платформе, быстро прицепляет паровоз к составу. Машинист даёт свисток и поезд трогается…
Когда мы проехали Сестру реку, мы, конечно, очень благодарны были этому машинисту…
Едем до Зеленогорска… Там тоже таможня. Поезд стоял тоже двадцать минут.
Я выхожу с поезда… Мне было сказано из пролётки никуда не выходить. Проходит уже пятнадцать минут — никого нет! Начинаю нервничать, что ж такое, где Владимир Ильич?
Наконец, Шотман проходит мимо меня и говорит на финском языке, что они прошли, догоняй!..

…У нас лесные гористые места… (Родители Л. П. Парвиайнен жили в деревне Ялкале, ныне Ильичево, в двенадцати километрах от Териок, ныне Зеленогорск. ;Избушка стариков стоит в стороне от деревни, дорога к ним отдельная. Поблизости домов нет, никто мимо не проходит, тишина. Местность очень красивая, большие озера, кругом лес. Это тоже очень важно. Ильич отдохнет;, — прим. автора).
Тут говорят ему, что есть баня, не хотите помыться? Конечно, Владимир Ильич хотел помыться, ведь он был на Разливе два с половиной месяца. Разве он мог мыться? Конечно, нет, потому что сыро, холодно…
Он помылся, из бани пришёл, отец спрашивает у него:
— Как там, в Питере?
Владимир Ильич отвечает, что очень трудно, рабочим попадает. Конечно, отец тоже знал.
У отца газета, апрельская газета, и там фотокарточка Владимира Ильича. Отец смотрит, сравнивает живого Владимир Ильич с этой газетой и говорит:
— А я знаю кто вы, вы Ленин…

…Он (Шотман — прим. автора) уехал, чтобы найти более удобную квартиру в Финляндии.
Но Владимир Ильич требовал связи. Связь было очень трудно держать. Мы покупали в Питере все газеты, большими рулонами, завязывали верёвками, и давали известному машинисту… Только известному машинисту, который вёз их до Зеленогорска. А там брат мой, двадцать четыре километра ежедневно на велосипеде вёз их в деревню, где остановился Владимир Ильич.
Владимир Ильич моментально читает, подчёркивает. Быстро, быстро читал он эти газеты. Пишет ответ, отдаёт брату. Брат везёт на работу это письмо и оттуда же получает газеты. Он знает, когда какой паровоз приезжает…

…Ленин остаётся у нас семь дней. Он и купается, он очень хорошо плавал… Мои братья были страшно удивлены. Они обращаются к нему и говорит:
— Константин Петрович, научите нас так плавать!
— Я буду долго здесь отдыхать. Обязательно научу вас.
Вот Владимир Ильич плавает в трусиках и кепи. Моим братьям было странно:
— Почему же вы плаваете в кепи?
— Вот солнечная погода, очень жарко, а у меня так болит голова, я кепку не снимаю. Поэтому я всегда в кепке: на улице, во дворе. Я только кепку снимаю дома…
…Вот Владимир Ильич у нас семь дней. Я за это время приезжаю к Владимиру Ильичу, привожу ему почту от Петербургского Комитета, от ЦК партии, от революционного комитета.
Владимир Ильич даёт мне узенькие записки. В этих записках были математические цифры. Я говорю:
— Владимир Ильич, научите меня!
Мне было двадцать три, двадцать четвёртый год. А Владимир Ильич говорит:
— Обязательно научу…

…Вот Владимир Ильич даёт мне семь штук первый раз. Я говорю, что заверну несколько раз и в газету, и в карман. А Владимир Ильич говорит:
— Нет! Вы книгу читаете в поезде.
— Да, читаю.
— Вот, кладите эти записки в книгу, и никакого подозрения нет. Но помните, что каждую записку терять нельзя, они очень нужные, очень важные.
Я, конечно, крепко книгу держу, но книгу уже не читаю.
Привожу к Надежде Константиновне Крупской в Петербургский комитет, в революционный комитет.

Еду уже в третий раз, в субботу. Приезжаю туда, а там уже два артиста. Товарищ Шотман прислал двух артистов. Один говорил по-шведски…
Владимир Ильич (загримированный с усами и бородой, в очках, в золотой оправе — прим. автора) выходит из комнатушки. Я говорю:
— Владимир Ильич, вас же не узнать!
— Хорошо, значит я могу ехать в поезде.
— Но вам не разрешено разговаривать!
— Я знаю, мне нигде не дают разговаривать!..

…Владимир Ильич крепко жмёт мне руку и прощается. И даёт мне почту новую, опять же эти цифры были, как дроби цифрами, и даёт ещё тетрадку. Школьная, обыкновенная, с синей обложкой тетрадь. В этой тетрадке очень мелко написано. Владимир Ильич писал очень мелко, прямо бисерным почерком, ни одного свободного места совершенно нет.
Я перелистываю эту тетрадку и говорю:
— Владимир Ильич, а что это за тетрадка?
— Это ;Государство и революция;.
Он начал писать в Разливе, в шалаше. У нас он продолжал, а уже в Финляндии он кончил. И в феврале восемнадцатого года мы могли уже читать эту книжку…».

Покидая пристанище в семье Лидии Парвиайнен, Ленин набил печку исписанной бумагой, которую повелел сжечь.
Владимира Ильича переправили на квартиру финского рабочего в город Лахти, где он прожил два дня. Отсюда он переехал на станцию Мальм к депутату финляндского сейма Карлу Вийку (Вийк Карл Харалд — шведско-финский социал-демократ, активно помогал российским революционерам — прим. автора).
Вийк перевёз Ленина в Гельсингфорс к финляндскому социал-демократу Густаву Ровио (Густав (Кустаа) Семенович Ровио (наст. фамилия Равелин) — один из лидеров революционного движения, Первый секретарь Карельского обкома ВКП (б). — прим. автора).
Проживая у Ровио, Ленин утром готовил себе еду и потом садился за работу. Здесь он закончил свой труд «Государство и революция».
Вечера Владимир Ильич традиционно посвящал чтению газет. Густав «караулил на вокзале почтовый поезд, покупал газеты и приносил Ленину. Он немедленно прочитывал их и писал статьи до поздней ночи, на следующий день передавал их для пересылки в Питер».
Только иногда он позволял себе вечерние прогулки по городу вместе с Ровио.

Парвиайнен Лидия Петровна (1892 — 1970 гг.), член РСДРП (б) с февраля 1917 года, персональная пенсионерка, организатор ленинского подполья в Ялкала.
3 июня 1938 года Лидия Парвиайнен была арестована по обвинению в националистических настроениях и в контрреволюционной деятельности с покойным мужем Эйно Рахья. 19 октября 1938 года её приговорили к пяти годам заключения и сослали в Архангельскую область. 31 августа 1940 года дело было прекращено, и Лидия Петровна вышла на свободу.
Продолжение следует...

Подробности можно прочитать в книге Владлена Дорофеева «Рядом с Лениным до Октября 1917 года. Неизвестные воспоминания соратников»
https://ridero.ru/my/book/view/659fdaa2f783710007438fb0

Владлен Дорофеев