Круговорот. Повесть. Строго 18 плюс. Глава 6

            На улице начало светать. Девочки проснулись. Оксана и Наташа пошли чистить зубы. Потом пришла медсестра с электронным градусником, померила всем температуру, зачем-то громко ее озвучивая. Позже к Ире пришла санитарка. Ей сняли тампон, потом катетер отвода мочи. Врач разрешил ей вставать с сегодняшнего дня. Ира медленно поднялась, и Зоя была поражена ее настоящей внешностью так не совпавшей с представлениями о том, какая она, пока она была в кровати. Волосы оказались недлинными, как выглядели на подушке, и вовсе не блонд, а русый с переливами. Ира была высокой и очень стройной, даже худой женщиной уже в летах, а не молодой, невысокого роста, хрупкой блондинкой.
            - Третьи сутки пошли, как я не ела, - пожаловалась она.

            Все ждали завтрак. Очень. «Ты уже слышишь звук?» - написал Зое супруг. «Нет», - удивилась она. Не слышу. И тут по коридору загремела тележка! Буфетчица везла завтрак. И начинала раздачу еды с одиннадцатой, самой дальней палаты!
            - Каша гречневая, хлеб, сыр, какао, - объявила она.
            -Давайте мне все, - подошла Зоя к тележке и протянула чашку.
            Какао буфетчица налила прямо из носика огромного алюминиевого чайника, но, будто отмерила норму половником, - получилось чуть больше, чем выдали кефира вечером. На тонкий кусочек хлеба она положила приличный треугольный кусок сыра почти такой же толщины, как сам хлеб. Каши от души налила целую большую тарелку. Только молоко в каше, оказалось свернувшимся и плавало мелкими хлопьями среди крупинок гречневого продела. Зоя отодвинула поставленную на стол тарелку с кашей подальше. За стол никто не подсел, девочки ели у себя, разместив завтрак на тумбочках. Прокомментировав свернувшееся в каше молоко, они активно загремели ложками… Зою снова стало подташнивать. Отхлебнула какао, оно было чуть сладковатым, водянистым, но горячим! Это прощало ему все недостатки. Медленно разжевывая, Зоя, съела бутерброд и, допивая какао, не обнаружила, к своему удивлению, никакого осадка на дне чашки. «Это потому, что наливали из полного чайника», - промелькнула нелепая, какая-то ненужная мысль. На самом деле она еще выпила бы такого какао. Но завтрак на этом был завершен. Кашу Зоя отнесла на стол с грязной посудой, в дальний конец коридора.

            Пришел врач, тот самый бодрый мужчина, который проводил осмотр вчера днем и назначал операцию. Он пригласил Зою, Нину и Оксану на осмотр в смотровую.
- Все чисто, - заключил он, осмотрев Зою, - сегодня домой.

           В общем-то Зое и не приходило в голову что-нибудь другое, но заключение врача было приятно услышать. Теперь можно было наконец-то избавиться от мешавшего катетера. Она снова пошла на сестринский пост и теперь уже уверенно спросила:
            - А где можно снять катетер?
            - Вам врач разрешил? – спросила сестра.
            - Сегодня выписка.
            - Пройдите в процедурную.
            Возле процедурной собралась небольшая, но быстро продвигающаяся очередь. Когда Зоя вошла и уточнила, что сегодня выписка, медсестра одним молниеносным движением сорвала пластырь и сняла сам катетер. «Слава Богу!» - подумала Зоя облегченно, теперь можно было нормально сгибать руку и, наконец, как следует поправить волосы.

            Когда она вернулась в палату, врач как раз объявлял о трех выписках, Оксаны, Зои и Нины. Он раздал копии квитанций на получение одежды и ушел со словами, что выписка будет часов в одиннадцать, о чем Зоя незамедлительно написала супругу.

            До одиннадцати оставалось часа два томительного ожидания, но на душе уже становилось радостно! Сообщила маме, сыну. И начала ждать одиннадцати, присев на кровать. И тут в палату заглянула какая-то встревоженная женщина. «Новая пациентка», - сообразила Зоя. Осмотрев все кровати, она молча вышла. Кажется, села на кушетку в коридоре. Через некоторое время заглянула еще одна женщина со словами: «А тут и нету свободных мест». Зоя предложила ей занять свое место, если та хочет, но она отказалась со словами, что подождет в коридоре. Это, конечно, были новые пациентки. Разговорчивая женщина, что заглянула второй, подождала в коридоре недолго, а потом снова вернулась в палату со словами:
            - А я из соседнего отделения, врача жду.
            - Он недавно был, а теперь ушел, - ответила Оксана.
            - Он, скорее всего, на операции, - уточнила Наташа.
            - А меня в другое отделение положили, - продолжила оживленно гостья, - в гинекологии мест не было. Ночью привезли. А теперь вот перевели. А я уже тороплюсь, врача жду. Мне дочку из школы уже встречать скоро.
            - Врач обещал, что подготовит нам выписки к одиннадцати, - попробовала успокоить ее Зоя, - к этому времени он наверняка появится.
Гостье явно хотелось поговорить. Она начала обсуждать свои болезни с Наташей. Вторая, ожидавшая на кушетке пациентка, иногда заглядывала в палату. Зоя погрузилась в переписку с родными, не хотелось вникать в суть женских болезней и тягот бедной жизни, утомленных тяжелой работой и семьей женщин.
            - Хорошо, что медицина теперь так развита, - услышала она слова гостьи. Девочки согласились. – А без медицины, что же, получается, мы все уже могли бы умереть?
            Наступило задумчивое молчание.
            - Мы все уже мертвы… - тихо, едва слышно проговорила Оксана, но Зоя ее расслышала.

            «Мы все уже мертвы», - повторила она про себя задумчиво. Эти слова как-то сразу запали в душу, всколыхнули глубинные чувства и давние тревоги, а еще заслонили предвкушение радости скорой выписки. Ей вспомнилась почему-то могила отца, много лет назад умершего в больнице от пятого инфаркта миокарда... «Мы все уже мертвы», - звучало у Зои в голове, она смотрела на притихших девочек, и по палате словно бы пробежала какая-то тень. Зое показалось даже, что тень улыбалась в этот раз. Но она отогнала от себя подобные мысли. Разве такое возможно?
            «А я видела только темноту», - пришло вдруг сообщение от подруги, которой Зоя недавно написала об операции и наркозе. «Нет, нет, не может быть, - думала Зоя, будто защищая свое дорогое видение от постороннего мнения, - конечно, не может быть, чтобы там была просто темнота, ведь отец видел там свет, он летел вверх по ветвистым коридорам навстречу этому свету во время операции под наркозом и очень хотел уйти туда, наверх, но услышал… нет, не так: ему было сказано, что еще рано, я, его дочка, была еще слишком маленькой тогда… Темнота… странно. Может быть, у подруги, Милы, был другой наркоз? И что же все эти видения от наркоза? Да нет, что-то там другое после смерти, должно быть там что-то другое, уж я теперь точно это знаю.»

            И Зое вдруг с новой силой захотелось жить, будто открывшееся ей знание подтверждало ценность самой жизни, придавало ей смысл. И ей хотелось выбраться отсюда, из этой палаты, из этой больницы, хотелось вернуться в привычный круг повседневных дел и забот, в тот круговорот, где нет времени на размышления о жизни и смерти. Ей хотелось вернуться к обычным делам, когда воспоминания почти не одолевают сознание, потому что есть работа, семья, есть распорядок, создающий видимость движения, маскирующий то, о чем и не хотелось бы думать и вспоминать. Такой круговорот создает иллюзию жизни, за него можно уцепиться и удержаться на плаву. Но в моменты некоего разрыва привычного хода жизни, как, например, необходимость отстраниться от забот ввиду нахождения в больнице, все скрытое в глубине сознания, все запертые в душе чувства, как сговорившись, выходят наружу и предстают вдруг строгим вопросом о том, как и для чего ты живешь. Они требуют от тебя итога, философских обобщений, принятия каких-то решений. Они толкают куда-то вперед: то ли хотят поднять на следующую ступень, то ли взывают к какому-то осознанию определенного этапа. И у Зои было время обдумать все это пока она медленно и тщательно складывала вещи.

            Не хотелось забыть что-нибудь в больнице, ведь по поверью, это недобрый знак. Наконец, врач принес три выписки. Отдавая Зое бумагу, уточнил, что нужно будет пропить антибиотик, указанный в рекомендациях. На вопрос о причине эндометриоза сообщил, что данные по результатам анализа появятся в электронной медицинской карте через десять дней и тогда нужно будет пойти с ними в поликлинику. Обратившись ко всем, добавил:
            - Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы или проблемы, обращайтесь к нам в больницу. Скажете, что вы тут лежали.
            Все поблагодарили доктора, и он ушел.

            Зоя попрощалась с девочками, Ире и Наташе пожелала скорейшего выздоровления, жестами потянула их за уголок простыни «на выписку», вспомнив давние больничные традиции. В этот момент ей показалось, что она провела здесь дней десять, приобщилась к другому круговороту запланировано-размеренной и в то же время неожиданно-изменчивой больничной жизни, соприкасающейся со смертью. Но свершился всего один оборот, прошли всего одни сутки. Пора было выйти из этого круга и перейти в другой, свой.
            Хранение одежды оказалось в подвале, слабо освещенном желтыми старыми лампами, там же была и выдача. По потолку проходили трубы, а в гардеробной висело огромное количество вещей, похожих на старые советские матрасы – все было упаковано в тканевые полосатые мешки. Вверху, под трубами, располагались вывески с указанием номеров. Вот тут уж точно никакой электроники! Строгая работница быстро нашла вещи Зои по указанным в квитанции данным.

            Зоя торопливо оделась, у ворот ее уже ждал супруг с дочкой, приехавший заранее. Она поднялась из подвала по старым, едва освещенным лестницам и, немного заблудившись в коридорах и переходах, вышла из больницы каким-то черным ходом.

            Воздух улицы был свежим и чистым после духоты больничной палаты. Зоя радостно расправила плечи, будто стряхнула с себя какой-то ненужный тяжелый груз, и шагнула в лучи солнечного света, что заливали пространство почти также волшебно, как в незабываемом сне-видении, что был явлен ей под наркозом.