Заика

Было мне тринадцать лет, а второму герою этого рассказа - на год больше. Подростковая пора, когда девочки активно обнаруживают косметику, мальчики - то, что их нежные детские голоса грубеют и ломаются, а все они вместе чувствуют бурлящие гормоны, неудержимое желание выделиться, протестовать и быть не такими, как все. Чудесная пора! Грубая, жестокая пора.

Мы познакомились случайно. В то время я начала общаться с очень популярной и, как мне казалось, крутой компанией. В нашем небольшом городке, расположенном между двумя большими, "настоящими" городами, заняться особенно было нечем, и когда ты уже облазил все "заброшки", исследовал экспериментальное кольцо и тайком пробрался на военный аэродром, посидеть и поотдыхать в гараже казалось не такой уж и плохой идеей.

Казалось, через этот гараж прошли все: из каждого уголка школы, как правило, от ребят постарше, то и дело можно было услышать о недавних гаражных похождениях. А ведь ничего такого эти "похождения" из себя не представляли.

Был жаркий летний день. Ребристая железная крыша вяло потрескивала от нагрева, но внутри, от земляного пола, веяло прохладой. В гараже нас, кажется, было четверо: Серега, владелец гаража, Леша, его друг, Аня, тогдашняя девушка Сереги, и я. Аня сидела на коленях Сереги, а тот гладил ее длинные ноги в коротких шортах сверху вниз, "против шерсти", и очень этим восхищался. У каждого в руке было по цветастой баночке энергетика. С деревянного верстака из шепелявого динамика пухлого смартфона лилась какая-то энергичная, модная тогда музыка. Мы неспешно общались и откисали от полуденной жары.

Вдруг по невысокой, поднятой вверх двери гаража-"ракушки" что-то громко стукнуло.

- Зд-зд-зда-арова!

Я видела этого парня впервые. Это был довольно высокий, очень стройный мальчик с круглыми, добрыми карими глазами и смешной стрижкой "под горшок". В отличие от меня, ребята из гаража давно его знали.

- Здарова, Заика!

- Я не Заика, я В-Вася!

Он прошёл внутрь прохладного гаража и уселся на свободное место.

- Привет, - сказал он мне.

- Привет.

Еще какое-то время мы общались впятером. Я узнала, что Вася на год старше и учится в юридическом лицее в соседнем городе, и что ему там совершенно не нравится - но почти вся его семья состояла из юристов, следователей и прокуроров. Но этот худой мальчик производил на меня совершенно не такое "суровое" впечатление. Он казался мне каким-то добрым мечтателем, которого дома заставляют идти по стопам отцов, а на улице задирают из-за его недуга. Очень жестоко задирают.

- А ну, кыш с моего места!

Огромное тело массой не менее двухсот килограмм грузно ввалилось в железный гараж, от чего тот стал казаться консервной банкой. Мощная рука со шлепком опустилась на шею испуганного Васи и будто пушинку скинула его со стульчика. Грозный Максим, обладатель этих габаритов, еле втиснулся в крошечный стул. Тот жалобно скрипнул. Макс закурил.

Я некоторое время оторопело смотрела на всю эту сцену (остальные ребята только ухмыльнулись), а после встала и подошла к Васе, который теснился в углу, но упорно делал вид, что все хорошо.

- Пойдём, погуляем?

- П-пошли!

С этого момента все оставшееся лето мы провели вместе. Это было замечательное лето.

Вместе мы прыгали по пузатым ржавым цистернам и провожали солнце, жуя сладкую травку. Я смотрела в его светло-карие глаза с длинными ресницами, в которых горел закат. По очереди держа друг друга за руку, мы ловили пухлых тритонов в глубоких канавах у дорог, сажали их в бутылку и хвастались на весь гарнизон, а после, конечно, отпускали обратно. А еще тогда в нас стали зарождаться первые задатки предпринимательства. Мы лазили по ржавым грузовым вагонам, доверху набитым покореженными железками, вытаскивали те, что покрасивее, потяжелее и почище, и несли в местный пункт приема металлолома. Ценник был неутешительный: рубль-три за килограмм, поэтому Вася подключил к работе своего двухколесного коня, велосипед. Заработав свои первые деньги, мы, как типичные подростки, купили большую бутылку газировки, пачку чипсов и какие-то конфеты, залезли на местную крышу и провожали ползущие внизу поезда, довольно хрустя. Мне казалось, что во всем мире только Вася может понимать меня настоящую, и потому мы болтали часами напролет, обо всем на свете.

С Васей мы впервые попробовали курить. Не потому что были такими плохишами, а потому, что это было модно в то время, особенно в наших краях. Да и кто оставляет пачку "Беломорканала" на самом видном месте в подъезде?

А еще с Васей мы по-настоящему целовались. Это и было апогеем, расцветом наших отношений. После этого и наступил их резкий конец.

Вася провожал меня до дома. Мы вошли в подъезд, он нежно притянул меня к себе, и мы поцеловались. Он улыбался и, казалось, был по-настоящему счастлив. Улыбалась и я. Из подъезда он вылетел пулей, весело пританцовывая. Я следила за ним в узкое подъездное окошко. Какое-то теплое чувство разлилось в груди.
На следующий день, в первой половине, у него были какие-то дела, и я решила выйти пораньше, чтобы подождать его в гараже и заодно повидаться с ребятами. На крошечных стульчиках неизменно сидели Леша и Сережа. Других ребят пока не было. Мы поздоровались, я села. Леша как-то хитро смотрел на меня и наконец сказал:

- А нам Заика все рассказал!

- Что "все"? - начала догадываться я, немного краснея.

- Ну, что он поспорил с Максом. Сказал, если выиграет, то Макс разрешит ему сидеть на своем стуле, вот здесь! Вы поцеловались, и Заика выиграл.
Кажется, что-то в моем лице изменилось, и Леша поспешил добавить:

- Да ты не переживай. Это же Заика, Васька. Его всерьез вообще нельзя воспринимать...

Разумеется, Ваську-Заику я дожидаться не стала. Остаток дня я провела с совершенно другими ребятами, что встретились мне на пути, стараясь как можно быстрее проглотить тот шершавый комок обиды, что стоял поперек горла. Я не была удивлена, нет. Его можно было понять. Ведь всю жизнь над ним потешались, издевались, и он во что бы то ни стало пытался завоевать хоть какой-то авторитет. Поэтому я поверила каждому слову, что сказал мне Леша. Просто-напросто было грустно осознавать, что я буду лишь инструментом на пути к его успеху. Ведь даже если он и правда меня любил - в чем я тоже практически не сомневалась - он боялся признаться в этом окружающим, выдумывая какие-то нелепые истории и споры. Больше всего меня коробило это.

Конечно, он приходил. Звонил, стучал, кричал, говорил, что пошутил, что испугался, что больше так не будет. Я ответила, что таких шуток я не понимаю, и навсегда закрыла дверь перед этим высоким, русоволосым мальчишкой со смешной стрижкой и большими, испуганными глазами.

Пару лет назад кто-то обогнал меня, выходя из метро. Это был высокий молодой человек с большими карими глазами. Повернувшись в полоборота и бросив мне низкое "привет", он спешно удалился размашистыми шагами. Приехав в свой городок, я специально пошла не напрямую к дому, а сделала крюк через "хутор". Теперь на месте бесчисленных гаражей-ракушек у нас красуется благоустроенная аллея. Но в памяти живо все, и теплые, далекие нотки того до последнего романтического лета окутали меня тихим ворохом воспоминаний.