Письма Учителю. Бронзовение

       "Уважаемый граф, стало известно время Вашего "бронзовения"

 Нет, сначала Вас "умаслил" прекрасный художник Репин. Это было в середине восемьдесят седьмого. Вам тогда очень понравилась и эта динамика, и просторы. И так скромненько -центральная фигура графа-пахаря. Ключевой момент движения, подготовка земли к вечному её оплодотворению взращенным собственными руками семенем.


 И вот в марте восемьдесят девятого года в вашем доме появляется молодой  скульптор К.А.Клодт:

 "Пришел художник лепить для группы..."

 Проанализирую написанное в дневнике.

 Константин Александрович родился в прославленной семье художников.Тема отдельная. Сейчас же о процессе, начатом в начале весны 1889.

 Нет информации кто заказал работу. Сомневаюсь, что Софья Андреевна. Жена бы "пристегнула" ваяние к определенной дате. До тридцатилетия свадьбы ещё далеко. Да и композиция иная. Как бы воплощение в объеме "Пахаря" Ильи Ефимовича.

 Вот, реальная зацепка. Репин, как и Вы, творческий бунтарь-труженик. Так же плодовит, не приукрашивает реальность. Взять, к примеру, портрет Мусоргского. Хотя стоп. Потом укорили друга, что изобразил Вас барефутером: "Хорошо, что ещё без панталон не нарисовал".

 Мог? Естественно. Косвенно это подтверждает и Третьяков, обвинивший Илью Ефимовича в элементах рекламы "Пахаря".

 Но наиболее вероятная версия влияние картины Ильи Ефимовича на молодого скульптора. Да и Ваше творчество Константину уже известно.

 Смущает лишь его приход в Ваш дом. Она ожидаема. Явно по рекомендации.

 Так начинается "бронзовение" великого российского пацифиста. Харе Кришна, без размаха Церетели, с небольшой настольной композиции. Лошадка с торчащими ребрами и такой же поджарый пахарь.

 В конце весны того же года Константин закончил работу.

                Ваш ученик ЕС.

 A propos!

 В тот день молодой скульптор пришел к Вам вместе с художником Николаем Касаткиным. Один "лепил для группы". Второй же нещадно ругался: "Ты обманщик!" Удивительно, но Вы вели себя хорошо. "Не стесняясь Клодтом, старался смягчить"

 Поводом для спора послужила принесенная гостем запрещенная в России книга "В чем моя вера?"